Многие из оставшихся слуг сделали такой же выбор, но пять или шесть решили остаться.
— У меня есть семья, Сэр Дориан, — сказал один из слуг. — Если есть хоть какая-то возможность выжить, чтобы позаботиться о них, я должен попытаться, — оправдывался он. Две прачки и кое-кто из кухонной прислуги согласно кивнули. После пересчёта получилось, что за дверь с ним пойдёт шесть человек — пять мужчин и три женщины.
Те, кто решил остаться, должны были вернуться на свои места, надеясь избежать ассоциации с отрядом Принцессы, но прежде чем они ушли, одна из женщин поймала Дориана за руку:
— Если я выживу, Сэр, я поведаю эту историю моим детям и внукам. Никто не забудет вас, — сказала она, прежде чем поцеловать его в щёку.
— Не меня помни. Помни их, — сказал он, указывая на тех, кто готов был последовать за ним. — У них нет никаких причин это делать. Я всю жизнь пятнал свою душу кровью других людей, а они делают это исключительно для того, чтобы защитить свою принцессу, — добавил он, и приостановился, прежде чем добавить: — Уж если что и говорить, если я не выживу… скажи моим жене и детям, что я люблю их. Попроси их простить меня за то, что меня нет.
Тут заговорила Ариадна:
— Ты выживешь, и продолжишь сражаться, Дориан, — сказала она, и остановилась, боясь потерять своё спокойствие. Подняв голову, она сказала остальным: — Мне нужны ваши имена. Когда всё закончится, я позабочусь о том, чтобы о ваших семьях не забыли.
У неё не было бумаги, но она слушала, и повторяла имена про себя. У Ариадны была отличная память, и не она одна делала мысленные пометки.
Когда они открыли двери, двор был полон людей. Сперва Дориан вышел осторожно, будто он и восемь следовавших за ним человек хотели не привлекать к себе внимания. Несколько голов повернулись в их направлении, но враг реагировал медленно… пока маленькая группа Ариадны не выбежала наружу, преследуя их. С этого момента события ускорились.
Вражеские офицеры кричали своим людям, приказывая им отрезать «бегущих» сторонников принцессы. Солдаты развернулись, и несколько групп бросилось к Дориану и его товарищам.
Как только поднялась тревога, маленькая команда Дориана бросилась вперёд. Это был жест нелепой непокорности, маленькая группа из девяти людей, бегущая в атаку на выстроившиеся перед ними сотни, но они сделали своё дело. Ариадна и вместе с остальными «солдатами» затерялась в толчее наёмников, сомкнувшихся вокруг Дориана.
Сперва Дориан хотел защитить тех, кто последовал за ним, но это было безнадёжным делом. Его союзники были потеряны в первые же полминуты, их смели и зарубили. Даже Дориана могли задавить, если бы не его зачарованный меч. Клинок перерубал и мечи, и щиты, создавая вокруг него смертоносную полосу разрушения. Бой приостановился, когда окружавшие его люди подались назад, расталкивая тех, кто стоял позади них, чтобы избежать его взмахов.
В воздухе ненадолго повисла тишина, которую наполнил голос Эндрю Трэмонта, взвившись над наёмниками:
— Сложи оружие, Сэр Рыцарь. Разве ты не видишь тщетность своих действий? — крикнул он. — Сдавайся сейчас, и я буду к тебе милосерден.
Дориан Торнбер оставил свой здравый рассудок у дверей, когда выходил.
— Трэмонт! — крикнул он в ответ. — Я иду за тобой, и я не остановлюсь, пока тебя не настигнет правосудие Короля!
Трэмонт засмеялся, всё ещё не имея возможности видеть лицо угрожавшего ему человека, но несколько человек вокруг Дориана узнали его лицо, и про толпе прокатились шепотки «Торнбер». Многие продолжили пятиться, когда Рыцарь Камня снова двинулся вперёд.
— Убейте глупца! — приказал герцог, и те, в ком ещё оставалась воля к сражению, стали толкать своих неохотных товарищей вперёд. Они навалились на Дориана.
Их совместные усилия грозили захлестнуть его, и Дориан почувствовал, как колющий удар пробил кольчугу у него на спине, в то время как его продвижение вперёд замедлилось. Рана была мелкой, он едва ощущал её сквозь туман адреналина, но его инстинкты сказали ему, что если он не вырвется из толпы, то скоро будет мёртв.
В отчаянии, он сделал то, против чего Сайхан неоднократно предостерегал Пенни. Согнув колени, он прыгнул, используя свою силу, чтобы подбросить своё тяжёлое тело вверх, перескакивая пытавшихся остановить его людей. Он взмыл на десять футов вверх, и на пятнадцать — вперёд, приземлившись позади нападавших, оказавшись среди неготовых к схватке наёмников. Внезапная смена его позиции посеяла тревогу и смятение, и его новые противники пытались отступить прочь от него.
Дориан не дал им такой возможности. Снова вернув себе инициативу, он ринулся вперёд, режа и рубя, прежде чем они сумели перестроиться. Дориан Торнбер взревел, будучи в этот момент в сердце своём скорее демоном, чем человеком. Режа и убивая, он двигался в том направлении, откуда он прежде слышал голос Эндрю Трэмонта.
Люди возопили в страхе, и паника укоренилась в сердцах последователей Трэмонта. Те, у кого была хорошая реакция, убрались у него с дороги, а слишком медлительных Дориан сражал своим мечом. Когда те, кто находился между ним и его целью, попытались бежать, путь открылся перед ним. Футах в пятидесяти впереди него, брошенный своими телохранителями, стоял Эндрю Трэмонт.
Заметив свою жертву, Дориан зарычал с внушающей ужас улыбкой на лице. Теперь ничто не могло его остановить. Ноги понесли его вперёд в смертоносном порыве, в то время как Герцог Трэмонта смотрел на него с ужасом в глазах.
Тут Эндрю Трэмонт и погиб бы, но на полпути к его цели Дориана ударили исподтишка. Что-то быстрое и до невозможности огромное врезалось в него справа, и спасли его лишь рефлексы и короткий отблеск на периферии зрения. Изогнувшись, он едва избежал массивный шип напавшего на него существа, которое он видел чуть ранее. Однако увернуться от инерции тела твари он не мог, и когда она врезалась в него, Дориана впечатало в землю.
Потеряв при падении шлем, он попытался перекатиться прежде, чем новый противник придавит его, но ещё одна из странных рук существа схватила его за ногу. В миг ясности он увидел, что шип, который недавно чуть его не проткнул, был не отдельным оружием, а вырастал из руки существа. Оно представляло из себя кошмар странных пропорций. Две его руки оканчивались дробящими клешнями, а две другие были покрыты различными шипами.
Не имея возможности встать, он едва перехватил очередную атаку своим мечом, когда тварь попыталась срезать ему голову своей тяжёлой клешнёй. Лезвие впилось глубоко в похожую на броню кожу чудовища, а не перерубило её начисто, ещё больше удивив Дориана. Мало что могло устоять перед созданными Мордэкаем зачарованными клинками. Зверь был будто был целиком из железа, но двигался он для этого слишком быстро.
Его меч застрял у твари в руке, но рыцарь-ветеран использовал это в свою пользу — когда тварь потянула раненую конечность обратно, Дориан крепко вцепился в меч. Его вскинуло вверх, и когда его тело поднялось в воздух, он перевернулся, используя рукоять меча в качестве опоры, чтобы приземлиться чудовищу на спину. Не сумев высвободить оружие, он отпустил рукоять, и вместо этого крепко обхватил руками маленькую голову существа.
Существо затряслось, тщетно пытаясь сбросить его, ибо его руки сжимали голову подобно тискам. Дориан надеялся, что у него получится передышка, но руки у твари имели больше степеней свободы, чем он ожидал. Они изогнулись, и потянулись к нему, когда тварь сменила тактику.
Однако он не просто удерживал существо на месте. Жилы вздулись на шее у Дориана, когда он потянул, силясь оторвать существу голову. Та оказалась такой же крепкой, какой была рука. «Да почему ж эта проклятая штука не отрывается?» — думал он, пока тварь сопротивлялась его попыткам убить её. На миг он подумал было оставить свою позицию, но тогда он бы остался без оружия и почти без вариантов. Вместо этого он удвоил свои усилия. Его волосы, теперь уже не покрытые шлемом, побелели, а кожа от натуги приобрела пепельно-серый цвет.
