Я опустилась на колени рядом с ним, переплела наши пальцы и просто попросила:

— Поцелуй меня.

— Что? — мой возлюбленный мгновение изумленно смотрел на меня. После тихо простонал, — Мэй, — и склонился ко мне, едва касаясь губ. Но еще мгновение, и он уже жадно целовал меня. — За что? Что я сделал хорошего в жизни, что небо мне послало тебя? — чуть задыхаясь, спросил демон. — Чем я заслужил твою любовь?

— Лишь тем, что ты — это ты, — ответила я, счастливо улыбаясь. — И немножко волей богов.

Пальцы Киана зарылись мне в волосы, разворошили их, нежно сжали голову, и он вновь целовал меня, прерываясь ненадолго, чтобы заглянуть в глаза, прошептать очередное признание, и снова его губы захватывали мои в томительный сладкий плен.

— Прости, — жарко шептал мой муж, — прости меня.

— Простила, уже забыла, — отвечала я, обхватывая его лицо ладонями и склоняя к своей груди. — Слушай, любимый.

В моей груди мерно билось новое сердце, что соткал Свет. Киан несколько мгновений вслушивался, затем с восторгом констатировал:

— Живое.

Я рассмеялась и кивнула.

— Пора вернуть время этому миру, — сказала я. — Нас ждут.

Киан вновь щелкнул пальцами, и движение воздуха опять коснулось кожи. И это был так… обычно, правильно, словно демон всегда мог повелевать временем. Более того, я знала, что тоже могу сделать это, и даже больше. И знала еще кое-что. Я не человек, а мой муж не демон. Человек и демон умерли в этом самом зале. Наши прежние сущности исчезли вместе с нашими жизнями, и теперь мы кто-то больше, чем человек и демон. Мы можем то, что доступно только богам, и наша вечность перестала быть просто словесным оборотом.

— Мы бессмертны, — потрясенно прошептала я.

— И более не подвластны чужой воле, — кивнул Киан, оглашая мои же ощущения. — Мы Вечные.

— Тьма-а-а, — привычно протянула я.

— А вот о ней ни слова! — мой любимый погрозил мне пальцем, и в который уже раз прижал меня к себе.

Люди начинали дышать, люди начинали снова слышать, видеть, чувствовать. Они снова начинали жить. Кто-то истерично закричал, кто-то заплакал, кто-то застонал. Зазвенели цепи, освобождая эльфа и дракона, осыпались прахом занесенные над ними ножи, покорные моей воле. Где-то далеко издыхали последние твари Тьмы, исчезал даже сам намек на их существование, покорные воле Киана. Воины Света спешили сюда. Они знали, они уже знали, что ждет их здесь, как знали эльф и дракон, опускающиеся перед нами на колени. Маги наверху застыли, ощущая изменение магического фона. Из этого мира ушло влияние Тьмы.

— Дядя, — я обернулась к дракону, — не надо.

Он улыбнулся и поднялся с колен, устремляясь к плачущей Венде. Девушка вскинула на него глаза, жадно вглядываясь в каждую черточку благородного лица Огненного лорда, и бывшее святилище огласил звук пощечины.

— Ненавижу тебя! — закричала она, хватая драконы за отвороты камзола, затрясла его и уже тише повторила. — Ненавижу.

— Цветочек, — с горечью произнес лорд Шиэро.

Венда вскочила и потянула за собой дракона. Он ошарашено смотрел на нее.

— Идем! — снова выкрикнула она.

— Куда, Вендочка? — спросил дядюшка, делая за ней покорный шаг.

— В храм! — воскликнула девушка. — Ты без меня еще во что-нибудь вляпаешься, растяпа ты мой… любимый. — Последнее слово она прошептала и опустила глаза.

— Повтори, — задохнувшись, потребовал дракон.

— Растяпа, — с необычной для нее вредностью ответила Венда и улыбнулась, глядя на Огненного лорда. — Любимый.

— Золотуль, навещу, — коротко сказал мне дядя Шэр, схватил Венду за руку и потащил на выход.

— Шэр! — немного возмущенно воскликнула моя подруга.

— Цветочек, вот в храм забежим и передохнем. Я тебя знаю, дам сейчас успокоиться, завтра опять начнешь меня мучить. В храм, значит, в храм.

Я окутала их Светом и понесла к старому храму в горах. Теперь я знала, что именно это место важно для дядюшки, там сохранились традиции драконов. Ему не нужно было это рассказывать, я просто знала. Когда дядюшка и моя подруга исчезли в сиянии Света, я оглянулась и увидела Воинство Света, входившее в святилище.

— Нас слишком много, — сказала я Киану.

— Пора выбираться отсюда, — согласился он.

Мы вновь взялись за руки. Перемещение было столь незаметным и стремительным, что смена подземелья на открытое пространство академической улицы, стало даже для нас немного неожиданным, еще не отвыкших от огненного портала и волны Света. Еще большее изумление вызвал рассвет. Зимнее солнце, всходившее по кристально-прозрачному небосводу, приветствовало нас холодными лучами.

Участники заговора, очутившись вне стен подземелья, бросились в разные стороны, но едва уловимый жест Киана, и они остались стоять, пригвожденные к месту.

— Они ваши, — кивнул Воинству мой муж.

Часть Воинов окружили сектантов и исчезли в полыхнувшем портале. Остался только один — Извар Бьерн. Он стоял, задрав голову к небу и улыбался, вдыхая полной грудью чистый холодный воздух. Несмотря на ободранный вид, он был счастлив.

— Свобода, — произнес он, — наконец-то.

— Гуляй, парень, отработал, — хлопнул его по плечу дядя Алаис, стоявший с ним рядом.

— Я в Орден хочу, — сказал некромант.

— Из одной кабалы в другую? — усмехнулся лорд Бриннэйн.

— А у нас теперь новые порядки, — послышался веселый голос блондинистого магистра. — Свет лично переписал наш устав и велел огласить его, когда придет время. Пришло, — Ольгар обвел пространство вокруг себя. — Грустно немного, вроде уже привыкли к ходу вещей и событий, но богам не перечат. К тому же Тьма ушла, теперь мы просто контролируем нежить, присматриваем за равновесием магических учений. В общем, по-прежнему охраняем мир, пока Вечный занят.

Девятый магистр направился к нам с Кианом. Он с интересом и без всякого трепета осмотрел сначала одного, затем другого.

— Да-а, — сказал Ольгар, — неожиданно. Кстати, поздравляю с браком, новыми сущностями и началом вечной жизни. Мальчик, — он обернулся к Бьерну, — после академии поговорим.

Некр кивнул. Девятый магистр махнул своим подопечным, с некоторым удивлением взирающими на древнего, который впервые вел себя при них, как… живой. Только мои родители и дядюшка остались равнодушны к вестям о переменах. У них было божественное покровительство.

— Счастья, — улыбнулся нам Ольгар и обернулся к Воинам. — Вас мы ждем завтра на оглашение нового Устава. А я пошел, у меня свидание. Кое-что вспомнил не очень четко, надо закрепить успех. — Блондин подмигнул мне, хохотнул и исчез в портале.

Не стали задерживаться и Воины. И вскоре на улице остались только мы с Кианом, мои родители, дядюшка, Чудик, эльф и инкуб, оставшийся стоять в стороне. Я освободилась от рук мужа и подошла к моим близким и любимым людям. Папа взял меня за руку и притянул к себе. Он обнял мое лицо ладонями и долго вглядывался в глаза.

— И все равно моя девочка, — сказал он, прижимая мою голову к своей груди. — Моя маленькая дочь.

— Папочка, — всхлипнула я и обняла его так крепко, что папа вскрикнул и засмеялся.

— Да у тебя теперь силища, как у молотобойца. Раздавишь, родная.

— Ничего, потом опять соберу, — улыбнулась я сквозь тонкую пелену слез.

— Ну, что ты, любимая, Вечные не плачут, — тихо засмеялся дядя Алаис, забирая меня у папы.

— Помню, только дядюшкам можно, — я сжала его ладони и прижала их своим щекам.

— Точно, счастье мое, дядюшкам все можно, но ты никому об этом не рассказывай. Для всех я сильный и несгибаемый лорд Бриннэйн, — он подмигнул и отступил, спеша отвернуться от нас.

— Несгибаемый балабол, — засмеялся папа, вновь привлекая меня и маму.

Так мы и застыли, обнявшись втроем. Мама долго смотрела на меня, словно запоминая каждую черточку.

— Вы ведь придете к нам? — спросила я, заглядывая в глаза то мамулечке, то папочке. — Вы ведь не забудете про вашу дочь?

— Никогда, — покачала головой мама.

— Неужели ты думаешь, мы оставим без внимания твою замужнюю жизнь и зятя? — усмехнулся папа. — Тем более в окружении таких странных созданий. Как минимум, раз в месяц мы будем появляться в мире Мрака.