– Разозлился батя, – заметил Негода. – Молись, чтобы на траорце душу отвел.

Рик перевел взгляд на информатор, и увидел, что к кипевшему сражению приближаются штурмовые звенья с крейсера, а в стороне, где находился второй траорец полыхнул мощный взрыв.

– Задача прежняя, – донесся до вновь прибывших голос майора Югая. – Перехватываем прорвавшихся.

– Они еще остались? – спросил капитан.

– Добиваем, – устало усмехнулся майор.

– Жив, щегол? – послышался голос Травничка.

– Жив, – ответил Рик.

– Так держать, малой.

Георг проследил на экране, как его штурмовики мчатся на выручку истребителям, удовлетворенно кивнул и активировал связь с линкором.

– Сигл, у вас больше нет повода задерживаться. Догоняйте базу.

– Есть догонять базу, – отчеканил подполковник.

– Третий корабль будет здесь через двадцать минут, – доложил лейтенант локационной службы.

– Успеем, – ответил коммандер.

«Завоеватель» вломился в пространство между сражающимися машинами и траорским кораблем, закрыв тому возможность дать залп по оставшимся силам Геи.

– Артиллерия, к бою!

– Есть к бою, – прилетел ответ майора Саджади.

– Огонь!

И вечную ночь разорвала лавина света. Она помчалась к траорцу и ударила в борт корабля, выжигая защиту. Ответный залп ударил в борт крейсера.

– Импульс!

– Есть импульс.

Загудела импульсная пушка, и коммандер поморщился, ощущая вибрацию.

– Залп!

А потом траорец замер. Погасли его огни, перестали бить бортовые орудия, груда железа в немом молчании ожидала своего конца, и генерал не заставил траорцев мучиться в неизвестности.

– По врагам империи беглым огнем, пли!

Новые вспышки с бора крейсера пропороли безжизненный металл, и корабль Траора полыхнул взрывом. «Завоеватель» тряхнуло. Взвыло несколько сирен, уведомляя о повреждении.

– Скачок сделать можем? – спросил Саттор.

– Повреждения составляют не более десяти процентов, – получил он доклад техников. – Приступили к устранению.

– Истребителям и штурмовым звеньям вернуться на борт, – приказал коммандер.

– До подхода третьего корабля десять минут. Он выпустил истребителей.

– На хрен его истребителей, – отмахнулся генерал. – Своих заберем и ходу.

Георг посмотрел на экран. Его пилоты начинали отходить, от траорских эскадрилий мало что осталось. И все-таки они продолжали огрызаться, удерживая противника в бою. Времени оставалось всё меньше, и Саттор рявкнул в переговорник:

– Всем на борт, я сказал!

Первыми помчались к крейсеру оставшиеся «Пантеры», за ними потянулись остальные. Последними из сражения вышли штурмовики, еще не пресытившиеся яростью схватки. Уже показались свежие силы противник, а не все машины влетели в свои ангары.

– Ну! – нетерпеливо воскликнул коммандер.

– Все машины на борту, – доложил первый помощник.

– Отлично. Равиль, верни долг траорцам.

– Есть, – со смешком ответил майор Саджади.

Вновь загудела импульсная пушка, набирая мощи, и залп умчался к уцелевшим машинам погибшего корабля Траора, захватил часть подоспевшего подкрепления, превращая машины в бесполезный безжизненный металлолом.

– Готовимся к скачку.

– Есть.

«Завоеватель» сдвинулся с места и дал задний ход, увеличивая расстояние между собой и новым траорцем. Развернулся, ложась на нужный курс, и пошел отсчет.

– Траорец совсем близко…

– К черту траорца.

– До скачка шестьдесят секунд…

– Мы на линии поражения…

– Сорок секунд, тридцать пять,

– Нас атакуют, коммандер…

– Двадцать секунд…

– Успеем, – стиснул кулаки Саттор.

– Десять секунд, пять…

– В нас стреляют, коммандер.

– Три, две одна…

– Скачок!

Сноп залпового огня ударил в борт «Завоевателя» и… пропорол пустое пространство. Крейсер успел…

Императорский дворец мало напоминал современные постройки, хотя внутри имелись все реалии высокоразвитого общества, но они были скрыты за позолотой, лепниной и мрамором. Горианскому принцу, призванному для управления новообразованной империей пришелся по душе Версаль, здесь он и обосновался, определив место императорской столицы, и его наследники не спешили менять насиженного места. Так что дворец французских монархов теперь служил императорам, чьи корни уводили далеко за пределы галактики Млечный путь.

Впрочем, после нападения на Землю и боев за ее спасение, Версаль, как и множество других памятников архитектуры, пришлось восстанавливать, и это привнесло в его облик определенные перемены, но общий стиль был сохранен. Тогда вообще пришлось собирать жизнь из осколков, привыкать к новым условиями и реалиям. И если кто-то в Альянсе посмеивался над землянами, жившими под властью чужака, то сами земляне только пожимали плечами и с жаром кидались на защиту правящей династии. Если бы не горианский флот, самой планеты бы уже могло не существовать, в любом случае, людей на ней так уж точно. Так что горианец стал не узурпатором, а спасителем, который привел своих подданных на новую ступень развития и поставил вровень с другими высокоразвитыми цивилизациями. И пусть поначалу было сложно, но выжившие народы, в конце концов, перемешались, одарив своих потомков смешанными внешними признаками и именами. Они привыкли жить сообща в одном государстве, которое получило название по названию планеты: Гея – земля. И под властью пришельца, который оказался настолько мудр, что не привез в новую империю привычных традиций, а научился жить по традициям своих подданных, жить оказалось не так уж и плохо. Так что земляне любили своего императора.

Но новые традиции все-таки появились, и одной из них стал ежегодный прием для лучших выпускников военных и гражданских высших учебных заведений. Его Величество поздравлял и благословлял будущих светил науки, экономики, дипломатии и, конечно, новых героев Геи, которым предстояло отстаивать честь империи в сражениях среди звезд. И в этом году выпускников, отмеченных руководителями университетов и академий, собралось немало. Среди военных учебных заведений присутствовали: и ИВА, и Третья Космическая Академия. А вместе с выпускниками стояли в большой тронной зале и их родители.

Стоял среди гордых родителей и генерал Саттор. Он смотрел на своего сына, ощущая сумасшедшую смесь эмоций. Конечно, гордость! Рикьярд Саттор, родившийся и проживший первые годы на планете, где считали, что мир плоский, как блин, а их светило вращается вокруг них. И вот этот мальчик стал одним из лучших выпускников, и сейчас ожидал появление императора, чтобы из его рук получить офицерские погоны. И выглядел парень на загляденье. В парадной форме, подтянутый, с отличной выправкой, в белоснежных перчатках. Даже в носках начищенных ботинок можно было увидеть собственное отражение. Красавец!

А еще было смятение. Мальчишка вырос. Больше не было малыша с наивными глазищами и любовью к конфетам. Сладости парень, конечно, любил по-прежнему, но уже не округлял глаза и не выдавал с придыханием: «У-ух!». У него вообще появилось множество новых пристрастий, положенных молодому человеку его возраста: машины, девушки, хмельные встречи с друзьями. Рик стал самостоятельным, и выпускать его из крепких отцовских рук во взрослую жизнь не хотелось вовсе.

И была радость, что это он – Георг Саттор, сумел воспитать сына так, что за него можно было только гордиться. Да, был Кадетский корпус, была Академия, где парень провел большую часть своей жизни. Там его хорошо натаскали, и все-таки сын впитал ценности отца и следовал им, сделав своим жизненным девизом. Генерал оставался примером для мальчика с Танора на протяжении шестнадцати лет, и это дорогого стоило.

И был страх… Прославленный коммандер, не боявшийся самого черта, до одури опасался будущего. Он пережил полет сына на Адору. Чего ему это стоило, знала лишь Вселенная. А потом был проклятый бой с траорскими кораблями, когда Георг увидел гибель мальчишки. Как не свалился с инфарктом прямо в командной рубке, для генерала до сих пор оставалось загадкой. Он любил сына всей душой, прикипел к нему, прирос крепкими корнями, и увидеть его смерть оказалось настоящим ударом. А то, что Рик выжил тогда, коммандер считал истинным чудом. Он и по сей день с дрожью вспоминал тот день. А как ворвался в ангар «Пантер» после скачка, и вовсе до конца не мог вспомнить.