— Я тоже буду скучать, дорогая, и ждать новой встречи. Матушка…

Родительница прижала меня к себе и затихла ненадолго, а потом я расслышала:

— Мое дорогое дитя, моя милая девочка…

— Родная моя, — ответила я и подняла взгляд: — Помните, что я любила и буду любить вас всегда. Вы — моя обожаемая матушка. Не печальтесь, молю вас, не грустите о своей дочери. Она с вами, даже если находится далеко.

— Ну что же вы со мной делаете, Шанни… — ответила ее сиятельство, разом согрев мне душу фразой, которую я слышала тысячу раз.

Родительница поцеловала меня, еще на миг задержала в объятьях и отпустила. Но это был лишь краткий миг свободы, потому что тут же матушку сменил батюшка. Он мягко привлек меня к себе, прижал мою голову к своей груди и тихо вздохнул.

— Главное, вы живы, дитя мое, — сказал его сиятельство. — Главное, что вы есть, и мне достаточно уже этого знания, но все-таки, как и ваши родственницы, я буду ждать вестей. А лучше вас саму, но буду рад и посланию. Будьте счастливы, дитя мое, о том и буду молить Богов. О вашем здравии, вашего супруга и наших внуков.

После поцеловал меня в лоб, благословляя, и отступил. И вновь я оказалась в объятьях. Уже не столь тесных, но искренних. Элдер Гендрик сжал мои плечи ладонями и заглянул в глаза:

— И в моей жизни вы оставили яркий след, Солнечный луч, — с мягкой улыбкой произнес мой свояк. — Когда-то вы оказались мудрей меня и тем сделали счастливым, подарив жену — женщину, с которой моя душа полна умиротворения и света. А потому я желаю и вам того же. Впрочем, знаю точно, что теперь вы встретили мужчину по себе, и иной судьбы у вас быть не может. Желаю лишь, чтобы путь ваш был менее тернист. Пусть Высшие Силы и далее останутся к вам щедры и милостивы, а мы будем радоваться за вас и ждать вестей. Помните, что в этом мире для вас и ваших близких всегда найдется гостеприимный кров и любящие сердца.

— Благодарю, Элдер, — улыбнулась я, а затем, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, в который раз презрев всякие условности.

Он опешил, но вновь улыбнулся и ответил столь же невинным, но искренним поцелуем в щеку. А затем ко мне приблизился Нибо. Он сжал пальцами свой подбородок и окинул меня взглядом дельца:

— И что бы мне стребовать с вас на новую встречу? — задумчиво произнес его светлость. — Моя корыстная натура требует барышей, а я никак не могу придумать, каких именно. И вы представить себе не можете, как же моя душа страдает от этого. Вроде бы должна быть выгода, а в чем…

Я порывисто обняла его, и герцог замолчал, кажется, растерявшись. Чуть помедлив, обнял в ответ и сказал негромко:

— Теперь и вовсе не знаю, что сказать.

— Ничего не говорите, — ответила я, не спеша отстраниться. — Просто берегите себя, друг мой. Мне будет гораздо приятней жить, зная, что и вы живете за пеленой Мироздания.

— Стало быть, друг?

Теперь я подняла на него взгляд и увидела улыбку. В ней не было иронии и на толику. На меня смотрел настоящий Нибо Ришемский, такой, каким я узнала его за время нашего путешествия к танрам. И я улыбнулась в ответ:

— Друг, — сказала я. — Мы прошли с вами разные стадии. Были соперниками, врагами…

— Я никогда не был вам врагом… Даже поступив подло, я не был вам врагом, но того поступка стыжусь и по сей день.

— Я вас простила, — ответила я. — Я доверяю вам не потому, что просчитываю, насколько вам невыгодно предать меня, а потому что вы оказались человеком, которому могу доверять лишь потому, что вы мне друг.

— Как Фьер Гард? — он склонил голову к плечу, и я кивнула:

— Да, как Фьер.

Ришем чуть помолчал, а после вновь прижал меня к себе и шепнул:

— Спасибо.

Я отстранилась, провела по его щеке ладонью и отступила:

— Будьте счастливы, друг мой.

— Будьте счастливы, мой друг, — ответил его светлость.

— Ашити.

Обернувшись, я увидела, что Танияр уже держит в руках шубку, приготовленную матушкой. Он сам, и магистр уже были одеты. Элькос как раз натянул поглубже шапку.

— Да, пора, — шепнула я и направилась к нему.

Матушка надела на меня меховую шляпку и сама завязала тесемки, как делала это в детстве. Затем она отошла и закусила костяшку пальца. Моя дорогая родительница старалась сдержать подступающие слезы. Я улыбнулась ей и надела лучшую шубку ее сиятельства, которую она подобрала мне для возвращения в Белый мир, где сейчас всё еще царила зима.

— Рукавички! — охнула сестрица и поспешила ко мне.

Мой взор снова закрыла влага, но я рассмеялась и порывисто обняла Амбер. После забрала у нее рукавицы, надела их и посмотрела на супруга. Он улыбнулся мне и развернулся к моим родным:

— Дорога имеет начало, но не имеет конца, — произнес Танияр. — И на ней всегда много поворотов. Однажды она вновь свернет в эту сторону, и мы придем. Духи мудры и справедливы.

После прижал ладонь к груди и склонил голову. Мужчины склонились в ответ, а матушка и Амберли присели в глубоких реверансах, как и дядюшка с тетушкой, отдав дань почтения правителю государства.

— Вы готовы, государь? — спросил магистр.

— Да, время пришло, — ответил дайн.

И я не выдержала, вновь устремилась к дорогим мне людям. Обняла каждого в последний раз, а потом, пятясь, прижала ладони к груди:

— Я люблю вас, — срывающимся голосом произнесла я. — Я так сильно вас люблю…

— Дитя, — всхлипнула матушка, а после улыбнулась сквозь слезы: — Будьте счастливой.

— Непременно, родная моя, непременно, — пообещала я.

Наконец, подошла к мужу и, стянув с одной руки рукавицу, сжала протянутую мне навстречу ладонь. Перстни зажглись белым светом, засияли столь ослепительно, что я зажмурилась. А потом в лицо ударило холодом. Белый мир ворвался в охотничий домик студеным воздухом и хрустальным перезвоном. А затем послышался слаженный изумленный вздох, и я распахнула глаза.

В воздухе летали редкие снежинки, но не они вызвали восторг — с той стороны портала была пещера Белого Духа. Разноцветные переливы инея в ледяной пещере заворожили, кажется, каждого, кто находился рядом с нами. Элькос посмотрел на Танияра, и тот кивнул. Магистр взял мой саквояж, в котором лежало всё, что я собрала с собой: книги, краски, бумага, карандаши и прочие мелочи — и первым шагнул в переход.

Дайн, взяв картину, которую нам подарил Элдер, улыбнулся мне и направился к порталу. Уже с той стороны он обернулся, и я поспешила за ним. Однако прежде, чем войти, я снова посмотрела на моих родных:

— До встречи, — произнесла я, но, кажется, так и осталась неуслышанной, потому что взоры всех, включая Нибо, были прикованы к сказочно-прекрасному сиянию савалара.

Улыбнувшись, я поспешила к мужу. И как только перешла грань портала, он закрылся, оставив где-то далеко-далеко мою семью. Я коротко вздохнула…

— Ноги к полу примерзли, или ждешь, что Отец на руках вынесет?

Обернувшись на голос, я расплылась в широкой улыбке:

— Мама!

— Вернулась домой, наконец-то, — проворчала Ашит, как всегда стараясь скрыть, что ей приятно.

— Вернулась, — кивнула я и добавила с чувством: — Я дома!

Белый мир! Боги, духи, как же это невероятно – вернуться туда, где живет твое сердце! Я стояла посреди бесконечной ослепительной белизны и жмурилась от удовольствия. Рядом крутился счастливый Уруш, взрывая борозды в глубоком снегу, и мне казалось, что я никогда не покидала своего нового дома. Только одежда моего родного мира да магистр Элькос, с интересом изучавший взглядом дом моей названой матери, говорили, что впечатления обманчивы.

– Душа моя, вы говорили, что летом этот дом полностью покрывают цветы, – произнес магистр.

– Аймаль, – кивнула я.

– Удивительно, – негромко произнес маг. – Всё удивительно…

Я повернула к нему голову и улыбнулась:

– Да вы же еще ничего не видели толком, друг мой. Только святилище и дом моей матери. Еще ее саму и Уруша.