– Что случилось, дорогой? – светским тоном поинтересовалась я.

– Ненавижу пиратов, – сказал бывший пират и обернулся, глядя на учиненное им безобразие. – На подходе к Адильону атаковали. Вот черта с два у меня это свинячье рыло еще хоть один золотой увидит, – господин Лоет продемонстрировал совершенно неприличный кукиш.

Свинячье рыло – это губернатор острова, мимо которого проходили наши корабли. У Вэя были уже давно налажены договоренности по пути следования торговых судов с товарами коммерсантов, пользовавшихся услугами компании «Вэйлада», обеспечивавшей как перемещение груза, так и его охрану. В маленькую флотилию вошли несколько бывших пиратских судов – они исполняли роль охранников, – и приобретенные новые корабли, которые фрахтовали для отправки товара.

Иногда нашими услугами пользуется компания тестя Дамиана, в которой он является вторым компаньоном. Мы редко сталкиваемся, но враждебности нет, как нет горечи и воспоминаний о прошлом. Время действительно расставило всё по своим местам.

– Большой ущерб? – спросила я.

– Потопленный корабль. А у нас опять ремонт, – голосом законченного скряги произнес сын вельможи.

– Значит, отбились? – уточнила я.

– Еще бы, – фыркнул господин Лоет. – Они же меня знают.

– И ты разбираешься в людях, потому на тебя работают лучшие моряки, – заученно повторила я.

– Точно, мой ангел, – супруг поддел кончик моего носа, затем обнял и привлек к себе. – Скучал.

– Мы тоже, – улыбнулась я, поглаживая большой живот.

Вэй опустился на корточки и прижался ухом к животу.

– Скорей бы уж, – мечтательно вздохнул он, затем поднялся на ноги и поцеловал меня. – Кстати, «Счастливчик» скоро корни пустит.

Я улыбнулась и кивнула. Мы теперь жили в крупном морском городе Кайтене. Здесь находилась наша компания, сюда же мой папенька направлял коммерсантов, получая с зятя небольшой процент за помощь, и души в моем муже не чаял. Матушка так вообще гостила у нас чуть ли не треть года, потом забирала своего старшего внука и увозила его в Льено, где с ним нянчился дедушка. Наш младший ребенок должен был появиться в скором будущем, и его появления ждали не только мы с мужем и мои родители, но и те, кто когда-то составляли команду «Счастливчика». Верней, те, кто остался на берегу и был занят работой в компании. Кто хотел остаться на море, теперь ходили на новых кораблях, также принадлежавших «Вэйладе». Самель и вовсе предпочел работу повара в нашем доме.

«Счастливчик» так и остался второй любовью капитана Лоета. Он никому не отдал его, но периодически развлекался, выходя в море. Такие прогулки длились недолго, и я нередко участвовала в них. Море я так и не разлюбила, как не оставила свое занятие фехтованием и прочим, чему тогда меня научила команда брига. Конечно, в моем нынешнем положении мне позволительно только чтение, вышивка и… дротики.

Иногда мы вспоминаем с Вэем о наших приключениях, и тогда становится немного грустно – это был прекрасный период нашей жизни. Однажды я спросила мужа, жалеет ли он о том, что его жизнь теперь проходит на берегу. Он насмешливо изломил бровь и ткнул мне в грудь пальцем:

– Ты сумасшедшая женщина, Адалаис Лоет, если считаешь, что я могу жалеть о том, что сменил жизнь бездомной собаки на дом, любимую жену и детей. Я жалею лишь об одном – что потерял целых четыре месяца, сказав тебе ту ересь в пьяном угаре и едва не потеряв тебя. А о чем жалеешь ты, ангел мой?

– Разве мне есть о чем жалеть? – улыбнулась я. – Наверное, о том, что я не могу прожить с тобой еще тысячу жизней.

– И не надо, мы возьмем всё от одной, – ответил Вэй. – Одна, но она вся наша.

Когда-то в погоне за сказкой я не поняла главного – что моя сказка была все время рядом со мной. Теперь я это точно знаю. Мой прекрасный принц оказался пиратом, укравшим мое сердце. Он спрятал его в свой кованый сундук и хранит там, оберегая от невзгод, обид и горестей. И я не устаю благодарить Всевышнего за то, что однажды он привел меня на борт «Счастливчика».

– Спасибо…

© Ю. Григорьева, 2018

© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2018

Плеск волн, крики чаек, брань матросов, поскрипывание такелажа покачивающихся на волнах кораблей – разве есть что-то лучше этой мелодии? Разве есть на свете запах приятней, чем запах моря, смешанный с запахами водорослей, рыбы и смолы? Разве сравнятся со всем этим яркие наряды, пошитые из парчи и шелка? Или духота бальных залов, заполненных людьми, увешанными драгоценностями и источающими ароматы духов и одеколонов? Нет, нет и нет!

Такие мысли проносились в голове юной кареглазой девицы, стоявшей посреди гостиной в голубых тонах с повинно опущенной головой. Она бросила быстрый взгляд на маменьку с папенькой, шмыгнула носом и снова потупилась, ковыряя носком туфли цветок, выложенный на паркете. Для усиления эффекта раскаяния она совсем ссутулилась и даже скривилась, изображая рыдания, но гадкая влага не спешила заполнить глаза.

Папенька гневно вышагивал по гостиной, время от времени останавливаясь перед чадом, сурово поджимал губы, стучал носком лакированной туфли по полу и издавал восклицания:

– Ко всем чертям! – Или же: – Дьявол меня задери! – А мог и вовсе: – Морского дьявола через колено…

– Дорогой! – тут же откликалась маменька, укоризненно качая головой.

– Прости, мой ангел, – сдавал позиции папенька, но вновь взрывался: – Я в бешенстве, дьявол меня дери! Я зол!

Девица тяжко вздохнула уже раз в двадцатый и попыталась сгорбиться еще больше, но папенька несильно стукнул ее по спине.

– Спину ровно, плечи расправь, подбородок, – отцовский палец задрал голову дочери. Затем мужчина оценил созданную композицию единственным глазом и закончил: – Так и стой. Размазня ты или моя дочь?

– Ваша дочь, папенька, – вздохнула девица.

Папенька тут же скрестил руки на широкой груди, хмыкнул и вопросил:

– И что вас не устраивает в нашем родстве, мадемуазель Лоет?

– Меня все устраивает, папенька, – заверила его девица. – Только время идет, а мне же еще географию изучать. Танцы опять же…

– Молчать, наглое создание! – рявкнул мужчина, возобновляя свой променад по гостиной. – И в кого ты такая?

– Кхм, – кашлянула маменька, теперь не сводя насмешливого взгляда с отца семейства.

Тот развернулся на каблуках, смерив супругу возмущенным взглядом.

– Поклеп!

Теперь возмущение отразилось на красивом лице мадам Лоет. Она поднялась со своего места и направилась к двери, бросив на ходу:

– Ну, знаешь!

Отец и дочь переглянулись.

– А что я такого сказал? – удивился господин Лоет.

– Вы отказались от меня, папенька, – патетично ответил девица, снова скривилась, и слезы наконец побежали по лицу.

– Я?! – изумился одноглазый мужчина. – Ангел мой, а экзекуция?

– Заканчивай без меня, – отмахнулась мадам Лоет, и дверь закрылась.

Господин Вэйлр Лоет обернулся к дочери, некоторое время смотрел на то, с каким упоением девица шмыгает носом и утирает слезы, и скривился сам.

– Хватит наматывать сопли на кулак, – проворчал он, падая в глубокое кресло.

– Как вы жестоки, папенька, – прохныкала мадемуазель Лоет, отдаваясь слезам со всей страстью своей натуры.

Мужчина некоторое время смотрел на нее, после закинул ногу на ногу, нервно постучал носком ботинка по полу, поменял ноги и вскочил.

– Это невыносимо! – воскликнул он. – Зачем Всевышний одарил женщин слезами? Тина, или ты прекращаешь рыдать, или я…

Девица подняла на отца взгляд, ожидая, что он скажет.

– Или я отправлю тебя к деду! – закончил господин Лоет, но, заметив, как посветлело лицо дочери, мстительно добавил. – Не к банкиру. К вельможе!

– О, нет! – тут же перестала рыдать мадемуазель Лоет. – За что?! Что я вам такого сделала, папенька?! Это же жестоко!