— А вы сильно вином не увлекайтесь, дорогая, — сказал ректор, заметив мое рвение.
— Жадина, — обиделась я.
Он хмыкнул и вышел из гостиной. Пока его не было, я сама себе положила добавки, вина наливать не стала, пусть подавится. Музыка продолжала звучать, теперь она действовала как-то очень умиротворяюще, вползая в сознание легким прибоем. Ректор вернулся не через минуту, скорей минут через десять. Впрочем, я не скучала, разве можно скучать рядом с таким чудом, как мясо? Потому, когда он сел напротив, я откинулась с сытой довольной улыбкой, облизываясь и жмурясь.
— Десерт? — спросил лорд Ронан, и я кивнула.
Тарелки чудесным образом исчезли со стола, но буквально сразу на их месте появились новые с маленькими пирожными. Еще я увидела взбитые сливки и ягоды, которые мне как-то показала Сильвия, когда мы ждали в Эйлине экипаж из академии. Ягоды назывались как-то забавно, но я не запоминала, мне ни к чему тогда было. Моя голова торчала из корзины, и все вокруг жутко раздражало. Но все это было в славном кошачьем прошлом. Чай не появился, вместо него ректор снова налил вина. Я прищурилась и посмотрела на него.
— Да не жадина я, — улыбнулся он. — Вы же не хотите слишком быстро захмелеть и уснуть прямо за столом?
— Если возьмете на ручки и погладите, то почему бы и нет, — ответила я совершенно честно.
Мне и, правда, захотелось вдруг свернуться клубком у него на коленях, закрыть глазки и помурлыкать. Ректор снова насмешливо вскинул бровь и пересел поближе. Он взял ложечку и отломил кусочек от моего пирожного.
— Попробуйте, Бидди делает чудесные пирожные, — сказал лорд с мягкой улыбкой.
Я послушно открыла рот, зажмурилась, чтобы лучше почувствовать вкус и одобрительно замычала.
— Еще? — спросил он.
— Ага, — кивнула я, не открывая глаз.
— Вы забавная, Марсия, — услышала я, получив новую порцию пирожного.
— Вы тоже, — я решила быть вежливой.
— Правда? — усмехнулся ректор.
Я открыла глаза и обнаружила, что он совсем близко нагнулся ко мне, но сразу отпрянул, взял салфетку и осторожно промокнул мне уголок рта. Пирожное я доедала сама. Затем снова глотнула вина. Нет, определенно, что-то с этим напитком не так, чувствовала я себя очень странно. И на валериану это уже не было похоже. Ректор взялся за ягоду, обмакнул ее в сливки и поднес ко мне.
— А теперь это, — сказал он, я снова послушно открыла рот, откусила половину ягоды и опять закрыла глаза.
— Сливки я люблю, — я уже почти мурлыкала.
— А у вас был большой замок? — неожиданно спросил лорд Ронан.
— Замок? — я никак не могла понять его вопроса, но вдруг перед внутренним взором встали белые каменные стены, подъемный мост и высокая башня. — Не знаю. Если в сравнении с деревенским домом, то огромный, а если сравнить с академией, то не очень.
— Действительно, все относительно, — улыбнулся ректор. — А ваша матушка? Вы ее помните?
— Матушка? — сначала я вспомнила Феньку, но тут же ее наглую мордочку сменило видение моей руки, сжимающей золотой локон, и осознание. — Я ее никогда не видела. Кажется, она умерла при родах. Меня растил один папа и Симус.
— Симус? — тон ректора изменился, и я открыла глаза, отодвигаясь от него.
— Слуга, — ответила я и покрепче стиснула зубы, чтобы ничего больше не брякнуть.
— А земли, где стоял ваш замок? Вы их название помните?
Призрачная долина, точно. Но вам я, дорогой ректор, этого не скажу. Не скажу и все тут.
— Вы меня еще покормите? — спросила я, уходя от дальнейших вопросов.
— Да, конечно, — он снова улыбнулся, обмакнул остатки ягоды в сливки и дал мне.
Я откусила ягоду, оставив в его руках веточку, и потянулась за следующей. Обмакнула в сливки и поднесла к его губам.
— Теперь моя очередь, — сказала я.
— Хорошо, — Ормондт покорно открыл рот, откусил кусочек ягоды, и я зачарованно уставилась на каплю сливок, оставшуюся в уголке его губ.
Потянулась, приближаясь к нему так близко, что почувствовала его дыхание, и аккуратно слизнула эту капельку. Лорд замер, глядя мне в глаза, затем его руки сомкнулись на моих плечах, и наши губы, наконец, встретились. Я задохнулась от неожиданной чувственности этого поцелуя, сплела пальцы на его затылке и тихо застонала, слабо отдавая себе отчет в новой реакции на поцелуй.
— Марсия, — Ормондт резко отодвинул меня. — Остановитесь. Прошу вас.
— Почему? Мне нравится, — я попробовала приблизиться к нему, но сильные руки ректора удержали меня на расстоянии.
— Марсия, милая, не стоит делать того, о чем вы можете пожалеть. Мне нечего предложить в ответ на ваши чувства, — сказал он, отводя глаза. — Я не могу ответить вам взаимностью. И дело даже не в том, что я ректор, а вы моя подчиненная. Если бы дело касалось только этической стороны вопроса… Но, дорогая, я не могу вам объяснить. Просто поверьте, я не могу.
— Все ты можешь, — проворчал голос домовихи. — Маешься своей ерундой, дуришь. Девушка-то хорошенькая. Чего тебе надо?
— Бидди, я же просил! — взорвался лорд Ронана.
— Просил он, — ворчание стало удаляться, — я тоже просила. Я детишек нянчить хочу, а не железки твои начищать.
— Хочешь, пристрою тебя в семью, где есть дети? — он встал и пошел следом за Бидди.
— А на кого я тебя, охламона, одного оставлю? — ответила домовиха, и голос совсем исчез.
Ректор вернулся за стол. Он посмотрел на меня и взял свой бокал, разом осушив его. Затем налил снова, мрачно вздохнул и снова выпил. Потом повернулся ко мне.
— Покормите меня еще, Марсия, — тихо сказал он.
— Вам с ягоды начать или перейти сразу ко второй стадии? — усмехнулась я.
— Ко второй, — ответил он, привлекая меня к себе. — Завтра все будет, как раньше, — прошептал Ормондт, не сводя взгляда с моих губ.
— Это уж точно, — кивнула я и потянулась ему навстречу.
Глава 9
Проснулась я от того, что домовой Оли толкал меня в плечо. Обычно он это делал как-то добрее.
— Вставая, пьяница, — ругался он. — На работу пора.
— Почему пьяница? — не поняла я.
— А что вчера было, хоть помнишь? — недовольно спросил домовой.
Я попробовала вспомнить. Ну, вчера я ужинала с ректором, пила вино и ела вкусное мясо. Желудок сразу заурчал при этом воспоминании, и я побрела к холодильному шкафу. Голова оказалась странной тяжелой. "Похмелья быть не должно", — всплыл в голове голос ректора, язык которого немного заплетался. А почему он заплетался? Ах, да, мы же выпили не одну бутылку. И даже не две, хотя последнюю, по моему, пил один Ормндт. Что еще я помню? Помню, что много целовались. В этом месте я довольно улыбнулась и потянулась от удовольствия. А дальше? А дальше мы, кажется, плясали. Нет, плясала я одна, а ректор играл на чем-то. Потом мы вместе пели песни, громко так пели. Бидди прибежала и попыталась уложить нас спать, но мы не уложились. Да, помню. Как мы со смехом выбегали на улицу, а домовиха вслед орала, что она не пустит на порог ни меня, ни даже ректора.
— Охламоны! Я вам! — кричала Бидди.
У лорда Ронана обнаружилась с собой бутылка, и мы пили уже из горла. Потом мы, кажется, облаяли Фица и пытались накормить кошака. Ага, что-то такое вспоминается. Кошак упирается, Ормондт держит его, а я заталкиваю в пасть сосиску и все время извиняюсь перед усатым. Эта облезлая неблагодарная сволочь нас покусала. Я задрала рукав платья… Платья? Точно, вот сюда он и укусил. Фиг ты у меня еще увидишь, а не сосиску. Сосику? Сосиску?! Я, наконец, рванула дверцу холодильного шкафа, возле которого все это время стояла и скривилась. Пяти сосисок не хватало.
— Я домой за сосисками приходила? — спросила я домового.
— Ну, не я же. Еще и все общежитие перебудила. Шла по коридору и орала, — ответил он и погрозил мне кулаком.
— А что орала? — насторожилась я.