– Я у тебя здесь, – Дин ласково провел ладонью по волосам девушки и указал на сердце. – Но не здесь, там уже жить другой. Я даже видеть, как на меня оттуда смотреть синие глаза.

Тина кивнула.

– Там Альен, – прошептала она. – Но я все равно буду тебя помнить. Ты хороший друг, Дин.

– И всегда им для тебя быть. Помнить это, девушка-ветер.

Растроганная Тина поддалась порыву, обняла принца за плечи, и потянулась к нему. Ладони Дина легли девушке на талию, привлекая ее ближе. Губы мадемуазель Лоет коснулись щеки горастанского наследника…

– Какая прелесть, – донесся до Тины ледяной голос Альена.

Она покраснела, сообразив, как все это выглядело со стороны, отпрянула от Дина и обернулась, но увидела лишь спину удаляющегося Альена. На лавочке, стоявшей неподалеку, лежал кулек с засахаренными орешками, сыпавшимися на землю, а рядом с кульком лежал букет трогательных нежных цветов.

– Ох, маменька, – задохнулась Тина. – Он же все неверно понял.

– Мы ему объяснить…

– Я сама все объясню, – отмахнулась девушка и бросилась следом. – Альен! Да подожди же ты, Альен!

Он не ждал, стремительно направляясь к выходу. Сейчас меньше всего хотелось разговаривать. И даже не столько потому, что не хотелось слушать оправдания Тины, сколько из опасений наговорить слишком много. Нужно было успокоиться, потом разговаривать. Огненная змея, которая, казалось, уже стала пеплом, теперь вспыхнула с новой силой, яростно жаля молодого человека.

– Альен, да стой же ты! – выкрикнула Тина, догоняя его. – Подожди!

Она ухватила Литина за рукав, разворачивая к себе лицом.

– Это не то, что ты подумал, – задыхаясь от бега и волнения, произнесла девушка.

– Вы обнимались, вы целовались, даже не обращая внимания, что вокруг вас люди. Да, тут действительно все двусмысленно, – кивнул Альен. – А теперь вернись назад, потому что мне нужно уйти. Бонг и… Дин проводят тебя на корабль.

– Куда ты? – она заступила дорогу, не позволяя молодому человеку обойти себя.

– Мне нужно пройтись, в одиночестве.

– Я тебя не отпущу, Альен…

И он сорвался, выкрикнув:

– Ты можешь оставить меня в покое?! Уйди, Тина, уйди к дьяволу! Не могу я сейчас тебя видеть! Не понимаешь? – девушка отрицательно мотнула головой и сжала кулаки, упрямо глядя на молодого человека. Он зло рассмеялся: – Ну, конечно, о чем это я? Мадемуазель Лоет понимает только себя и свои желания. Где уж ей услышать какого-то шута, над которым можно издеваться, ударить, оскорбить, поискать защиты, снова обвинить не пойми в чем. Какая разница? Этот дурак все равно всегда рядом, как верный пес. Но иногда и пес желает передохнуть от цепи и кости, которую ему бросают лишь для того, чтобы снова отнять. К дьяволу, Тина, я устал…

– Вот и отдохни, – низкий голос с легкой хрипотцой раздался за спиной Альена так неожиданно, что смысл слов дошел через мгновение, когда на молодого человека обрушился удар, и он упал, оглушенный вероломным нападением.

Сквозь пелену Альен увидел, как двое мужчин схватили девушку и потащили к выходу.

– Тина, – прохрипел молодой человек, заставляя себя подняться на четвереньки, а после на ноги.

Перед глазами плыло, и земля норовила уйти из-под ног, но Альен упрямо тряхнул головой и, покачиваясь и оступаясь, побежал следом. Уже недалеко от ворот он заорал что есть мочи:

– Бонг!!!

Успел выбежать из ворот и увидеть, как бесчувственную Тину запихивают в экипаж. Сознание прояснилось, и Альен бросился следом. Карета сорвалась с места, но еще не набрала скорости, и Литин сумел значительно приблизиться. Он уцепился за дверцу, рванул на себя, и тут же прогремел выстрел, откинувший молодого человека на мостовую.

– Скажешь Одноглазому, что Урсус будет ждать его в трактире «Веселый черт», – выкрикнул все тот же голос, и карета исчезла из виду.

Альен попытался подняться, но пошатнулся и упал на одно колено, зажимая ладонью бок, где расползалось кровавое пятно. Мимо пробежал Дин, но вскоре вернулся, зло ругаясь на родном языке. Бонг склонился над Альеном.

– Ржавый будет ждать капитана в трактире «Веселый черт», – глухо произнес молодой человек, стиснув зубы. – Добрался ублюдок, дьявол его…

Окончание фразы утонуло в хрипе, и Альен потерял сознание.

Лоет был зол, Лоет был в ярости, Лоет был в бешенстве. Именно так, по возрастающей. Когда Бонг поднял на борт Альена, чья одежда окрасилась кровью, капитан заскрежетал зубами, с силой ударил кулаком по перилам, отчего те жалобно скрипнули, и прорычал:

– Кто?!

Но уже через долю мгновения губы его побелели от ярости, глаз обвел взглядом троих мужчин, вернувшихся из города, и «Счастливчик» сотряс рев:

– Где моя дочь?!!

И тут же он все понял и пророкотал:

– Р-р-ржавый. Урою паскуду!!!

Взгляд бывшего пирата метнулся в сторону стоянки Лиги, и Вэйлр сбежал по сходням, бросив на ходу:

– Мальчишку оживить, я его сам задушу.

– Стоять! – столь повелительного раската от спокойного лекаря не ожидал никто.

Мгновенно притихли все, кто находился на борту и на соседних кораблях, Лоет вздрогнул и развернулся на каблуках. Бонг передал Альена на руки подоспевшему Красавчику и спустился к Вэю.

– Что? – зло спросил Лоет, нетерпеливо глядя на лекаря.

Бонг выкинул вперед руку, и капитан «Счастливчика» осел на землю, хрипя и задыхаясь. Тут же всполошились матросы, хватаясь за сабли, кто-то бросился на помощь Лоету, но у сходень стоял Дин. Он выбил ногой саблю из рук первого, кто попытался сбежать на берег, и с земли донесся хрип Вэя:

– Всем стоять. – Он все еще стоял на четвереньках. Взгляд бывшего пирата поднялся к лицу старого друга. – Говори.

– Ржавый ждет тебя в трактире «Веселый черт», – произнес лекарь. – Тина жива, я чувствую. Ее не тронут…

– Она теперь разменная монета, – все еще хрипло ответил Лоет, поднимаясь на ноги. – Еще раз так сделаешь – убью.

– Как скажешь, – пожал плечами Бонг. – Мальчик не виноват, он пытался их остановить.

– Знаю, – проворчал Вэй. – Вытащи его.

– Вытащу, – кивнул лекарь и вдруг криво усмехнулся. – Хон меня не простит. Я запер паука в каюте, и его любимчика подстрелили.

– Он всего лишь паук, – отмахнулся Лоет. – Я в трактир. Мельник, Мясник, Кузнечик, за мной. – После снова посмотрел на Бонга, повторив: – Вытащи мальчишку; хороший мальчишка, он мне нравится. И плевать, что Литин.

Колдун проводил взглядом старого друга, которому Мельник передал его саблю и два заряженных пистолета, покачал головой и тихо произнес:

– Тебе давно плевать на то, кто он, потому что людей ты ценишь не по фамилиям. – И закончил ворчливо: – Просто паук… Араны – не простые пауки… дьявол их дери. – После этого взбежал по сходням и, уже ни на кого не глядя, поспешил к Альену.

Лоет внимательно оглядывался, отыскивая взглядом хоть что-то, что напоминало бы трактир. То, что он должен быть недалеко от порта, Вэй не сомневался. Подсказкой тому служило уже одно название. К тому же вряд ли Ржавый решился бы устраивать «свидание» на другом конце города, понимая, что до своей бригантины может попросту не добраться. Лоет хоть и не был в числе тех, про кого говорят шепотом, со священным ужасом в глазах, но за дурака и слюнтяя его никогда не считали.

Трактир нашелся достаточно быстро. И не нужно было знать местный язык – достаточно было посмотреть на вывеску, где на бочке сидел черт, скалясь в широкой улыбке. Лоет уверенно направился к заведению, толкнул дверь и огляделся, рассматривая посетителей трактира. Впрочем, гадать и выспрашивать не пришлось: за дальним столиком сидел мужчина, поднявший руку, как только взгляд Вэя остановился на нем.

Лоет неспешно направился к мужчине, привлекшему его внимание, отмечая по дороге несколько человек, наблюдавших за ним. Прятать своих людей Вэй не собирался, и они шли следом, поглядывая по сторонам. Один из посетителей трактира усмехнулся, рассматривая тщедушного Кузнечика. Представить, что этот немолодой худощавый мужичонка может убить, даже не коснувшись, – такое просто не могло прийти в голову. Мясник и Мельник могли вызвать опасения, но возраст угадывался в грузном великане, чье достоинство казалось лишь в объеме его кулаков, и только его товарищи да те, кто познакомился с талантами кока с брига, но уже не мог о них никому рассказать, знали, что главная сила Самеля отнюдь не в кулаках. Пожалуй, самым опасным казался Мельник. Он был моложе Мясника и Кузнечика, высок, крепок, широк в плечах. И насчет него наблюдатели могли сделать верный вывод: дрался матрос отчаянно и умело, предугадывая ход противника и действуя на опережение. Это был главный дар бывшего пирата. О самом Лоете знали больше и легкой добычей его не считали: самоуверенность могла стать последней ошибкой в жизни того, кто недооценивал одноглазого капитана.