Увидев, как магистр повернул голову и поглядел в сторону гряды, я усмехнулась. У нас с ним были разные мысли, однако же и мне теперь было интересно узнать о том, что происходило с Элькосом у пещеры Создателя. Одарил ли его Белый Дух неким откровением, которое хамче еще не осознал, или же всё это пустое, и только человеческое любопытство и тщеславие двигает моим дорогим другом, – пока понять было невозможно. Как бы там ни было, но… на всё воля Отца. Придет время, и узнаем ответы.

А потом я выкинула из головы всякие размышления, потому что Тэйле перешел с неспешной рысцы на быстрый бег, и ветер бросился навстречу. Он скользнул по моим щекам, встрепал волосы, и я счастливо рассмеялась, радуясь вниманию своего Покровителя. И, вскинув вверх одну руку, я воскликнула:

– Хэлл!

Тут же завозился потревоженный Тамин, и я поспешила успокоить его, чтобы дайнанчи не явил подданным свой лик недовольным.

– Душа моя, мне кажется это дурно, – обернувшись, магистр укоризненно покачал головой.

– Что именно? – полюбопытствовала я.

Танияр и ягиры дружно посмотрели на Элькоса, ожидая ответа. Похоже, всех заинтриговала причина недовольства хамче.

– Но как же, – искренне изумился магистр. – Мы едем по священным землям, где безраздельно царствует Белый Дух, а вы поминаете вашего Покровителя из другого мира. На мой взгляд, это непочтительно. А еще меня называете святотатцем. – И, вновь покачав головой, он отвернулся с видом оскорбленной добродетели.

Танияр потерял интерес к высказыванию Элькоса, еще пока тот говорил, но ягиры перевели взгляды на меня, явно ожидая, что я отвечу. Возможно, осознав, что на землях Создателя Белого мира я провозглашала другое божество, тоже ощутили непонимание.

– Дорогой мой друг, – произнесла я, и маг опять обернулся, – вы совершенно неправы. Мое почитание богов неоспоримо в каждом из миров, где бы я ни находилась. Моя душа открыта им и полна веры. Но если же при одном божестве я буду стыдливо молчать о другом, то какое же это почитание? Где вера? Создатель Белого мира одарил меня своей милостью, но разве же Хэлл не был столь же милостив всю мою жизнь? Где бы я была, если бы не забота моего небесного Покровителя, принятого однажды и навсегда? Мое появление здесь было предопределено, но как бы я сумела исполнить предназначение, если бы не прошла весь свой путь в родном мире? Именно он открыл мне врата, и Хэлл перенес меня не в Бегренс, а в пещеру охо. И даже здесь он не оставлял меня, продолжал опекать и заботиться. Так отчего же радость при встрече с Покровителем должна оскорбить Создателя? И, если уж исходить из ваших слов, то мне вовсе стоит забыть о Великом Страннике, ибо Белый мир – это мир Белого Духа. Он везде и во всём, что окружает нас. Или вы ограничиваете Всевышнего только священными землями?

Я прищурилась, и ягиры сосредоточили на магистре посуровевшие взгляды. Элькос возмущенно округлил глаза.

– И как же вам это удается так ловко жонглировать словами?! – воскликнул хамче. – Пару минут назад я ясно видел вашу ошибку, а теперь понимаю, что сам был непочтителен. Но ведь это не так! Я тоже открыл душу Белому Духу, более того, я всецело ощутил его дар, сделанный мне…

– И сделанный еще в вашем родном мире, – заметил Танияр, казалось не обращавший на нас внимания. – А иначе как объяснить, что вы оказались лишены ваших сил?

Теперь мы с магистром смотрели только на дайна, а он продолжил:

– Судите сами, магистр. Была создана ситуация, при которой вы добровольно отказались от вашей магии без возможности восполнить запас. У вас не осталось выбора, кроме как принять энергию нашего мира, иначе бы вы не выжили. А после того как получили ее, ваш источник изменился, и родная сила стала недоступна. Похоже, что и ваш путь сюда был предопределен, как и путь Ашити. Осталось понять, какая судьба уготована вам Высшими Силами.

– А ведь и верно, – охнула я. – Как же я сразу об этом не подумала? Ведь это же так логично! Но тогда… Быть может, целью моего возвращения было не только рассказать о себе родным, но и забрать вас? И из этого следует, что у вас и вправду есть какое-то предназначение.

Элькос вдруг смутился. Он махнул рукой и отвернулся, а после проворчал:

– Оставьте. Я самый заурядный маг, каких немало…

– В вашем мире, – вновь прервал его дайн, – но в нашем вы единственный. К тому же заметно помолодели и окрепли. Стало быть, вам обещана не только новая сила, но и долгие годы жизни.

– Долгая жизнь – это вполне естественно для мага, государь, – вновь отмахнулся магистр. – К тому же я не единственный, кто обладает силой в Белом мире. Есть еще шаманы и илгизиты…

– И те и другие наделены могуществом, но не рождаются с ним, – теперь хамче прервала я. – К тому же шаманов и подручных отбирают по определенному признаку – они должны быть способны принять силу своего Покровителя. Но таких, как вы, в этом мире и вправду больше нет и не было прежде.

– Вы еще одно наше оружие, – снова заговорил Танияр. – И если против илгизитов мы сможем выстоять, то подручным придется столкнуться с тем, кому отдана вся магия нашего мира.

– Верно, – поддержала я мужа. – Между даром Белого Духа и Илгиза есть некоторая разница. Я бы сказала, что Предатель наделяет своих последователей активными способностями, вроде того же управления грудой камней. Шаман, пользуясь силой Отца, творит ритуалы, но вряд ли запустит в полет валун или выстроит против него защиту. Зато на это способны вы, мой дорогой.

– Думаете, в этом мое предназначение? – спросил магистр, и дайн пожал плечами.

– На всё воля Отца, – ответил он. – Придет время – узнаем. А пока закончим разговоры, мы уже достигли границы.

Я устремила взгляд вперед и охнула. Нас ожидали. Не вся рать Айдыгера, всего лишь воинов двадцать, и одеты они были, как и раньше, в одеяния своих прежних таганов. И все-таки зрелище, представшее мне, заставило сердце биться чаще от ощущения величественности момента.

Ягиры, выстроившись по незримой линии, разделявшей дайнат и священные земли, опустились на одно колено, достали из ножен ленгены и держали их на вытянутых руках. А когда Тэйле замедлил бег и мы подъехали совсем близко, воины слаженно опустили клинки на землю, отдавая почесть младенцу, которому предстояло однажды встать во главе войска, – своему будущему алдару. Ибо отныне каждый дайн становился алдаром своей рати, и ягиры признали за Тамином право вести их за собой, когда придет его время. Старая традиция теперь заиграла новыми красками.

Танияр остановил повозку. Он спустился на землю и, приблизившись ко мне, протянул руки. Поняв и без пояснений, чего желает супруг, я передала ему сына, и дайн, выйдя к своим воинам, поднял дайнанчи над головой. Ягиры, подхватив ленгены, распрямились и, дружно взметнув клинки над головой, гаркнули:

– Хэй!

Всё, что могли, мужчины сделали, и возмущенного дайнанчи вернули мне. Хмыкнув, я заворковала над сыном. Двадцаткой ягиров подданные не заканчивались, и надо было усмирить разъяренного йартана, пока он не распугал их грозным ревом.

– Как же я рада видеть тебя в Айдыгере, почтенный Фендар!

Халим, приглашенный дайном, переступил порог нашего дома. Он скользил взглядом по стенам, но при моем появлении в изумлении округлил глаза и неотрывно смотрел на меня, пока я шла к нему, раскинув руки. И лишь когда сжала плечи ученого ладонями, он отмер и протянул:

– О-ох. Ну и огонь на твоей голове, дайнани. Выходит, не обманула.

– Милости Белого Духа, почтенный халим, – улыбнулась я, и ученый опомнился.

– Милости Отца, дайнани. Прости, я был непочтителен, но мне еще не доводилось видеть, чтобы на голове человека бушевало пламя. – И он вновь склонил голову: – Прости.

– Пустяки, дорогой халим, сущие пустяки, – отмахнулась я и сделала приглашающий жест. Я вела гостя в гостиную, уже предвкушая его любопытство и новую порцию удивления, и продолжала вести учтивую беседу: – Была ли твоя дорога легкой, почтенный Фендар? Не имел ли ты нужд?