– Верно, – согласился Архам. – Они тоже с руками. Где будет нужна наша помощь – поможем. А пока с домами разбираемся, поселю у одиноких и не сварливых. И нашим в радость, и чужие быстрей с Айдыгером познакомятся.

– Мудро, – улыбнулась я и перевела взгляд на Нихсэта. – Теперь поговорим о безопасности. Ты верно отметил, мы не знаем помыслов тех, кто идет к нам. Люди Зеленых земель более остальных успели свыкнуться и принять племена, они верят своему дайну. Что до остальных, то их удержит клятва, скрепленная Белым Духом, и никто не осмелится ударить Танияру в спину. Однако зараза, неприметная с первого взгляда, однажды может развиться в смертельную болезнь, которая объявится в будущем. Мы не можем позволить себе беспечности. Отец возложил на нас важную задачу возродить Его мир, даже если это всего лишь малый осколок, и мы не смеем обмануть надежд Создателя. И потому используй оставшихся шыкемов. Подбери из них наиболее красноречивых… тех, у кого хорошо работает язык. И пока одни слушают, вторые пускай ведут громкие разговоры, оспаривая враждебную и опасную точку зрения. Если, конечно, подобная будет высказана. – Помолчав немного, я вздохнула: – Жаль, что наша служба стражей порядка еще не создана, а ягирам сейчас не до того, у них более важное дело.

– Есть язгуйчи, – напомнил Нихсэт. – И они есть в каждом поселении.

– Верно, – кивнул Илан. – Не каждый язгуйчи идет с дайном.

– А еще есть старые ягиры, – произнес Берик, и я стремительно обернулась к нему, сраженная простой, но совершенно логичной мыслью.

– Какой же ты умница! – воскликнула я и снова посмотрела на Нихсэта.

Но, кажется, он уже и сам понял, о чем я подумала после слов своего телохранителя, и потому расправил плечи и даже широко улыбнулся. Это ведь и вправду был замечательнейший выход! И почему мы не подумали о нем прежде?! Воины, уже не годившиеся для больших битв, еще могли послужить своему Отечеству, оберегая покой на его землях. А главное, они хранили в душах ту науку, какую получили с детства, и это не только умение махать ленгеном, но и принципы и догмы.

– У нас есть стражи порядка, – произнесла я, улыбнувшись. – И есть они по всему Айдыгеру. Осталось только поговорить с ними и заручиться согласием. А в помощь им дадим язгуйчи.

– Добрые слова, дайнани, – ответил Нихсэт.

– И подчиняться они будут тебе, – добавила я и поднялась со стула. – Отныне ты более не помощник своего брата, но третий помощник дайна. Поздравляю нас, господа, у Айдыгера появился чен-ердэм. – И обвела взглядом мужчин. – Теперь, Илан, на тебе покой нашего государства за пределами дайната, а на Нихсэте внутри них.

– Одобрит ли дайн? – осторожно спросил последний. – Я не ради этого говорил…

– И потому заслужил свой чин, – прервала я его. – Дайн одобрит. А теперь вернемся к делам… – И колесо заботы об Айдыгере снова набрало ход.

День выдался погожим, хоть всю ночь и поливал дождь. Однако утром в окошко заглянул солнечный луч. Он шаловливо пощекотал меня, скользнул на спавшего рядом Танияра, а после перебрался к колыбели, где сладко сопел наш сын. Под звук дождя дайнанчи спалось хорошо, и я ни разу не вставала к нему. Наверное, поэтому проснулась первой и ощутила прилив бодрости и доброго расположения духа.

А может, мне было так хорошо потому, что сегодня мой супруг намеревался остаться в Айдыгере. И не просто в Айдыгере, как периодически случалось, но провести этот день со мной и Тамином.

Прежде нам доставалось мало внимания, впрочем, негодовать и сетовать мне не приходило в голову. В первую очередь Танияр был главой дайната, ему и посвящал свое время. Он разъезжал по строящимся хайятам, проверял готовность нашего сильно разросшегося войска, еще осматривал отряды стражей порядка, сформированные из постаревших ягиров, в помощь которым были даны язгуйчи. Кстати, этим нововведением дайн остался доволен и назначение Нихсэта одобрил без споров и сомнений.

Про наших стражей порядка, а на языке Белого мира «чавузов», мне бы все-таки хотелось немного рассказать. Их оповещение началось сразу же после нашего маленького совета в ердэкеме. Чтобы упростить себе задачу по сбору бывших ягиров для обсуждения, их позвали на сангар, только их. Любопытные носы тагайни тоже торчали в открытых воротах, но лезть в ряды приглашенных не стали, терпеливо ждали, когда можно будет замучить вопросами.

На сбор ушло несколько дней, чтобы ягиры успели прибыть из разных частей Айдыгера. Не все, только те, у кого были саулы. Они должны были передать остальным, зачем звали. И когда мне доложили, что все приглашенные уже прибыли и готовы слушать, мы с Нихсэтом и Эгченом отправились на поляну, чтобы сорвать все покровы таинственности.

Я не стану пересказывать, о чем говорили, это понятно и без пояснений. Главным оставалось то, что согласие воинов было получено. Мужчины и женщины, некогда стоявшие на охране безопасности таганов, теперь имели возможность снова ощутить себя нужными и полезными, да и задача их была почти такой же. Да, они отозвались с заметным энтузиазмом и даже радостью. Не пришлось никого уговаривать поступить на новую службу, даже наоборот.

Дело в том, что бывших воинов было много, и возраст их был различен. Те, кто еще совсем недавно были ягирами, присоединились к дайну добровольцами, тем еще усилив армию. А имелись и те, кто был уже не просто малопригоден к службе по требованиям ягиров, но и в весьма преклонных летах. Да что там! Древние развалины, если уж говорить со всей откровенностью.

К примеру, дед Олды. Этот старик мирно доживал свой век в доме одного из своих внуков. Было ему не менее ста лет, а может и поболее. Из всех зубов у Олды остался всего один передний нижний. И прическа стала противоположной той, что носили ягиры. У молодых воинов волосы были собраны в высокий хвост, но выбриты виски. А у Олды волосы покинули макушку, зато тянулись седой бахромой вокруг головы от виска к виску. Тело согнулось пополам, ноги тряслись, как и руки. Он щурился, мало что видя, но! Осознав, что дайнату всё еще нужны его воины, славный, однако весьма древний ягир решил не оставаться в стороне.

И когда чавузы впервые собрались на подворье ягиров, чтобы непосредственно выслушать свою задачу и приступить к службе, явился и дед Олды. Действующие воины получили в тот день приказ пропускать тех, кто явился к Нихсэту, и потому ворота оставались открыты. В них и вошел наш ветеран. Он не забыл прихватить и ленген, правда, использовал его как клюку, на которую опирался, несмотря на поддержку своих правнучек. Девушки, обе розовощекие и бойкие девицы, бережно поддерживали прадеда под обе руки и обращались к нему с заметным почтением.

– Дедушка, – услышала я, как одна из девушек говорила Олды, – давай вернемся. Мама этмен с молоком приготовила, как ты любишь, ягод туда сладких намяла…

– Пироги напекла, – добавила вторая.

– А отец кресло тебе новое сплел, идем домой. Я провожу, а Бичек послушает и расскажет…

– Дуры! – проскрипел дед. Он потряс пальцем… впрочем, мог и просто поднять руку, а из-за ее дрожи казалось, что потряс. – Каан нас зовет…

– Дедушка, у нас дайн, а не каан, – поправила его Бичек, вторая девушка.

– А земля всё та же, – отмахнулся Олды. – Сказано, нужны старые ягиры, значит, я нужен, и я приду!

Они приблизились к нам, и вперед шагнул байчи.

– Старик, ты заслужил покой, – с улыбкой произнес Эгчен. – Ты уже почтенным был, когда я только ленген в руки взял. Ступай с миром и отдохни в новом кресле, выпей этмена с молоком, а мы защитим землю, я тебе обещаю.

Олды поднял на байчи взгляд мутноватых глаз, с минуту безмолвствовал, а после велел:

– Наклонись. – Эгчен послушно склонился к старику и быстро отпрянул, потому что на самого байчи-ягира едва не обрушилась затрещина от старшего товарища по оружию. – Урх ты глупый! – рассердился Олды. – Меня каан звал! А ты домой отправляешь?!

– Дедушка! – воскликнула та его правнучка, имени которой я не знала.