— Как это понимать?

— И говоришь ты не так, — без особого веселья улыбнулся Илан. — Язык наш, а всё равно иначе…

— Что значит — вернется не ко мне? — требовательно переспросила я, не желая больше слушать о себе.

— Ну? — подал голос Берик.

Скользнув по нему взглядом, советник снова посмотрел на меня.

— Его отправили жениться, — наконец, пояснил тот.

Ответ был столь неожиданным, что я растерялась и недоверчиво переспросила:

— Жениться?

— Танияр не станет жениться на той, кого ему укажут, — опять вклинился ягир.

— Он женится, даже если будет ненавидеть невесту, — ответил Илан. — Если откажет, Елган посчитает себя обиженным. Он не простит, будет мстить всему тагану. Алдар должен беречь таган, ему придется жениться, чтобы Елган не пошел на нас войной. Этот каан горд и жесток. За обиду будет брать плату кровью тех, кто дорог обидчику. Танияр это знает. Он вернется с женой, Ашити.

Я посмотрела на ягира. Берик был мрачен, он не спешил возразить, а значит, Илан говорил правду. Скрестив руки на груди, я отошла от мужчин. Моя мысль уже мчалась вслед Танияру. Значит, удар нанесли не с той стороны, с которой ждала я… Какая выгода? Развести со мной, то есть лишить поддержки шаманки. Да, скорей всего, потому что я на тот момент оставалась темной лошадкой. А теперь, когда мы познакомились поближе, наверное, даже рады, что алдар лишится не только помощи Ашит, но и моей. Только каан может иметь больше одной жены, алдар — должность не ненаследуемая, ему сын так остро, как каану не нужен… Изощренно, однако.

— Селек? — полуобернувшись, спросила я.

— Сестра умна, — ответил Илан, не подтвердив, но и не опровергнув.

— Что принесет союз с Елганом? Какая в нем польза для Зеленых земель?

Илан в удивлении приподнял брови, затем заглянул мне в глаза:

— Ты… — советник замялся, но все-таки спросил: — Тебе всё равно?

Я развернулась к нему и прищурилась:

— Ты ждал, что я брошусь тебе на шею, ища утешения? Так быть может, ты солгал?

— Я не лгу, — отчеканил советник. — Селек разозлится, если узнает, что я сказал. Но я не стану тебе врать. Танияр не знал, зачем его отправляют, думал, что повезет слово нашего каана, дождется ответ и вернется. И вернулся бы, будь это так, еще два дня назад. Пусть меня покарает Белый Дух, если я обманываю тебя, Ашити.

— Я тебя услышала, Илан, — кивнула я и направилась прочь.

— Ашити!

— Хочешь быть другом, будь, — обернувшись, ответила я на призыв. — Нам с Танияром.

— Танияр не сможет больше заботиться…

— Я сказала, ты услышал, другого ответа не будет, — отчеканила я и продолжила путь.

Ягир нагнал меня, пристроился рядом, и я спросила:

— Он обманул, как думаешь?

— Нет, — ответил Берик. — Алдар уже должен был вернуться, но его всё еще нет. В этом не обманул. И то, что Елган пойдет войной на Зеленые земли, если Танияр отвергнет его дочь и руку дружбы — тоже. Об остальном не скажу, меня Селек с Архамом на совет не звали.

— Едем, — кивнув, произнесла я.

— Куда?

— К матери. Я давно ее не видела, пришло время встретиться.

Лунный свет заливал священную землю, и было в открывшемся мне пейзаже что-то непостижимо-мистическое, пугающее, но манящее и чарующее одновременно. Благоухание, наполнявшее воздух, ласкало обоняние. Оно проникало в каждую пору и казалось, что я сама источаю дивный тонкий аромат. Я втянула носом столько воздуха, сколько могла вместить моя грудь, задержала на миг и, выдохнув, закрыла глаза. Лица коснулось легкое дуновение ветра, и я раскинула в стороны руки, нежась в невесомых объятьях моего призрачного друга.

— Станцуй для меня, дитя, — слышалось мне в шорохе травы под ногами.

— Но здесь нет музыки, — немного растерянно ответила я.

— Она вокруг тебя, прислушайся…

Я открыла глаза и посмотрела на мужчину, стоявшего неподалеку от меня. В его синих глазах застыла мудрость самого Мироздания. От белоснежных волос исходило сияние, но оно не слепило, даже не делало мир ярче, но казалось естественным дополнением лунного света… а может, это луна отражала сияние его волос и разливала по спящей земле. Мужчина был невозможно, невероятно красив…

— Отец, — прошептала я, легко узнав того, кто явил мне свой лик.

— Станцуй, дитя, — снова прошелестел его голос.

— Да…

И я снова закрыла глаза, чтобы услышать мелодию, и услышала ее. В шорохе травы, в аромате цветов, в касаниях ветра, в тихом стрекоте ночной птицы, в дыхании земли… Я внимала музыке, которую играла Жизнь, и тело мое потянулось за самыми невероятными нотами, что я когда-либо слышала. Меня неспешно несло в потоках бытия, и я не смела сопротивляться. Да у меня и не было даже мысли противиться, и я продолжала и продолжала свой танец, который никогда не смогу повторить, потому что невозможно повторить ускользающие секунды. Каждый шаг, каждый взмах рукой — это неповторимое мгновение, стежок в полотне Мироздания…

— Благодарю, дитя.

Я открыла глаза и обнаружила себя на прежнем месте, хоть и казалось, что меня унесло куда-то высоко-высоко, где живут только звезды. И Он стоял там же, но мне казалось, что я ощущаю Его теплое дыхание своей кожей, что смотрю в самую глубину Его бездонных глаз. Протяни руку и сможешь провести по прекрасному лицу кончиками пальцев и ощутить ту силу, которая наполняет Его. Но я не подняла руки, не осмелилась на святотатство. Не может рука смертного посягнуть на величие того, в чьих жилах течет вечность. И я склонила голову, счастливая уже тем, что смогла порадовать Его.

— Какую награду ты попросишь за свой танец, дитя?

— Награду? — удивилась я.

Разве можно требовать плату с Создателя? Разве можно дарить душу, скрывая в ней корысть?

— И потому я одарю тебя в ответ, — мягко ответил Он. — Чего ты желаешь, Ашити?

— Ты знаешь, — прошептала я, потупившись.

— Знаю, — Он улыбнулся и повел рукой: — Смотри…

Я устремила взор туда, куда указывал Белый Дух и… священные земли исчезли. Я стояла среди поселения. Это был не Иртэген, я точно знала, что никогда не бывала в этом месте. Взгляд скользил с дома на дом, ни на чем особо не останавливаясь, а затем слуха коснулось невесомое:

— Ступай…

И я послушно зашагала по улице спящего поселения, будто за руку ведомая чужой волей. Я не пыталась заглядывать в окна или узнать, что это за место, даже по сторонам перестала оглядываться. Только сердце все быстрей и быстрей стучало в моей груди, и ноги, словно стремясь нагнать его, шагали всё стремительней.

Путь привел меня к крепостной стене. Не задумываясь, я поддернула подол платья и начала подниматься по деревянной лестнице. Прошла мимо чужих ягиров. Они не повернули голов мне вслед, а я не обратила на них никакого внимания. Всё это было неважно: где, зачем, почему. Главным оставалось одно — Белый Дух выполнял мое самое заветное сейчас желание.

Наконец, я поднялась на самый верх и не ощутила усталости в ногах, дыхание мое не сбилось, только сердце продолжало свой безумный бег, но причиной тому было волнение. Остановившись, я огляделась и уже неспешно пошла по деревянному настилу, бесшумная и неприметная, словно тень. Мимо меня прошел еще один страж, но даже не скосил глаз, будто меня тут и не было. А может и вправду я сейчас была лишь призраком, отправленным увидеть…

— Танияр.

Он стоял там. Стоял и смотрел в ночную мглу. Поза алдара была расслабленной, но отчего-то казалось, что он далек от спокойствия. Даже пряди белых волос, которые ворошил ветер, время от времени кидая их в сосредоточенное лицо, Танияр оставлял без внимания. Он думал, и мысли моего воина были невеселы.

Я подошла к нему, остановилась за плечом и на миг залюбовалась статной фигурой алдара. Улыбнувшись, я шагнула ближе, прижала ладони к спине, живо ощутив тепло его тела, а после снова позвала:

— Танияр…

Он вздрогнул. Голова чуть повернулась, будто воин прислушивался, и я повторила в третий раз: