Всё у нас еще будет. Много-много всего, нужно только еще немного подождать.

– Танияр, – тихо позвала я, глядя туда, где исчезла арзи.

– Ашити…

Охнув, я завертела головой, пытаясь понять, было ли мое имя плодом воображения, или Танияр и вправду позвал меня. Посмотрев на перстень, я успела заметить угасающий блик. И будто шепот ветра, слуха коснулось невесомое:

– Люблю…

Тревога вдруг кольнула меня. Кажется, необоснованная и нелепая в эту минуту, но она постепенно нарастала и укоренялась. Радость, только что владевшая мной, растаяла под натиском предчувствия. Посерьезнели и лица моих спутников. И вроде бы ничего не случилось, но они будто уловили перемену в моем настроении и теперь ехали рядом, не нарушая воцарившегося молчания. А спустя пару минут я вновь пустила Ветра в галоп, но сейчас для того, чтобы поскорее вернуться и пробудить «Дыхание Белого Духа». Я должна была понять, что гнетет меня.

Мы спустились с холмов, проскакали половину луга, и мое терпение иссякло. Остановив своего саула, я стремительно спешилась, уселась у его ног и закрыла глаза…

– Ашити, что случилось? – спросил меня Юглус.

– Мне надо увидеть, – ответила я, и мое сознание понеслось туда, где сейчас билось мое сердце.

Каан в боевом облачении стоял, привалившись плечом к дереву. Он поднял руку, и мимо него бесшумными тенями скользнули ягиры, а за ними, пригнувшись, шли язгуйчи… В их руках были луки с наложенными на них стрелами – воины готовы были стрелять. Их было слишком много, чтобы посчитать происходящее охотой.

– Создатель, – выдохнула я, и…

– Р-р-р, – утробно заревели совсем рядом, вырвав меня из моего видения.

– Мейтт! – рявкнул Юглус. – Мейтт!

Распахнув глаза, я с изумлением увидела рырхов. Они обступили меня и скалились на моих телохранителей.

– Мейтт, – позвала я.

Маленький вожак обернулся, фыркнул, но рычать перестал. Он подошел ко мне и, жалобно взвизгнув, будто и не драл сейчас глотку, потянулся ко мне, а следом за ним подошли и Бойл с Торн. Больше машинально потрепав детенышей, я спросила:

– Откуда вы здесь?

– Прибежали, – ответил Юглус. – Когда увидели, что ты сидишь, кажется, решили, что тебе угрожает опасность и стали защищать. Что случилось? Почему ты это сделала? – сразу перешел он к прежнему вопросу.

Подняв на него взгляд, я гулко сглотнула и облизала губы. После дернула шнуровку на груди и ответила:

– Началось.

– Что началось? – приблизился ко мне еще один ягир, и я глухо сказала:

– Война…

Топот копыт саула приближался. Каан выглянул из-за дерева, к которому привалился плечом, – это был его дозорный. Скакун замедлил бег, и ягир ловко и легко спрыгнул на землю. Он стремительным шагом подошел к Танияру и, кивнув, произнес:

– Идут.

– Хорошо, мы рады… – губы каана искривила издевательская ухмылка, и он закончил: – Гостям.

После кивнул воину и, ухватившись за нижний сук, подтянулся и забрался на него. Каан легко поднялся выше и скрылся в густоте ветвей на облюбованное заведомо место. Здесь оседлал широкий сук и устремил взгляд на проезжую дорогу, по которой еще вчера ездили груженые повозки и шли люди, но сегодня она опустела. По этой дороге должны были пройти два объединенных воинства. Только здесь они могли промчаться в стремлении напасть на первое из поселений Зеленых земель и захватить его с наскока.

Танияр вновь усмехнулся и покачал головой. Он знал тех, кто вскоре должен был показаться. И знал, что между двумя каанами нет ни дружбы, ни доверия. Этот союз был создан с единственной целью – захватить Зеленые земли. Даже шли они сюда, ведомые различными чувствами. Елган жаждал мести. Он хотел наказать Танияра, посмевшего отказать ему. Этот каан не принимал того, что его молодой собрат не давал клятвы породниться, даже не выказывал желания, и к Саулык относился хоть и с почтением, но с хорошо заметным равнодушием.

Елгану было плевать, что обещал ему бывшего алдара в зятья его брат, и на клятву Белому Духу тоже было плевать. Создатель не мог одобрить союза с пришлой. Кровь его детей должна быть чистой, а для этого нужна женщина, рожденная в этом мире, на земле таганов. Такой женщиной была его дочь Саулык, но не пришлая, которая уверяла всех, что Отец признал ее. Это была ложь, и в этом сомнений у каана не имелось. А Ашит попросту уже стала слишком стара, и ее ясный разум помутился. Теперь она не мудрая шаманка, а глупая старуха – только и всего. Иначе не назвала бы чужую своей дочерью.

Мальчишка Вазама должен был это понимать, но он выбрал путь предателя и решил смешать свою кровь с кровью пришлой. Елган готов был простить эту блажь, он не отвернулся и всё равно протянул руку. Предложил ему ту, кто родит будущего каана, истинного каана! Но предатель плюнул в раскрытую навстречу ладонь, презрел великий дар. Он выбрал свою пришлую и лживую клятву, которую не принял Создатель. Что ж, это был его выбор. Не хотел породниться с Елганом, значит, не будет кааном вовсе. Никогда сын пришлой не наденет челык и не станет повелевать любимыми детьми Белого Духа! Он, Елган, этого не допустит. Этот каан шел мстить и карать.

С Налыком всё было проще. Ему некому было мстить и не за что. Да, он был обижен на Танияра, но помнил, что обещание идти на пагчи ему давал Вазам, а не его старший сын. Вазама не стало, после него надел челык Архам. С него можно было требовать исполнения уговора, и каан Белого камня требовал, но зять оказался слишком слаб. У него не было власти ни над братом, ни над ягирами, и потому пользы от замужества Эчиль не вышло никакой.

Но если Танияр не желал помогать избавиться от поганых дикарей, столь истово ненавидимых кааном, то Налык сам возьмет войско Зеленых земель как их каан и алдар. Ягиры Танияра исполнят клятву покойного Вазама, даже не желая этого. Они пойдут в войске Налыка и сделают то, что должно.

Впрочем, не только войско. Половина Зеленых земель войдет в состав Белого камня, и таган Налыка увеличится. Холмы и богатые пастбища, стада саулов и поля, уже засеянные и ждущие созревания. Всё это будет принадлежать ему, Налыку. Елгану достанется иная часть, тоже хорошая, но не настолько, чтобы завидовать союзнику. Да и к чему? То, что получит Елган, перейдет их общему внуку, которого подарят каанам Каман и Саулык, а значит, и вторая половина бывших Зеленых земель однажды станет Белым камнем. И это было прекрасно! Оставалась самая малость – избавиться от Танияра, застрявшего костью в горле союзников. Но они вытащат эту кость, и дышать станет свободнее.

Помыслы врагов не были тайной для Танияра, как не было тайной и то, как объединившиеся кааны относятся друг к другу. Елган не уважал своего союзника и не доверял ему. Между сыном Вазама и сыном Налыка он выбирал первого, и лишь отказ молодого каана Зеленых земель и обида вынудили изменить своим устремлениям, иначе бы этого союза никогда не было.

Любовь Налыка выхватывать горячие угли из огня чужими руками была хорошо известна тем, кто его знал, а Елган знал. Когда-то и его каан Белого камня уговаривал пойти на пагчи войной, но Елган только посмеялся – что ему проку в этой драке? Земли подопечных Дурпака лежат совсем в другой стороне от его тагана, зато гнев Лесного Духа достанет везде. И даже удивлялся, что Вазам дал свое согласие на войну. Впрочем, Архам взял в жены Эчиль, так что даже не приходилось сомневаться, что потребует за дочь Налык.

А сейчас у них была одна цель, и кааны все-таки сошлись. Но вместо того чтобы разделиться и войти в Зеленые земли с разных сторон, чтобы после смести ягиров Танияра, напав с двух сторон, оба воинства шли вместе. И причиной тому был Налык. Елган опасался, что союзник предпочтет пойти сразу на Иртэген, пользуясь тем, что противники заняты сражением. Отдавать своих воинов на расправу Елган не собирался, и потому воинства шли вместе… на радость их врагу.

Танияр бросил взгляд на перстень и улыбнулся. Впрочем, уже через мгновение взор его утратил всякую теплоту, лицо стало серьезным – он больше не отвлекался. Он ждал, как ждали и те, кто сейчас затаился за другими деревьями, готовые к встрече незваных и нежеланных гостей. Даров было приготовлено немало, и пришло время преподнести первый. Каан негромко свистнул, и один из язгуйчи поджег заготовленный факел. Но прежде чем закончить то, что начал, задрал голову и широко осклабился. А затем бросился к своей цели, и высокая стена пламени взметнулась поперек дороги, скрыв за собой второй дар.