Прислуживали магу четыре человека: кухарка, две горничные и привратник, он же сторож. Еще у магистра был ученик где-то с год назад, но Элькос избавился от него спустя пару месяцев после начала обучения и передал другому учителю.

— Оказалось, что у меня совершенно нет таланта к преподаванию, — признался магистр, когда рассказывал об этом своем опыте. — Я раздражителен сверх всякой меры. Мне хотелось испепелить его уже в первый час наших занятий. К тому же ученик отвлекал меня от моих занятий, и это злило еще больше, чем его глупость.

— Для чего же вы его взяли? — удивилась я.

— Чтобы отвлечься от ваших бесплодных поисков, — пояснил маг. — Но оказалось, что мне это совершенно не нравится. И даже когда не искал вас, я мог заниматься исследованиями, которые меня интересовали, а он отнимал мое время.

В общем, как я уже сказал, от ученика Элькос избавился и после этого вздохнул с облегчением. Его жизнь вернулась в прежнее русло, и когда мы вошли в дом, там никого лишнего не было. Впрочем, как и прислуги. Точней, никто не поспешил нам навстречу, а всё из-за привычек хозяина. Магистр, как он сам рассказывал, любил быть в одиночестве, когда не выходил в общество.

— Как человек, проживший при Дворе ни один год, вы меня поймете, — говорил мне Элькос. — Я пресыщен столпотворением, угодливыми лакеями и бесконечными пустыми разговорами. Дома я отдыхаю от всего этого. Здесь мой мир, и законы в нем устанавливаю я.

Поэтому привратник, открыв дверь, сразу ушел в свою комнатку. О присутствии в доме горничных можно было догадаться только по чистоте и порядку, а про кухарку мы даже не вспомнили, потому что были сыты.

— Вы ведь впервые посетили мое жилище, — улыбнулся маг. — И как вы его находите?

— У вас уютно, — ответила я.

— Благодарю, — кивнул магистр и, открыв дверь маленькой библиотеки, сделал приглашающий жест: — Прошу, душа моя.

Я устроилась в кресле у окна и наблюдала за тем, как гостеприимный хозяин, взяв подставку для ног, водит пальцем по корешкам книг. Даже издали они показались мне старыми. И когда Элькос уместил у меня на коленях одну из трех отобранных им, я смогла удостовериться в истинности моего вывода.

— Боги, магистр, сколько лет этой книге? — спросила я, проведя пальцем по верхней застежке, скреплявшей обложку.

— Вашей где-то лет триста, — ответил маг. — А вот этой, — он накрыл ладонью верхнюю книгу из тех двух, что держал в руках, — этой пятьсот с небольшим. Вторая книга самая молодая, ей около сотни.

— Восхитительно! — воскликнула я и добавила: — Впрочем, моей книге много больше.

— Вашу еще надо расшифровать, а мои прочитать можно сразу, — парировал Элькос. Мне возразить было нечего. — Полистайте по разделам, там должно быть об источниках и танрах. Будем собирать информацию по крупицам.

— Если вы дадите мне бумагу и карандаш, я буду вам весьма благодарна, — прежде, чем приступить к дело, попросила я.

— Но записи вы оставите здесь, Шанриз, — строго ответил магистр. — Они не должны покинуть стен этого дома. Знания, которые вы сейчас получите, неодаренных не касаются.

— Надеюсь, в голову вы мне не полезете, — улыбнулась я. — Мне бы не хотелось, чтобы вы чистили мою память, там много полезного и нужного, к тому же ценного. И терять всего этого мне бы очень не хотелось.

— Девочка моя, как вы могли обо мне такое подумать?! — возмутился Элькос.

— Как и вы обо мне, друг мой, — теперь парировала я.

— Простите, — повинился маг. — Вам я доверяю всецело.

— Благодарю, — улыбнулась я. — И еще кое-что. — Мой собеседник ответил мне внимательным взглядом. — Отправьте кого-нибудь к дядюшке. Пусть передадут мою записку. Не хочу, чтобы он волновался из-за моего отсутствия.

— Вы совершенно правы, душа моя, его сиятельству вредно тревожиться.

А спустя четверть часа в библиотеке наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом страниц, мы приступили к делу…

И вновь я гуляла по Большому дворцовому парку. День выдался солнечным, даже жарким, и я старалась держаться тени. И когда заметила тележку, на которой развозили сладости и воду, я махнула рукой, так обозначив свой интерес. Выбираться из своего укрытия не хотелось, потому что продавец шествовал по солнцу, и потому я осталась сидеть под сенью густой кроны.

Продавец в любезности мне не отказал. Он подкатил свою тележку и склонил голову:

— Чего изволите, прекрасная дама?

Я с интересом посмотрела на торговца. Это был молодой мужчина с тонкими усиками и с волосами, зачесанными на пробор. На владельце тележки был надет белый фартук и нарукавники. Глаза у мужчины были с хитрым прищуром, взгляд цепкий, но на губах играла приветливая улыбка. И мне вдруг вспомнилась сказка покойной Хенар о торговце сладостями, который якобы продал ей отравленные тэмгей. Как она там говорила? «Зовет меня. Красавица, говорит…» Да уж, торговцы во всех мирах одинаковы. Хочешь сбыть товар, будь ласковым с покупателем.

— У вас есть простая вода? — спросила я.

— У меня есть сладкая вода…

— А простая? Мне хочется пить, но по такой жаре сладкого не хочется.

— Есть, любезная, простая вода тоже есть.

Накал почитания в мужчине заметно снизился, ничего из его товара меня не интересовало: ни конфеты, ни вафли, ни засахаренные цукаты или орехи, ни даже сладкая вода, которая была, конечно же, дороже простой. И чтобы уже совсем не расстроить продавца, катавшего по жаре свою тележку, я взяла два стакана воды и кулек засахаренных орехов. А заодно и сами стаканы, потому что выпивать их разом я не собиралась.

Торговец расцвел и, забрав монеты, пожелал:

— Приятной вам прогулки, прекрасная дама, — снова польстив моей ныне невзрачной внешности.

— Благодарю, — улыбнулась я.

Первый стакан я выпила сразу же, а второй оставила на потом, когда съем орешки, потому что запить их сладость непременно захочется. И пока я хрустела своим лакомством, взгляд мой скользил по хорошо приметным мне дорожкам. Сегодня я гуляла вовсе не ради удовольствия. Я ждала магистра, с которым мы условились здесь встретиться по нашему делу.

Мысли мои свернули на уже проторенную дорожку. Танры… Признаться, не думала, что в родном мире еще что-то способно меня потрясти. Мне казалось, что он изучен вдоль и поперек, и даже открытие, что у нас есть некие концентрированные источники магии, не показалось мне чем-то этаким. Маги есть, магия, соответственно тоже, то почему бы не быть и охраняемым хранилищам? Это было понятно и логично.

Однако… Однако я ошиблась. Впрочем, виной тому знание о слабости нынешних магов. Да, когда-то у них было истинное могущество, но сейчас многое из того, что творили кудесники прошлого, моим современникам было недоступно. Возможно, имей мы другую картину мира, и я не была бы сражена тем, что мы вычитали с Элькосом в его старинных фолиантах.

Танры даже не были людьми в известном смысле. Это были древние духи, заключенные в плоть временного носителя, оттого и возникало ощущение смены хранителей. На самом же деле они оставались одними и теми же, менялась лишь «одежда», то есть тело, в которое переходил дух. А когда «платье» изнашивалось, то есть старело и умирало, танры «переодевались».

Они не охотились на носителей, это были добровольцы, желавшие получить небывалое могущество. Беда была лишь в том, что душу истинного хозяина тела дух-хранитель вытеснял полностью. Да, появлялось могущество, взращенное столетиями, но доставалось оно оболочке, а не магу, принявшему призрак прошлого величия. Однако узнать настоящие личности древних магов, и почему они стали хранителями, мы так и не смогли. Этой информации книги Элькоса попросту не содержали.

Что до источников, то это тоже были своего рода накопители. Принцип их устройства не был описан, по крайней мере, в имевшемся у нас материале, но смысл магистр уловил быстро. И места Силы оказались не чем-то естественным, а рукотворным детищем хранителей, продолжавших собирать и сохранять энергию в одном месте.