– А папенька? – пролепетала девушка.

– Он против, – широко улыбнулся Альен.

– Угу, – привычно промычала Тина.

– Это временно. Я могу быть очень настойчив, – сказал Литин, глядя на девушку снизу вверх. – А что ответишь ты?

И Тина с чувством произнесла:

– Гарпун мне в печень.

– А по существу? – не удовлетворился ответом Альен.

Она все еще кусала губы, продолжая рассматривать молодого человека. Затем судорожно вздохнула и ответила:

– Я как папенька.

Освободив свою руку из захвата мужских пальцев, Тина отошла к воде, подбирая несколько камешков и с испугом думая, что она сейчас сделала. Альен поджал губы и поднялся с колена. Он подошел к девушке, остановился за ее спиной и спросил:

– Почему?

Вновь всхлипнув, мадемуазель Лоет сдержала ненужные слезы и бросила в воду первый камень. Она все еще была в растерянности, и в голову лезло разом столько мыслей, что девушка в них путалась все сильней. Альен все так же стоял за ее спиной, и его взгляд она чувствовала так ясно, как если бы он положил ей руки на плечи. Напряжение достигло своего предела, и Тина, с силой бросив второй камень, обернулась к мужчине и выпалила:

– А не слишком ли много тебе невест?! Мамзель эта Лусита, фифа из Алгардта, с которой ты целовался. К дьяволу! Ты целовался с ней! А может, и не только с ней! Может, у тебя и в Маранте еще целый пучок нареченных? Ты же красавчик, на тебя женщины сами вешаются…

– Но мне-то нужна всего одна, – спокойно возразил Альен. – И она сейчас несет чушь…

– Чушь? Да какая уж тут чушь, если ты целуешься при мне…

– Да не целовался я с этой фифой! – воскликнул молодой человек. – Она в меня клещом вцепилась, но если ты видела поцелуй, то не могла не видеть, что я тут же оторвал ее от себя и ушел на «Счастливчик». Тина, к чему…

– Ты бабник! – топнула ногой мадемуазель Лоет. – И я не доверяю тебе!

– Я бабник? Я?! – в голосе Альена появились нотки гнева. – Тогда ты вертихвостка!

Тина опешила настолько, что застыла, открывая и закрывая рот, не в силах найти ответа.

– Вертихвостка? – наконец отмерла девушка. – Это я-то?

– Ну не я же, – Литин отвернулся и отошел от нее.

Юное создание еще некоторое время смотрело ему вслед, но сорвалось с места, догнало и рывком развернуло к себе лицом.

– И перед кем же я верчу хвостом?! Отвечай!

– Перед горастанцем, – тут же ответил Альен. – Не отлипаешь от него. При первой возможности стоишь рядом и сияешь. Отвратительно.

Он вновь отвернулся, сделал несколько шагов, однако Тина обежала его и заступила дорогу.

– Дин замечательный! – воскликнула она. – Он веселый, он добрый, он принимает меня такой, какая я есть, и не воспитывает!

Молодой человек некоторое время молчал, силясь разглядеть выражение лица девушки в наступившей темноте, но смог различить лишь ее силуэт и услышать частое взволнованное дыхание.

– Значит, ты считаешь, – заговорил он, и голос прозвучал глухо, – что Дин лучше?

– Д-да, – почти шепотом с запинкой ответила Тина. – Он лучше, потому что…

– Достаточно, – Альен остановил ее. – Я понял, не стоит перечислять заново его достоинства. Стало быть, ты отказываешь мне?

– Да, – уже совсем беззвучно ответила девушка.

– Да будет так.

Он обошел ее направился к бревну. Тина зажала рот ладошкой, наконец понимая, что только что наговорила. Она опять ударила его, но теперь неприятными и лживыми словами. «Я люблю тебя»…

– Альен, – позвала Тина, но он не ответил.

Мадемуазель Лоет тяжело опустилась на песок и всхлипнула, прошептав:

– Я просто еще не хочу замуж… Не сейчас.

Альен Литин сел на поваленный ствол, поднял глаза к звездному небу и попытался себя уговорить, что ему не стоит сомневаться в том, чему он неоднократно видел подтверждение: Тина к нему неравнодушна. И это Тина! Единственная девушка-ребенок, которой нужно время на взросление. Он и не собирался просить немедленного брака, не собирался настаивать на женитьбе сразу по возвращении в Кайтен. Молодой человек даже предвидел ее возможный отказ, но действительность оказалась слишком жестокой. И брошенные ему в лицо слова отозвались болезненным спазмом на сердце. Да, он сердился и ничего не мог сейчас с собой поделать. Ревность, задремавшая было за последние несколько дней, теперь подняла голову и набросилась на Альена с новой силой, добирая то, что упустила за время, наполненное покоем и невесомым счастьем.

– Дьявол, – тихо выругался Литин.

Подумать только, он ведь и не хотел именно сегодня говорить с ней о своих планах на их совместное будущее. Хотел показать то, что переписал с карты. Специально молчал эти дни, чтобы сделать сюрприз, а ее выходка, когда девушка прыгнула на него, такая веселая, игривая, сорвала с языка печать молчания. И вот. Она сидит в нескольких шагах от него, и неизвестно, что взбредет в эту непредсказуемую головку. Но начинать разговор о карте сейчас уже не хотелось.

Мотнув головой, Альен вгляделся в темноту. Он услышал, как шепчет песок под приближающимися шагами. Тина встала напротив и произнесла бесцветным голосом:

– Я хочу вернуться к шлюпкам. Папенька уже, наверное, обыскался нас.

Прикинув, сколько прошло времени, Литин кивнул и поднялся на ноги. Обратно они шли молча. Луна, взошедшая на небосвод, освещала землю тусклым печальным светом. Тина украдкой посматривала на Альена, но так и не смогла поймать его взгляда. Как и он ее. Когда мужчина смотрел в сторону ссутулившейся девушки, она глядела прямо перед собой.

Пушечный выстрел прозвучал, когда молодые люди уже вышли к берегу, и Тина растерянно осматривала берег, с которого исчезли все шлюпки. Вскоре послышался плеск весел об воду, и к ним приблизилась одна из потерянных шлюпок, в которой сидел капитан Лоет. Он удивленно смотрел на хмурую молчаливую дочь и такого же мрачного и молчаливого Альена. Отчего-то Вэй не смог съязвить, почуяв, что молодые люди разругались. Как и не почувствовал злорадства. Он ощутил совершенно неожиданные расстройство и досаду. Размолвка дочери и нагловатого мальчишки, метившего ему в зятья, оказалась неприятной. Мужчина тяжело вздохнул, покачал головой и взялся за одно из весел.

На «Счастливчике» Вэйлр увидел, как Тина посмотрела вслед молодому человеку, явно желая его позвать, но он не обернулся, и девушка направилась к каютам. И в это мгновение повернул голову Альен, провожая Тину долгим пристальным взглядом. Она скрылась из виду, и Литин отошел к борту, навалился на него и затих, глядя куда-то перед собой. Лоет неуверенно переступил с ноги на ногу, фыркнул, сердясь на себя за эту неуверенность, и ушел в свою каюту, буркнув:

– Пусть сами разбираются. Еще не хватало, чтобы я им сопли подтирал. – Вздохнул и спросил у Хона, оказавшегося в его каюте: – И что у них там произошло? – Паук пискнул, забрался на протянутую руку, и Вэй поднес его к дверям. – Иди, твой там на палубе страдает.

Хон тут же деловито засеменил в сторону палубы, будто поняв, что ему сказали, а Лоет закрыл дверь и повторил:

– Пусть сами разбираются.

Альен Литин сидел на палубе, вооружившись стопкой бумаги и грифелями, изъятыми из капитанской каюты. Отвлекаясь от невеселых мыслей, он углубился в зашифрованное послание Ларса Биглоу. И если поначалу Альен еще искал взглядом Тину, в хмуром молчании исполнявшую свою работу на бриге, то вскоре шифр настолько захватил молодого человека, что он уже не замечал ничего и никого вокруг.

Пробуя применить известные ему ключи, Литин записывал на чистые листы то, что у него выходило, понимал, что ошибся, и ожесточенно сминал лист, хватая новый. Рядом с ним остановился Лоет, заглядывая сверху на то, что писал молодой человек.

– И кто придумал эту дребедень? – проворчал Вэй. – В этих письменах сам черт ногу сломит, вторую вывернет.

Альен поднял голову, посмотрев на капитана отсутствующим взглядом, затем кивнул непонятно чему и снова углубился в шифровку. Исчиркав заковыристой схемой очередной лист, Литин скомкал его и возбужденно воскликнул: