– Создатель, не оставь, – шепнула я и отдалась на Его милость.

Признаться, когда мы спустились на астон-ката, сердце мое замерло. До зубовного скрежета хотелось повернуть голову и удостовериться, что к нам не спешит Рахон, каким-то чудом ощутивший, что я прохожу мимо. Но не было слышно торопливых шагов, никто не призывал меня, да и вообще не спешил остановить нас. Но я так и шла с деревянной спиной, всё прислушиваясь к тому, что происходит рядом.

Скосить глаза мешал капюшон, скрывший сейчас не только меня от мира, но и мир от меня. Я даже особо вперед не могла смотреть, потому что ткань свисала до середины лица. Если бы не Архам, крепко державший меня за руку, я бы чувствовала себя совсем неуютно. И расслабиться вышло только тогда, когда мы миновали аста-ката, где подручные вообще редко обращали внимание на тех, кто проходит мимо. Коротко кланялись и шли дальше, если я была с Рахоном, а без него попросту не замечали. Ну, или делали вид. В любом случае это было на руку и теперь.

Подручных было совсем мало, всего двое или трое попались нам на пути. Было слишком рано для начала их работы. Небо еще только окрашивалось зарей, и такая прогулка, задуманная махари, имела явно романтическую подоплеку. Мне стало любопытно, куда она собиралась вести своего мужа, однако спросить пока возможности не было. Пришлось набраться терпения, возможно, Архам знал ответ на этот вопрос.

Так мы миновали аста-ката и спустились на ташын-ката. Вот здесь было уже более оживленно. Пока подручные наверху еще отлеживали бока, их ученики и младшие собратья уже пробудились и покинули свои унылые жилища. Не все, разумеется. Столпотворения не было, но присутствие людей ощущалось ярко. Я слышала их голоса, замечала, насколько могла, когда проходили рядом. Если приветствовали, то кивала в ответ, но кто-то и проходил мимо. Может, склоняли головы, но этого я не видела.

А потом мы направились на хамас-ката, и тут я смогла расслабиться, потому что ремесленники смотреть на нас не будут совсем. Тут мы бесплотные тени, и никто не посмеет встать на нашем пути. И через мастеровых, пробуждавшихся ото сна так же рано, как и ученики подручных, мы прошли по-прежнему без задержек.

Впереди был уреч-ката и ворота, за которыми клубился туман и ожидали кровожадные стражи. И мы так еще и не встретили свое сопровождение. Но они, наверное, ждут махари с мужем внизу. Так что еще ничего не закончено, и я снова напряглась. И даже вздрогнула, когда Архам вдруг приобнял меня за плечи, привлек к себе и потерся кончиком носа о мою макушку. Я не знала, стоит ли как-то отвечать на этот жест, но пока думала, деверь сам отстранился и снова взял меня за руку.

– Не терпится увидеть, что ты приготовила для меня, Акмаль, – сказал он негромко, однако и не тихо, и мне пришло в голову, что у нас появился зритель.

– Махари, – почтительно произнес незнакомый мужской голос.

Передо мной появилась половина илгизита – его нижняя часть, выше я попросту не видела из-за капюшона. Величаво кивнув в ответ, я настороженно ожидала, что будет дальше.

– Салгары уже оседланы, – доложился наполовину видный мне илгизит и отошел в сторону.

– Я сам помогу своей жене, – холодно сказал Архам.

– Как скажешь, каан, – ответил ему илгизит. – Мы бы не посмели прикоснуться к махари без ее воли на это.

На этом короткий диалог был закончен, и вскоре я уже стояла перед салгаром. Это был не мой Козлик. Махари ездила на животном белой масти с рыжим пятном на загривке. И вот тут я ощутила замешательство, не зная, как Акмаль забирается в седло. Однако длилось это недолго, и вскоре я уже сидела на спине моего скакуна, поддерживаемая всё это время Архамом. Даже если это происходило как-то иначе, то сейчас брат Танияра полностью изменил порядок по своему усмотрению, тем лишив нас ненужных подозрений.

Следом в седле оказался и мой деверь. Его салгар стоял рядом, и наша кавалькада тронулась. В сопровождении я заметила четверых. Впереди ехали двое, и позади, по моему предположению, было столько же. Мы спустились к воротам, и я затаила дыхание, не веря, что сейчас они откроются… Открылись.

– Боги, – беззвучно выдохнула я.

Тумана не было, стражей не было, и в сторону пропасти мы не поехали. Всё происходящее казалось мне сном, попросту невозможно было поверить, что у нас получилось… получилось! И никто, никто даже не заподозрил подлог! Да, скорее всего, они попросту не ожидали подобной наглости. И в этот момент я подумала, что Архам невероятен. Он и вправду был братом моего мужа, раз сумел вывести нас… Впрочем, не стоило спешить, чтобы не спугнуть удачу. Мы всё еще были в компании илгизитов, да и в Даасе могли обнаружить побег. Надо было убраться подальше, и как можно скорее.

Теперь земля не просто горела под ногами, это был полноценный пожар. Хотелось погнать салгара вперед, забыв обо всем на свете, даже об осторожности, лишь бы оказаться вдали от обиталища махира, и побыстрее. Но никто и не думал погонять скакунов, а я не могла этого потребовать. Если статью и ростом мы были примерно похожи с Акмаль, то вот голос выдал бы меня с головой. Приходилось мучиться и молчать. Терпеть, кусать губы, но продолжать молчать.

Молчал и Архам. Никто не нарушал утренней тишины, постепенно заполнявшейся звуками пробуждавшейся жизни. И если бы я выехала на прогулку, сейчас с удовольствием бы подставила лицо лучам восходящего солнца, закрыла глаза и почувствовала бы касание ветра к коже. Слушала бы шорох и далекую птичью трель. Однако в эти минуты я была способна слушать лишь биение собственного сердца, отдававшего гулом в ушах.

Салгары поднимались по горной тропе, и, куда она вела, оставалось лишь гадать. А потом я задалась простым, но логичным вопросом: как нам найти дорогу домой? Нет, правда. Мы покинули Даас – хорошо, как-то должны избавиться от сопровождения, а дальше куда?! Где лежит наш путь? Что мы вообще будем делать?

– Махари, мы будем ждать здесь.

Голос илгизита вывел меня из задумчивости, но оказался неожиданным, и это заставило вздрогнуть. Я повернула голову в сторону Архама. Он спешился и протянул ко мне руки. Оставалось лишь следовать за «мужем», сейчас он лучше знал, что будет дальше.

Целью нашего путешествия оказалось озеро, маленькое и почти идеально круглое, живо напомнившее каменную чашу, в которую налили воду. А еще казалось, что глубина здесь небольшая, до того была хорошая видимость. Не скажу, что поняла особую прелесть, которая должна была привести Акмаль сюда вместе с мужем. Пока я ее не видела. Примечательно, да, но не более.

На берегах не было растительности, почти не было. Редкая и пожухлая трава местами пробивалась между камнями. Кроме нее, имелось два кривых тонких деревца с чахлой кроной. Не ощущалось тут особой романтики или некоего волшебства, способного зачаровать взор. Впрочем, я мало знала махари и ее пристрастия. Норов изучила, а вот взгляды на прекрасное мне были совершенно неизвестны. Хотя… В птичьем полете она не видела того, что наблюдала я. Да, мы были совершенно не похожи…

– Боги, – тихо выдохнула я, застыв перед явлением чуда.

Забудьте о том, что я говорила мгновение назад! Озеро! Его вода на глазах меняла цвет. Уж не знаю, с чем это было связано, но чем ярче разгорался рассвет, тем явственнее проступали краски на поверхности озера. Поначалу прозрачное, оно вскоре приобрело розоватый отлив, после цвет насытился яркостью, но оставался таким недолго. Вскоре золотые молнии прочертили розовую поверхность, и у моих ног засияло солнце, а еще спустя несколько минут и этот всполох померк, и вода, будто остывая, опять стала прозрачной.

– С ума сойти, – восхищенно прошептала и, забывшись, позвала: – Архам! Ты видел, Архам, какое неописуемое чудо?

Послышались приближающиеся шаги, и деверь ответил чуть запыхавшимся голосом:

– Не до того было. Поехали, времени нет.

Я обернулась, чтобы в удивлении взглянуть на бывшего каана, и увидела, как он обтирает обагренный кровью нож. Подняв взор выше, где оставались илгизиты, я рассмотрела только салгаров и вновь повернулась к Архаму.