— Данни Лиар, — назвалась я тем именем, которое использовал Нибо у танров. — Мы с мужем приехали навестить его дядюшку… Вскоре уедем, — наконец, вскинув на своих собеседников взгляд, заверила я. — И я никому, клянусь, никому не расскажу, как постыдно повела себя… — и вновь отвела взгляд.

Последняя реплика по моим расчетам должна была успокоить монарха. Госпожа Лиар и вправду попала впросак. Помимо того, что подглядывала за королем, так еще и почти увидела то, чего вовсе не должна была видеть. О таком не рассказывают. Да и супруг вряд ли оценит подобные откровения. Пусть и государь, но все-таки мужчина.

— Да, вы верно заметили, — согласился со мной Дренг. — О таком приличной женщине рассказывать не стоит. Ваш супруг, думаю, будет крайне недоволен, если до него дойдет подобная откровенность.

Я вновь кивнула, но взгляд мой теперь блуждал по гвардейцам, пока не наткнулся на одного из них. Мейтт! Это был мой Мейтт! Капитан королевской гвардии, ставший, как и его товарищи, хранителем моих тайн и наперсником. Защитник, принимавший мою судьбу настолько близко, что желал спрятать от короля, едва появилась такая возможность, как рассказывал Элькос.

Я невольно улыбнулась ему. Мейтт приподнял брови, но более никак не выразил своего изумление. Разумеется, беременная замужняя женщина не должна так пристально рассматривать постороннего мужчина, и уж тем более улыбаться ему. Тихий смешок Дренга привел меня в чувство, и я потупилась.

— Однако вы шалунья, госпожа Лиар, — склонившись, негромко произнес он.

— Нет-нет, я вовсе… — запротестовала я, но меня прервал король:

— Дренг, мы возвращаемся в угодья верхом. Отдайте лошадь его сиятельству, — это уже относилось к одному из гвардейцев.

— Оставляем вас, речная шалунья, прощайте, — подмигнул мне Дренг.

— Прощайте, ваше сиятельство, — ответила я и в третий раз присела в реверансе, а после подняла взгляд на короля и закончила со всей своей искренностью: — Прощайте, государь.

— Прощайте, — ответил Ив, уже сев на рыжего жеребца.

А спустя мгновение всадники развернули лошадей и, сорвавшись с места, помчались вслед за монархом в том же направлении, откуда появились, так и не увидев его светлость и моего супруга. На берегу остались только я, гвардеец, отдавший свою лошадь фавориту и Мейтт — на его жеребце уехал король. И мне вдруг подумалось, что это знак Богов.

Привычно приподняв руку, я ощутила касание ветра и улыбнулась. Хэлл был рядом. А когда я перевела взор на гвардейцев. Незнакомый мне воин уже направился к лодке, а Мейтт смотрел на меня, не отводя взгляда. Конечно, он не мог не узнать жест, который видел безмерное количество раз. Я шагнула к нему, взяла за руку и посмотрела на раскрытую ладонь.

— Я умею немного гадать, — негромко сказала я. — Позволите?

— И что же вы видите, госпожа Лиар? — также тихо спросил капитан, продолжая рассматривать меня.

— Я вижу, что в не таком уж далеком прошлом, на вашу душу легла тяжесть. Вы сильно переживали, — почти шепотом ответила я. — Но теперь вы должны оставить ваши печали, для них нет оснований. Чтобы в будущем было легко, душа должна быть свободной.

Я подняла на него взгляд и улыбнулась. Мейтт судорожно вздохнул и ответил:

— Кажется, мне и вправду вдруг стало легче.

— Верно, — улыбнулась я. После накрыла его руку второй ладонью: — Я точно знаю, что у вас всё будет замечательно. — И, заглянув в глаза, добавила: — Всё хорошо. Всё очень хорошо.

А после отступила, на миг прижала к груди ладонь и направилась прочь.

— Капитан, — услышала я. — Надо отправляться. — А чуть погодя и чуть тише: — Что она от вас хотела?

— Этой женщине показалось, что мы знакомы, — ответил Мейтт. — Но я никогда ее не видел, она ошиблась.

— А за руку зачем брала?

— Искала ожог, чтобы доказать свою правоту, но убедилась в обратном.

Я все-таки обернулась и увидела, что Мейтт уже сел в лодку. Второй гвардеец был на веслах, и пока он разворачивал суденышко, мой бывший телохранитель поднял голову, и я увидела, как он приложил к груди ладонь в ответном жесте. После дернул мундир, будто поправлял его, и я, прошептав:

— Прощайте, мой добрый друг и хранитель, — наконец, удалилась от берега.

Прошлое окончательно осталось в прошлом, и я с легкой душой вернулась к своему супругу и его помятому, но усердному ученику. Уже был с ними и Эгнаст. Увидев корзинку со снедью, я жизнерадостно улыбнулась и объявила:

— Как же я хочу есть! Я бы съела всего Эгнаста и вас, Нибо, в придачу.

— А вашего супруга? — полюбопытствовал Ришем. — Или он не так заманчив на вид, как мы с Эгнастом?

— А на него я буду облизываться всю оставшуюся жизнь, — ответила я.

Герцог фыркнул, а я рассмеялась и кинулась на шею Танияру, тут же заключившему меня в объятья. Восхитительно!

Откинувшись на спинку кресла, я потерла виски. После прикрыла глаза и некоторое время сидела так, приводя мысли в порядок. Я уже была близка к завершению чтения, и то, что открывал мне Шамхар, требовало осмысления. Всё это было занимательно, невероятно, и все-таки являлось фактом…

— Устала?

Я разомкнула веки и встретилась с ласковым теплым взглядом моего возлюбленного. Улыбнувшись ему, я кивнула, и Танияр протянул ко мне руки:

— Иди ко мне.

Дайн отложил свою книгу, взятую в дворцовой библиотеке, и когда я приблизилась, усадил к себе на колени. Я обняла мужа и прижалась щекой к его щеке.

— Тебя не радует то, что ты читаешь, — произнес Танияр, поглаживая меня по спине.

— Вряд ли здесь уместно это выражение, — улыбнулась я. — Радовать может день, событие, человек. А это прошлое, и как бы мы не относились к нему, оно уже свершилось.

Танияр повернул ко мне голову. Мгновение смотрел, а после прижался к моим губам в недолгом поцелуе. Я не ответила. Не потому что не хотела, просто смаковала соприкосновение наших губ и его томительную нежность…

— Я наблюдал за тобой, — отстранившись, продолжил дайн. — Ты хмурилась, и я подумал, что слова адана тебе не нравятся.

Теперь я задержала на нем взгляд, вдруг ощутив любопытство. Отчего-то до этой минуты я не задумывалась, а теперь захотелось понять:

— Почему ты сам не читаешь книгу?

— Ты хочешь отдать мне ее? — с иронией спросил дайн. — Ашити выпустит из когтей добычу и будет ждать, пока я научусь ее читать?

— Нет, разумеется, — тут же ответила я и рассмеялась.

Ответ был очевиден. Танияр знал, как ревностно я отношусь к любому делу, которым занималась. И уж точно помнил мои жалобы на его брата, когда Архам своей помощью довел меня до белого каления.

— Я прочитаю ее однажды сам, — с улыбкой сказал мой супруг. — Пока я слушаю тебя, и ты говоришь мне всё, о чем узнала. Так почему ты хмурилась?

Ответить я не успела, разве что открыла рот, но стук в дверь прервал меня. Поднявшись с колен мужа, я отозвалась:

— Войдите.

Дверь открылась, и на пороге появился Элдер Гендрик. Он показался мне немного рассеянным, даже взволнованным. Однако, решительно тряхнув головой, его сиятельство произнес:

— Шанриз, могу я пригласить вас с мужем в наши комнаты? Мне хочется показать вам кое-что…

— Да, разумеется, — с ноткой удивления ответила я и обернулась к Танияру.

Он поднялся на ноги, приобнял меня за талию, как делал обычно, мало заботясь о правилах приличий моего мира, и повел к выходу. Кстати, матушка смирилась с вольностями зятя. Даже больше, кажется, находила в них некую «первозданную» прелесть. «Восхитительный дикарь» — так ее сиятельство однажды шепнула мне, следя взглядом за моим супругом, и это был комплимент. Да, зять моим родителям все-таки пришелся по душе.

С тещей Танияр был галантен и предупредителен, с тестем учтив. Слушал с интересом, отвечал охотно, мог быть остроумным и дозволенных рамок не переступал. Что воплне объяснимо, правила хорошего тона дайн знал из моих рассказов, и даже приятно изумил мою матушку отточенным поклоном. Дайн особо не тренировал его, просто быстро запомнил, а природная грация придали действу великосветского лоска.