Летиния поклонилась и оставила меня. Я легла спать, а утром встала под оханье своей горничной и кухарки в одном лице. Подойдя к окну, я нахмурилась. Перед домом все было уставлено корзинами с цветами. Я даже не стала их пересчитывать – до такой степени меня разозлило происходящее, – и только порадовалась, что мой супруг этого не видит.

– Эрмин! – крикнула я. – Соберите все это и отвезите куда-нибудь.

– Этим вы только еще больше раззадорите вашего поклонника, – заметила Летиния.

– А если я их оставлю, то покажу, что приняла, и дам возможность сделать следующий шаг, – гневно ответила я. – Убрать!

Однако это были уже не шутки. Все это безобразие происходило на глазах соседей, и я совершенно справедливо опасалась теперь сплетен и пересудов. Ужасно! Наше с Дамианом имя будут трепать на каждом углу, и все из-за какого-то наглеца. Настроение мое было испорчено с самого утра. Я представляла себе ярость мужа и то, что он мог сделать в таком состоянии. Если граф Набарро был ему не ровней по физической силе, то господин Фост мог быть достойным противником. Эта мысль напугала меня до крайности.

– О, Всевышний, – прошептала я. – Только не это.

Впрочем, весь день о господине констапеле я ничего не слышала. Это меня удовлетворило, но несколько визитов от соседей имели место – и все заглядывали вроде как на чашечку чая и справиться о моем здоровье. Однако разговор неизменно сворачивал на цветочное море перед нашим с Дамианом домом. С этого момента и я захотела скорей покинуть Маринель, даже несмотря на жилище, которое успела нежно полюбить и вложить в него частичку своей души.

Утро третьего дня выдалось дождливым и спокойным. Никто не расставлял букетов, не пел серенад, как я опасалась, и не стремился прийти ко мне с визитом. Моя прислуга уже знала, что для данного господина меня дома никогда нет, даже если я буду въезжать в этот момент в ворота.

– Отвратительно, – я брезгливо кривилась. – Как же один человек может отравить жизнь всего лишь парой поступков.

– Давайте я все же разузнаю о нем, мадам, – снова предложила Летиния.

– Нет, это лишнее. Все, что мне стоит знать об этом человеке, мне расскажет Дамиан. Впрочем, его я расспрашивать тоже не собираюсь.

– Ну как знаете, – пожала плечами женщина и оставила меня.

Спать я ложилась опять в одиночестве. Дамиан еще не вернулся. Я сильно не беспокоилась, потому что знала, что муж может оказаться на вахте. А ехать в порт мне теперь вовсе не хотелось, и это раздражало. Из-за одного человека я вынуждена сидеть дома и не встречать любимого мужчину, по которому успела страшно истосковаться. Мне просто ужасно не хватало его шуток и смеха, ласковых объятий и жарких признаний, наших веселых перепалок и разговоров ни о чем. Видеть супруга уже давно стало болезненной необходимостью. Когда он уходил в море, я не жила, а существовала, и все мысли вились лишь вокруг этого родного и до невероятности любимого мужчины.

Остаток дня я занималась всякими мелочами, чтобы отвлечь себя от тоскливых мыслей из-за того, что наша встреча откладывается еще на день. Переставляла что-то, вышивала, пробовала читать, советовалась с мадам Орле насчет завтрашнего обеда, несколько раз поменяв список блюд. Женщина была раздражена, я это заметила, но перечить не стала, с пониманием отнесясь к моему состоянию. Ее муж не так давно окончательно осел на берегу.

Промаявшись так, я легла в кровать, обняла подушку Дамиана, но еще долго не могла уснуть, думая о нем и прислушиваясь к тишине в доме. Мне все казалось, что еще чуть-чуть – и я услышу лучшие слова на свете: «Любимая, я вернулся!» Постепенно сон завладел моим сознанием, и я провалилась в мир сновидений…

– Мадам! Мадам! – Летиния толкала меня в плечо.

Я открыла глаза и непонимающе посмотрела на женщину. На улице еще только теплился рассвет.

– К вам…

– Ада! Они пропали! – я резко обернулась и уставилась на мадам Дэврон, стремительно вбежавшую в спальню. – «Королева Анжель» не вернулась, – свистящим шепотом закончила женщина.

И мир перед моими глазами поплыл…

Несколько минут прошли как в тумане. Я все пыталась осознать слова мадам Дэврон. В конце концов ожесточенно мотнула головой, встала с постели и велела Летинии подать нам вина, потому что чая сейчас не хотелось вовсе. Затем взяла жену капитана Дэврона за руку и усадила на кресло.

– Объяснитесь, – потребовала я.

Женщина с минуту смотрела на меня глазами, в которых плескалась паника, после схватила принесенный бокал и одним махом осушила его.

– Вчера утром вернулся в гавань торговый барк, который сопровождала «Анжель», – переведя дух, начала говорить мадам Дэврон. – Сломана мачта, пробоина по левому борту, множество раненых. На них напали. Пока барк отходил, «Анжель» их прикрывала. Они ввязались в бой с неизвестным пиратским судном. Это были пираты не из Лиги Маринеля. Капитан с барка говорил, что пираты пошли на абордаж, когда они уже успели отойти достаточно далеко. Дальнейшей судьбы шхуны никто не знает, но их возвращения ждали к вечеру. Мне сообщили еще вчера днем, но я не спешила говорить, надеясь на лучшее. Мой муж… он не таков, чтобы проигрывать. Но вот день прошел, ночь, а шхуна не вернулась.

Женщина закрыла лицо руками, и плечи ее вздрогнули. Я сделала глоток вина, отставила бокал и посмотрела на жену капитана. Нет-нет, впадать в панику рано. Не прошло и суток с момента предполагаемого возвращения. Возможно, именно сейчас они входят в гавань. Сердце мое сжималось, но не было веры в то, что могло произойти что-то страшное.

– Мадам Дэврон, – начала я, – кто-то отправился на их поиски?

Она кивнула головой.

– «Грозный» и «Непобедимый», – ответила, вытирая слезы. – Почти сразу по возвращении барка. От них пока вестей нет, – женщина вновь всхлипнула.

– Мой папенька всегда говорил, что не стоит заказывать панихиду, пока больной не умер… ох, – я осеклась и посмотрела на свои руки. Они дрожали.

Мы некоторое время сидели в тишине. Неизвестность и смутная тревога, давшая первые всходы, не позволили мне сидеть без дела. Я порывисто встала.

– Летиния, разбудите Эрмина. Мы едем в порт, – велела я.

– У меня экипаж, – мадам Дэврон тоже встала.

– Тогда я еду с вами, – решила я.

– Благодарю вас! – она схватила меня за руки. – Одной мне было страшно.

Я вежливо улыбнулась, освободила руки и поспешила начать сборы. Через четверть часа мы уже отъезжали от дома. Перед въездом в порт мадам Дэврон вновь схватила меня за руки.

– Всевышний, Ада, мне так страшно, – прошептала она. – Кто я без Виталя? Вся моя жизнь – это он. Что я скажу детям? Они еще не вернулись от моей матери и не знают о случившемся.

– Еще ничего не случилось, – не без раздражения произнесла я. Страх этой женщины меня угнетал. – Быть может, мы прямо сейчас увидим мачты «Анжель», не стоит отчаиваться.

– Я тоже так думала вчера днем, но у меня уже не хватает сил верить в лучшее, – воскликнула мадам Дэврон.

Стоянка «Королевы Анжель» пустовала, как были свободны места еще нескольких кораблей. Мы направились к начальнику порта, но он не смог дать нам утешительных сведений. С других кораблей на нас с мадам Дэврон посматривали с мрачным сочувствием. И это тоже раздражало. Дамиан вернется! С ним просто не может ничего случиться!

К вечеру вестей все еще не было. Нас пытались отправить домой, обещая сообщить, как только будут известия, но ни я, ни мадам Дэврон, ни еще три женщины, прибывшие узнать о судьбе своих мужей, не сдвинулись с места. Кто-то плакал, кто-то сидел молча, я же стояла у окна в доме начальника порта и не желала верить в плохое.

– «Непобедимый» идет! – крикнул кто-то, и мы все впятером помчались на улицу.

Фрегат «Непобедимый» неспешно входил в гавань. Казалось, прошла вечность, прежде чем он пришвартовался.

– Я не выдержу, – с надрывом произнесла одна из женщин.

Никто не отреагировал, мы ждали. Вскоре на сходнях появился капитан «Непобедимого». Он подошел к начальнику порта, стоявшему тут же.