Третья Космическая Академия и кадетский корпус, входивший в ее состав, располагались в живописном местечке, в удалении от шумного мегаполиса. Недалеко от нее стоял городок, куда курсанты любили наведаться во время увольнительных, но делать там было особо нечего, разве что сменить обстановку или погулять с местными девушками, если с кем-то из них завязывались отношения. Городок был относительно новым, его построили после появления Академии для семей преподавателей и обслуживающего персонала, однако многие предпочитали селиться в старом академическом жилом секторе, а город зажил своей собственной жизнью, связанной с Академией лишь косвенно.

Сама Третья Космическая находилась на месте, где когда-то стоял город Троицк. Этот маленький уральский городок прекратил свое существование четыреста лет назад. Жителей переселили, дома снесли, и на этом месте появилось училище для пилотов воздушных и космических судов. Оно в свою очередь разрослось и превратилось в целый комплекс, куда входили: кадетский корпус для младших воспитанников, академия, куда кадеты переходили автоматически, если желали продолжить обучение, учебные классы, тренировочные площадки, полигон за которым мирно текла река Увелька, маленький астродром, жилой сектор, ангары, парковочные площадки и многое другое.

Когда Сатторы впервые появились здесь, Рик, потрясенный масштабами и осознанием того, что будет здесь учиться, выдохнул:

– О-о-ох…

– Нравится? – с улыбкой спросил Георг.

– Еще не знаю, – ответил мальчик, – но мощно.

– Мощно, – рассмеялся полковник и повел сына к воротам академии.

Лосев встретил их еще на входе, сам провел через вахтенных, и Рик только успевал открывать рот, глядя на курсантов, вскинувших руки в воинском приветствии.

Георг был в гражданской одежде, но его имя, произнесенное ректором, уже помчалось впереди коммандера, и вслед отцу и сыну оборачивались, кивали, указывая друг другу на полковника, чье имя успело войти в учебники по современной стратегии космического боя.

– Господин ректор, позвольте обратиться к господину полковнику Саттору, – перед двумя мужчина и мальчиком остановился курсант.

– Обращайтесь, курсант Скворцов, – кивнул ректор.

– Я слушаю, сынок, – коммандер с интересом осмотрел шустрого паренька.

– Господин полковник, я хотел спросить, можно ли пройти практику на «Свирепом». Обучаться у вас – это честь для любого из нас, – произнес курсант.

Саттор усмехнулся. Он посмотрел на Рика, переводившего любопытный взгляд с отца на курсанта Скворцова.

– На «Свирепом» не проходят практику, курсант, – наконец, ответил коммандер. – Но служить на нем может каждый, кто получил звание. Когда закончишь академию, напиши рапорт с прошением о распределении на борт моего корабля. Возможно, тебе посчастливиться. Только учти, у меня не приживаются лизоблюды, пакостники и карьеристы. Готов служить Отчизне, сынок? Добро пожаловать на борт. Ждешь, что служба на линкоре продвинет тебя дальше, лучше не суйся, сгною.

– Я хочу служить нашей великой империи, господин полковник! – отчеканил курсант. – И я напишу рапорт-прошение после практики.

– Тогда до встречи, курсант Скворцов, – Саттор потрепал парня по плечу и прошел дальше.

Рик обернулся и успел увидеть, как юноша сделал ликующий жест, после шумно выдохнул и вытер разом выступивший на лбу пот. А потом ректор увел своих гостей в четырехэтажное длинное здание, и курсант Скворцов скрылся из виду.

– Что за парень? – спросил Георг. – Как оцениваешь?

– Неплохой мальчишка, – ответил Лосев. – Не из первых, но и не в хвосте. Истребитель. Хорош в маневренной части, стреляет похуже, но головой работает, упрям, по-хорошему, упрям. Покровителей нет, родители из учителей. Дед служил в КФ, Макс пошел по его стопам.

– Если объявится, погляжу, может и возьму к себе, – кивнул коммандер и больше о курсанте не говорили.

Во время той поездки ректор показал Сатторам кадетский корпус, казарменную часть, учебные классы, спортивные площадки, где занимались кадеты. Рик с интересом рассматривал мальчиков в зеленым комбинезонах и высоких ботинках, совсем как у взрослых, только нашивки были другими. На левой стороне груди каждого кадета красовалась эмблема академии, на правом плече было вышито «КК» – кадетский корпус.

– У меня будет такая же форма? – шепотом спросил Рик.

– Да, сынок, – улыбнулся Георг.

Мальчики вставали из-за парт, стоило появиться ректору, дружно и четко приветствовали его и с любопытством смотрели на высокого подтянутого незнакомца с хищным грубоватым лицом и его сына. Сатторы осматривались, Рик с таким же любопытством, какое читалось в глазах кадетов, Георг с пристрастием, запоминая и делая выводы. Осмотром он остался доволен. Девочек здесь не было, они приходили уже в академию и жили в женских казармах. Кадетами в Третьей Космической становились исключительно мальчики. Женский кадетский корпус имелся, но не в стенах этой академии.

И вот теперь Рик стоял на пороге академии, чтобы войти в нее и остаться на долгие пятнадцать лет, десять из которых пройдут в стенах кадетского корпуса, и пять в академии. Мальчик нервно оглядывался, словно видел это место впервые. Он крепче сжал пальцами ладонь отца, и полковник сжал руку сына в ответ. Кто из них волновался больше, сказать было трудно.

Георг успел увернуться из короткого сторожевого рейда вовремя, но чего это стоило его команде! Словно растревоженный зимой медведь, коммандер рычал на всех без разбора. Пока линкор не приземлился, экипаж затих, стараясь не попадаться на глаза полковнику. Впрочем, к его раздражению отнеслись с пониманием, обиды особой не было. Бывало и похлеще, ничего, все выжили, а карцер вообще никого не пугал… даже притягивал. Правда, вредный коммандер решил вопрос с наказаниями иначе после своего возвращения из длительного отпуска – загрузил провинившихся исправительными работами.

– Оборзели, негодяи? – вопросил он радостно скалившуюся команду. – Из карцера аттракцион сделали? Разучились любить свободу, будете теперь любить порядок.

После приземления Саттор первым покинул линкор, вручив командование своему первому помощнику. Времени на переодевание уже не было, и в академию Георг прибыл в своей повседневной форме. Саттор заметно выделялся на фоне других родителей, которые привезли своих чад для поступления, и его появление вызвало заметное оживление. На полковника выворачивали головы не только курсанты, кадеты и преподаватели, но и родители, с интересом рассматривая мужчину, оказавшегося в центре всеобщего внимания. Это раздражало Георга. Ему бы хотелось провести последние минуты перед расставанием наедине с сыном, а не под прицелом такого количества глаз.

– Чтоб их черти драли, – проворчал Саттор и увел за собой Рика к зданию кадетского корпуса. – Сидишь на линкоре, никому не нужен. Нос высунул, рассматривают, как обезьяну в зоопарке.

– Это слава, Георг, – усмехнулся Лосев, успевший подойти к полковнику.

– Какая, к чертям, слава? Меня знают только курсанты и преподаватели, которые преподают современную стратегию. Сопляки-кадеты еще даже не слышали моего имени, а их матерям и отцам до меня вообще дела нет. Это всего лишь проклятое любопытство, и оно меня сейчас бесит до зубовного скрежета, – сварливо ответил коммандер.

– Георг, прекрати, – рассмеялся ректор, – ты просто волнуешься, потому злишься на всех подряд. Всё с твоим сыном будет в порядке. Я же сказал, что присмотрю за ним. К тому же он будет учиться вместе с моим подопечным, мое внимание их роте обеспечено. Пацан недавно осиротел. Я хорошо знал его родителей, так что решил пристроить мальчишку к себе. Нечего ему делать в приюте. Егор, – Лосев обернулся и кивнул кому-то подзывая.

Рик с интересом вытянул шею, но когда увидел того, кого подозвал ректор, охнул и прижался к отцу. У мальчика были красные глаза! И когда он как-то вымучено улыбнулся своему опекуну, младший Саттор рассмотрел клыки, вроде и небольшие, но заметно выделяющиеся из ряда остальных зубов. Рик задергал полковника за штанину и громко зашептал: