– Матушка и такое может, – улыбнулась я, не глядя в глаза Онорату. – Едемте, вы правы.

Я бросила на камень последний взгляд, и мы тронули поводья. Теперь граф молчал, задумчиво глядя перед собой. Я не смела нарушить его молчание, чувствуя вину перед ним за свою холодность, но ведь невозможно приказать сердцу!

– А вот и поместье, – сказал Онорат.

Я посмотрела вперед, и мой взгляд уперся в березовую рощу.

– Это граница поместья, скоро будет небольшая деревня, а за ней наш особняк, – пояснил мне господин граф, и мы пришпорили лошадей.

Когда мы ехали по деревне, я не знала, куда прятать глаза. На молодого господина с… невестой вышли поглазеть люди, и это было неловко. Я вздохнула с облегчением, когда деревня осталась позади. Онорат казался невозмутимым, хотя ему, похоже, данное происшествие доставило некоторое удовольствие. Но вслух он так ничего и не сказал, я тоже.

То, что мы уже недалеко от особняка, я поняла, даже не видя его.

– Где моя дочь? Где моя девочка? – донес до нас ветер матушкино возмущение. – Ансель, найди мне Аду!

– Дульчина, угомонись! – требовал папенька. – Ада с господином графом, он не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Мадам Ламбер, уж не посмели ли вы себе возомнить, что аристократ, дворянин в пятнадцатом колене позволит себе обидеть девушку? – не менее возмущенно вопрошал незнакомый женский голос.

– О, Всевышний, – прошептала я.

– Сбываются наши худшие подозрения, – усмехнулся граф.

– Простите, Онорат, – виновато произнесла я.

– Здесь нет ничьей вины, лишь мое легкомыслие и желание быть наедине с вами, – ответил молодой человек. – Будем усмирять дракона, – неожиданно весело улыбнулся граф. – Всегда хотел побывать на месте древнего рыцаря.

Я рассмеялась шутке, но через мгновение погрозила мужчине пальчиком. Все-таки этот дракон – моя матушка. И я снова рассмеялась от подобного сравнения.

Два дня промчались неожиданно быстро. Я опасалась, что буду грустить, но, к моему удивлению, у меня просто не оставалось на это времени. Онорат окружил нас таким разнообразием развлечений, что даже матушка увлеклась еще к вечеру первого дня и ни разу не заворчала и не искала повода, чтобы укорить гостеприимного хозяина. Так что роль драконоборца графу вполне удалась.

Первый день мы больше разговаривали. Онорат, пробыв со мной и обеими матушками до самого вечера, отправился с папенькой на ночную рыбалку. Графиня Набарро оказалась достаточно милой женщиной. И если не считать пытливых взглядов, которые она то и дело бросала на меня, то можно сказать, что мы неплохо поладили. Констанс Набарро развлекала нас рассказами о столичных порядках. И умела она рассказывать так весело, что мы с матушкой только успевали прикрывать рот ладошками, разражаясь очередным взрывом смеха.

Также графиня посвятила нас в последние модные новинки: она всего месяц как вернулась в Льено, потому могла рассказать гораздо больше, чем Эдит со своим альбомом. А перед сном мы сидели в саду, в большой беседке, увитой плющом, на берегу маленького пруда и пили чай. Обе матушки вели неспешную, но приятную беседу, а я с интересом их слушала. Душа моя отдыхала в полной мере.

Второй день был наполнен событиями. Утро началось с трели какой-то птицы за окном. Это было такое чудесное пение, что я не поленилась встать с кровати, подкрасться к окошку на цыпочках и чуть приоткрыть его, чтобы не спугнуть милую птаху. Птица заливалась, а я слушала, несмотря на утреннюю прохладу, заползавшую в приоткрытое окно.

Затихла она неожиданно. Послышались чьи-то шаги – и птица улетела. Я сердито взглянула вниз. Это был Онорат. Он неспешно шел к дому, неся в руках большой букет полевых цветов. Вдруг он поднял голову вверх, и наши взгляды встретились. Молодой человек покраснел. Он растерянно улыбнулся и склонил голову.

– Доброе утро, чудесное видение, – произнес граф негромко. – Не ожидал, что вы уже проснулись.

– Здесь пела птица, я слушала ее, – смутившись того, что стою у окна в одной сорочке, ответила я.

– Да, я слышал, это было чарующе, – улыбнулся мужчина. – Как вам почивалось?

– Благодарю, у вас очень удобные постели, – ответила я, чувствуя всю глупость своего ответа.

– Позавтракаете со мной? – неожиданно спросил господин граф.

Я прикрылась волосами, после тяжелой шторой и кивнула, спеша скорее привести себя в порядок.

– Я смутил вас, простите, – виновато улыбнулся Онорат. – Буду ждать вас внизу, только переоденусь.

Кивнув, я поспешила закрыть окно и спрятаться в комнате. Вскоре в мою спальню постучала горничная и принесла вазу с теми самыми цветами, что были в руках Онората. Когда она ушла, я склонилась к этому простому, но необычайно красивому букету и вдохнула его аромат. Улыбка сама собой появилась на моих губах.

Вернулась та же горничная с кувшином горячей воды, и я поспешила отойти от вазы. Она отнесла кувшин в умывальную комнату. От этой картины я почувствовала некоторую досаду и усмехнулась. Надо же, как быстро привыкаешь к новомодным благам. Не так давно мы и дома умывались так же, а теперь не можем представить себе жизнь без водопровода.

Через полчаса я спустилась вниз уже одетая и причесанная. Вдали от города я обошлась простой косой, которую сама заплела и скрутила на затылке, заколов шпильками. Прочь локоны, счастье в простоте!

– Ада, – глаза Онората смотрели с таким обожанием, что я не знала, как себя вести, – как же вы прелестны. – Он поцеловал мне руку, задержав ее у губ, и мои щеки вовсе запылали огнем. – В смущении вы еще прекрасней, – улыбнулся молодой человек, и я сердито отняла руку.

– Будет вам смущать скромную девушку, – ответила я.

Это вышло ворчливо, и вместо извинений я услышала негромкий смешок. Правда, граф поспешил исправить свою оплошность. Он учтиво поклонился и указал на выход из дома. Затем предложил руку, я не стала сопротивляться. Мы вышли на открытую террасу, где уже стоял накрытый стол. Никого, кроме нас с Оноратом, не было видно. Я едва не пожалела о своем согласии.

– Недалеко горничная и лакей, – успокоил меня господин граф, отодвигая мне стул.

– Благодарю, – ответила я, усаживаясь за стол.

Во время завтрака я обратила внимание на усталое выражение лица молодого человека.

– Вы мало спали? – спросила я.

– Вовсе не спал, – ответил он с улыбкой. – Мы вернулись в дом с вашим папенькой незадолго до рассвета. Я пытался уснуть, но не вышло. Вы рядом, это волнует, – Онорат осекся и посмотрел в сторону. – Оделся и решил пройтись. На лугу увидел эти цветы и подумал о вас… Впрочем, лгу, я уже думал о вас, когда увидел цветы.

Разговор вновь принимал неприятный для меня оборот, но положение спасла госпожа графиня. Она показалась в дверях и дружелюбно улыбнулась:

– Доброе утро, мадемуазель Адалаис. Доброе утро, сын мой.

– Доброе утро, матушка.

Господин граф поднялся навстречу матери. Он поцеловал ей руку, она его – в лоб. После Онорат отодвинул стул для графини и призвал горничную, которая поспешила еще за одним прибором. С этой минуты завтрак приобрел иной оттенок, и разговор стал легким и беспечным. Моя матушка присоединилась к нам, когда мы уже заканчивали. Папенька не появился до обеда.

Впрочем, это нам не помешало развлекаться ни в коей мере. Наш единственный кавалер, граф Набарро, повел нас после завтрака на прогулку. На их землях обнаружился теплый ключ, и мы с удовольствием окунулись в него, пока господин граф находился в соседней купальне, отгороженной от дамской глухой перегородкой.

– По местным поверьям, эта вода дает крепкое здоровье, – поделилась с нами графиня, когда мы отдыхали после купания. – А дамам помогает даже в случае бесплодия.

Матушка рассмеялась, я покраснела. После этого была игра в шарады – там же, у источника. Графиня Набарро до того уморительно показывала мыльный пузырь, загаданный ее сыном, что мы все исхохотались, но так и не смогли отгадать. На обед нас уже звали, потому что, увлеченная игрой, наша компания просто забыла обо всем на свете.