— Ох, — всхлипнула я и бросилась ему на шею.

— Сестра… — начал его сиятельство и вдруг осекся. Я ощутила, как напряглись под моими руками его мышцы, как дыхание вдруг стало частым, и сердце ускорило свой бег. — Не может быть, — чуть хрипловато произнес граф.

— Дядюшка, это я, — продолжая всхлипывать, произнесла я и подняла на него взгляд.

Граф сжал мою голову ладонями, с минуту пристально вглядывался, и лицо его вдруг исказилось.

— Не может быть, — потрясенно повторил его сиятельство. — Моя дорогая девочка, это и вправду вы? Шанни? Шанни! — воскликнул он спустя мгновение и… схватился за сердце.

— Дядюшка!

— Сейрос!

Графиня бросилась к мужу, тяжело навалившемуся мне на плечо. Она подхватила супруга под вторую руку, и мы довели его до кресла.

— Я же говорила, — причитала тетушка, — я же предупреждала. Он становится сам не свой, когда дело касается вас. О Боги, что же делать… что же делать…

— Вы хотели приготовить капли, — помнила я. — И недурно послать за доктором, если нет возможности пригласить сейчас магистра Элькоса.

— Да-да, вы правы, — растерянно пробормотала ее сиятельство, но уже через мгновение стряхнула оторопь и поспешила к дверям: — Эй, кто там…

Дальше я не слушала. Опустившись перед креслом на колени, я взяла руку его сиятельства и прижала ладонью к своей щеке. Граф не сводил с меня взгляда.

— Это и вправду ты, — сипло произнес он. — Наша маленькая Шанни…

Голос его прервался, и я вскочила на ноги, сама не зная, чем могу помочь, но сидеть и просто смотреть было выше моих сил. Однако дядюшка удержал меня и слабо улыбнулся:

— Останься.

И я вновь опустилась перед ним на колени.

— Ты живая, — сказала граф, и кончики его пальцев скользнули по моему лицу.

Я вновь прижалась щекой к его ладони, закрыла глаза и ответила:

— Живая.

По моим щекам текли слезы, в которых смешивались радость и тревога за дядюшку. Стерев их быстрым движением, я все-таки улыбнулась и посмотрела на него:

— Мне так много надо вам рассказать, ваше сиятельство, а вы вдруг хватаетесь за сердце. Что же это вы?

— Я ни за что не умру, пока не выслушаю всего, что вы желаете мне поведать, — заверил меня граф.

— Уж сделайте милость не умирать и после, — попросила я. — Иначе рассказывать мне придется очень долго, а у меня не так много времени.

— Вот как? — насмешливо приподнял брови его сиятельство. Однако вновь покривился, и я подалась к нему. — Пустое, — чуть задохнувшись, отмахнулся дядюшка. — Пройдет.

— Пройдет, — фыркнула за моей спиной ее сиятельство, как раз успевшая вернуться. — Экой вы легкомысленный, мой дорогой.

Я обернулась и увидела, что она капает снадобье из небольшого флакончика в ложку. Не желая мешать, я хотела отодвинуться, но дядюшка удержал, и его супруге пришлось обойти меня. Впрочем, сейчас она на это не обратила внимания, графиню больше заботил ее супруг, и помех она не замечала. Граф послушно выпил лекарство, прикрыл глаза и некоторое время сидел так. А потом на щеки его вернулся румянец, и мы с тетушкой с облегчением выдохнули.

— За Элькосом я послала, — уведомила графиня. Затем опустила на меня взгляд и усмехнулась: — Хвала Богам магистр более крепок телом. Он легче вынесет ваше свидание.

— Король сейчас должен держать магистра подле себя, раз Ее Величество на сносях, — заметила я.

Супруги Доло одновременно посмотрели на меня, и я ответила удивлением во взгляде, потому что в их глазах тоже читалось изумление.

— Что не так? — уточнила я.

— Элькос более не служит при Дворе, — ответил дядюшка. — Он передал тайну защиты королевского рода своему приемнику и покинул дворец еще два года назад. Он сейчас у себя, потому вскоре явится. Однако… — граф подался вперед и взял меня за обе руки: — Дитя мое, где же вы пропадали три года, и отчего не давали о себе знать?

Ответить я не успела, потому что тетушка встрепенулась:

— Дорогой, вы представляете, наша Шанриз вышла замуж!

— Замуж? — его сиятельство устремил на меня заинтересованный взгляд, однако быстро сменил его направление и посмотрел на супругу: — Дорогая, прикажите подавать обед, я голоден. Думаю, и Шанриз тоже. Заодно прикажите приготовить ей покои. Вы ведь остановитесь у нас? — уточнил у меня дядюшка.

— Более негде, — улыбнулась я.

Графиня Доло протяжно вздохнула и направилась к двери, но остановилась, не дойдя, и обернулась:

— Ваше сиятельство, — обратилась она ко мне, — прошу вас ничего не рассказывать без меня. Я тоже желаю вас послушать… не смотря на мои взгляды, — закончила она чуть язвительно и поспешила исполнить указание мужа.

А мы остались. Теперь я тоже пересела в кресло и умиротворенно вздохнула:

— Как я, оказывается, успела по вас соскучиться, дядюшка.

— Успела? — изумился граф. — За три-то год грех не успеть.

Усмехнувшись, я отрицательно покачала головой:

— И года не прошло, дядюшка.

— Что вы такое говорите, Шанни? — еще более изумился его сиятельство. — Три с лишним года миновали с того ужасного дня, когда сюда явился Элькос и объявил, что мы потеряли вас. И возможно, навсегда.

— Для вас, дядюшка, — уточнила я. — Для меня же не прошло и года. Там, где я оказалась, мне всё еще двадцать пять. И за этот год я прожила невероятное множество событий и приключений. Но этого я не стану рассказывать при тетушке, однако от вас у меня секретов нет. И первое — это то место, куда меня переместил портал.

— Что же это за место, дитя? — подался ко мне граф.

— Белый мир, дядюшка, — ответила я и отвела взор, мысленно возвращаясь в зеленые леса Айдыгера.

— Белый мир?

— Мир Белого Духа, дядюшка, — кивнула я. — И это чудеснейшее место во всей Вселенной…

Вечер приблизился так незаметно, что о его начале я узнала лишь по свечам, которые внесла надменная графиня Доло. Ни на кого не глядя, она поставила канделябр на край стола в кабинете супруга, после развернулась и удалилась, гордо вздернув подбородок. Дядюшка проводил жену чуть насмешливым взглядом. Он скрыл улыбку, и я последовала его примеру.

Ее сиятельство изволила обижаться на нас, и обижалась уже третий час. С того самого момента, когда граф, поцеловав ей руку, сказал:

— Мы оставим вас, дорогая. Мне надо дать отчет ее сиятельству по нашим делам. За три года накопилось немало новостей. Пусть нам не мешают.

— Как вам угодно, Сейрос, — ответила графиня, после поджала губы и ушла, шурша юбками.

Дело происходило возле дверей кабинета, куда мы подошли втроем после столовой. Тетушка намеревалась не отходить от нас, но ее вежливо спровадили. Разумеется, она обиделась, потому что за столом я рассказала вкратце, как меня столкнули в портал, и я оказалась на другом конце света среди незнакомых мне людей. Почти правда, но только почти. Ашит в моем изложении превратилась в знахарку, а Танияр в местного князя. Ни о войне таганов, ни об илгизитах, ни о тайнах Белого мира я рассказывать при ней не стала. Дядюшка одобрительно кивал, но явно ждал, когда мы окажемся наедине, и я расскажу много больше. Да и по нашему предприятию мне тоже хотелось поговорить и узнать новости, все-все новости, какие случилось с нашими общими знакомыми в мое отсутствие.

За столом мы мало говорили о ком-то кроме меня, мне лишь удалось узнать, что у Амбер нового прибавления в семействе не было, и что Элдер продолжает писать картины, но больше для собственного удовольствия.

— Где-то через год после вашего исчезновения, его сиятельство написал очаровательную картину, — говорил дядюшка. — На ней он изобразил двух юных девушек. Они, держась за руки, бредут по цветущему лугу. Он удивительно точно изобразил вас с Амберли. Я имею в виду не портретное сходство, в этом графу Гендрику нет равных, но душевную близость и характеры. Амбер трогательно склонила голову вам на плечо, а вы глядите на зрителя и улыбаетесь. От всего вашего образа лучится свет, который не видишь, но прекрасно чувствуешь. Ваша же кузина тиха и мечтательна, от нее веет покоем и умиротворением. Восхитительное полотно. Я пытался купить, но Элдер отказал. Эту картину он писал для супруги, потому даже сделать копию воспротивился.