Впрочем, я отвлеклась. Стоит вернуться к той мысли, которую я так и не досказала. Так вот, на первый взгляд, кроме периодических вспышек нетерпимости, которые быстро гасились и стремительно сокращались, благодаря айдыгерцам и службе чен-ердэма всё было спокойно. Никто не приближался к Шакину, за которым теперь наблюдали особо. Не из-за недоверия, а ради его безопасности. И сам каанчи не спешил сходиться с кем-то из новоприбывших. Он продолжал общаться с ягирами и Эгченом, но более всего с Нихсэтом.

Так, может быть, мама хотела сказать, чтобы я не верила тому спокойствию, которое царит в Иртэгене? Что если мои подозрения верны и кто-то охотится на каанчи? Более того! Что если вся правдивая история Шакина имеет второе дно? Ну вот, к примеру, Галзы отправил сына с тайным заданием, а причиной согласия каанчи стало желание оттянуть новую женитьбу. А то и вовсе каан Долгих дорог мог поставить условие: или женись, или сделай. Что?

Покачав головой, я усмехнулась. Этак я сейчас и вовсе додумаюсь неизвестно до чего. И как тогда доверять своим мыслям, а не глазам, если уже сомневаюсь в верности подозрений? Или все-таки правильно думаю? Что если так и есть? «Думай, дочка, думай…»

– Проклятие! – возглас Элькоса был столь неожиданным, что вздрогнула, кажется, не только я.

– Что такое, Морт? – спросил Танияр.

– Уже две нити звенят. Кажется, идут, – почти рассеянно произнес хамче.

После выхватил из-за пазухи небольшое зеркальце, прихваченное из нашего мира, и положил на стол. Он повел рукой над зеркальной поверхностью, и копия ее поднялась в воздух, увеличилась в размерах, и все взгляды устремились на войско, одетое в черные одежды, какие я уже видела.

– Йарганы, – тихо произнесла я и порывисто обернулась к мужу.

– Успели, – сказал он, глядя в отражение. – Все всё услышали. Делаем, как говорили. Морт.

– Да, государь, – скорее машинально отозвался Элькос.

Мужчины поднялись с мест и зашагали к выходу, не ожидая приглашения. Магистр направился следом, а вместе с ним Эгчен. В ханаме остались только мы с Танияром и наши ердэмы. Я вновь поглядела на мужа. Он постукивал кончиками пальцев по поверхности стола, над которым всё еще висели «карта» и «зеркало». Затем хлопнул по нему ладонью и поднялся на ноги.

– Архам, тебе хранить Айдыгер вместе с Ашити, пока я не вернусь, – произнес Танияр.

– Да, брат, – кивнул тот.

– Нихсэт, призови всех чавузов на дороги и улицы. Язгуйчи, какие останутся, пойдут им в помощь. Ягиры, кто не идет с нами, продолжат нести свою службу. Илан, и твоим людям наблюдать особо.

– Мы услышали, дайн, – отозвались братья.

– Милый… – позвала я.

Голос мой дрогнул, и супруг наконец обратил на меня внимание. Он протянул мне руку, и я, сжав его ладонь, порывисто поднялась с места и бросилась ему на грудь. Танияр заключил меня в объятия.

– Не тревожься попусту, Ашити, – сказал он негромко. – Займись пока делами, у тебя их много. Или побудь с сыном, Тамин отвлечет тебя от тяжелых мыслей. С нами Отец, Он не оставит.

Уткнувшись ему в грудь лбом, я прошептала:

– Я не могу не тревожиться. Ты вновь идешь на битву…

– И в этот раз со мной половина таганов и хамче.

– Я буду смотреть, даже не вздумай мне запрещать. – Я подняла на него взгляд. – Не могу не смотреть.

– Хорошо, – блуждая по моему лицу взглядом, ответил супруг, – смотри. Только помни, что сказала вещая. Не спеши с выводами, прежде размышляй. И помни, что у тебя теперь есть сын, не вздумай сделать глупость, даже если увидишь, что со мной что-то случилось. Ты можешь и ошибиться.

– Ох… – Губы мои задрожали, и влага заполнила глаза мутной пеленой.

– Ты меня услышала? – строго вопросил супруг.

– Да, – кивнула я.

Более ничего сказать не успела, потому что Танияр прижался к моим губам, а когда отстранился, на устах его играла теплая улыбка.

– Люблю тебя, – шепнул дайн. – И я сделаю всё, чтобы дальше наша жизнь была такой, как мы мечтаем. Я вернусь, обещаю.

– Уж сделай милость, – плаксиво произнесла я и добавила: – Я буду ждать тебя, мой любимый.

– Я вернусь, – повторил он, а затем окончательно отстранился и направился прочь стремительным шагом.

– Танияр! – воскликнула я, поддаваясь эмоциям, но на плечи мне легли чьи-то ладони.

Обернувшись, я увидела Архама. Он укоризненно покачал головой и мягко подтолкнул меня в сторону двери. Только сейчас я поняла, что и братья покинули ханам, остались только мы с деверем.

– Идем во двор, – произнес Архам. – Там подождем. А сейчас мешать не будем.

Кивнув, я первой поспешила покинуть ханам. Здесь нам делать было уже нечего. Лишь на пороге обернулась и увидела, как лопнула иллюзия и разлетелась снопом белых искр, тут же угасших. Лишь в «зеркале» продолжали шагать воины Илгиза. Я даже увидела салгаров, а потом Архам подтолкнул меня, и мы вышли в узкий коридор, а после и во двор.

Суеты не было, как не было и промедления. Без толики волнения ягиры надевали халыны, вооружались и шли на поляну. Туда же спешили и язгуйчи, призванные дайном. С ними немало занимались за это время, и не только воинской наукой, но и сборами. А оповещением служил не набат, а кристалл, выданный магистром каждому воину. Об этом я знала, потому не удивилась, видя и их готовность.

Чтобы не мешать, мы с Архамом стояли в стороне и наблюдали. Сердце мое замирало, но я заставляла себя держать лицо, и даже улыбка не сходила с моих уст. Воины шли исполнить великий долг перед своим Создателем, и почетнее этого не могло быть ничего. Только ведь это не безобидное состязание…

– Боги, – все-таки всхлипнула я, и Архам, накрыв мои плечи рукой, притянул к себе. Однако я отстранилась, быстро смахнула с глаз набежавшую влагу и указала на ворота Иртэгена. – Идем, там подождем появления Танияра.

– Хорошо, – не стал спорить деверь.

Я подняла на него взгляд и увидела, как Архам поджал губы. После вздохнул и зашагал рядом со мной.

– Что тебя тревожит? – спросила я, чтобы отвлечься от тяжких мыслей.

– Я никогда не участвовал в битвах, – сказал брат моего супруга. – С племенами сходился Танияр. С отцом к пагчи пошел Танияр. Когда пришли Елган и Налык, я был в проклятом Даасе. И сейчас я снова в стороне. Я должен идти с ними. Меня обучали сражаться, а я всегда, словно женщина, остаюсь в стороне.

Улыбнувшись, я сжала его ладонь, и Архам посмотрел на меня.

– Ты зря пеняешь на судьбу, братец, – сказала я. – Ты прекрасный воин, и я это видела трижды. И все три раза ты стоял один против нескольких противников, и трижды вышел победителем. Тебя хорошо обучали, и ты это доказал. Показал, что так же отважен, как и Танияр.

– Во второй раз нам помогли урхи, – усмехнулся Архам. – Иначе я бы не выстоял.

– Никто бы не выстоял, – отмахнулась я. – Потому Отец и отправил к нам помощников. Но главное, ты ведь не испугался, не отступил и не сдался, был готов к драке, даже понимая ее тщетность. Нет, Архам, ты воин.

Он рассеянно улыбнулся, но было понятно, что остался при своем мнении. Настаивать и спорить я не намеревалась, сейчас было не до того. Мы уже дошли до ворот харата и намеревались пересечь их, когда нас нагнал Берик. Мой телохранитель пристроился рядом со мной, и я поняла, что он остается. С дайном уходил Юглус.

Прерывисто вздохнув, я попыталась найти его взглядом, но сейчас это сделать было невозможно. Поляна была заполнена язгуйчи и ягирами. Последние и вовсе были похожи друг на друга, будто по земле рассыпали горох. Еще и зеленый цвет усиливал ассоциацию, и я нервно хохотнула. Однако тут же мотнула головой, отгоняя истерическое веселье, за которым скрывался страх.

– А остальные ягиры и язгуйчи? – вдруг встревожилась я, поняв, что на поляне стоят только войны из Иртэгена.

– Ты же была в ханаме, – справедливо заметил Архам. – Танияр говорил обо всем.

– Я задумалась и прослушала, – вынуждена была признаться я.

– Плохо иметь большую голову, – усмехнулся деверь. – Слишком много места для мыслей. Была бы маленькой, думать бы было уже некуда, тогда не пропустила бы ни слова. – Я ответила сердитым взглядом, и ман-ердэм хмыкнул. Однако томить не стал и пояснил: – Все получили знак дайна и собираются там, где было уговорено. Так сейчас во всех частях Айдыгера, на землях племен и в таганах, какие дружны нам. Об этом они сговорились уже давно. Только хигни не пойдут, они не воины.