Он, Элькос и по несколько ягиров от дайната и таганов, переодевшись в простую одежду, изучали горы и дороги, которые вели вниз. Если не считать Иссыллыка, то единственным путем была лестница со сторожевыми башнями, которая спускалась к Курменаю. Однако найти Иссыллык пока не получилось.

– Друг мой, ищите скрытое в пространстве, – предположила я. – Эта проклятая жаровня находилась сразу после перехода от Каменного леса и тянулась до гор. Возможно, это место – часть прохода, устроенного Илгизом. Кто знает, может, у них есть и иные скрытые тропы. По лестнице спускать машины затруднительно.

– Может, вы и правы, душа моя, – покивал Элькос.

– Если они расставят свои машины по верху, то добраться до них будет невозможно, – задумчиво произнес Танияр, слушавший нас. – Зато Курменай будет весь под ними. Сбросить горящие сварды на таган, обстрелять стрелами и встретить тех, кто придет на помощь гибнущему тагану, – это разумно. Только после этого спуститься. Сначала войско, следом машины. А еще у них есть подручные махира, и в горах они сильны. Могут обрушить камни и помогут спустить машины. И влезть в головы тем, кого захватят… Мы должны остановить их еще до того, как они это сделают.

– Да, – потрясенная нарисованной картиной, ответила я. – Нужно их остановить.

– Я сделаю всё, чтобы не допустить уничтожения осколка былой реальности, – мрачно добавил Элькос. – Я буду искать скрытые проходы, даже понимаю, как это сделать.

– Мы сделаем всё, – произнес дайн, и магистр кивнул.

А я вдруг ощутила беспокойство. В горах жили не только илгизиты.

– Милый, если встретите урхов, не обижайте их. Хоть они и большие, но добродушные, если не нападать на них. И душа у них тонкая и чувствительная. К тому же рядом могут оказаться еще урхи. Мы с Архамом видели, как легко они переломали шестерых илгизитов.

– До последней фразы я едва не умилился, – усмехнулся Элькос. – Не переживайте, девочка моя, мы выберем кого-нибудь с отсутствием слуха и голоса, он утихомирит ваших урхов.

– Урхи не пострадают, обещаю, – улыбнулся мой супруг, и я успокоилась.

В отличие от илгизитов, урхов мне было жалко. И разумеется, не хотелось, чтобы пострадали люди. Правда, в их безопасности я была уверена больше, чем в безопасности лохматых горцев, всё же хамче был немалым перевесом в их споре. Однако проблема была решена, и теперь я могла быть уверена, что никто не пострадает… ну, кроме тех, кто имеет слух.

Ради лучшего взаимопонимания при возможной встрече с урхами магистр попросил меня спеть и сотворил отменную иллюзию.

– Душа моя, в отсутствии певческого таланта с вами никто не сравнится. Мне кажется, вы единственная, кто поет так ужасно. Подобного надругательства над искусством попросту невозможно повторить, – растоптал мое самомнение Элькос, когда иллюзия была готова. – Только моя любовь к вам помогла мне выдержать эту пытку, но умоляю вас: никогда, никогда-никогда более не пойте в моем присутствии. Ради всего, что связывало и связывает нас, поклянитесь.

Я пофыркала, обиделась, потом помирилась с магом и дала заветное обещание. И на этом миссия по спасению урхов была закончена. Впрочем, пока пускать в ход иллюзию не пришлось ни разу, потому что с почитателями моего «таланта» экспедиция тагайни еще не встречалась.

– Мне тоже нужно оставить тебя, мой милый, – шепнула я сыну. – Что ж поделать, если твои родители дайн и дайнани, нам без дела сидеть нельзя. Однажды ты это поймешь, когда примешь груз забот о государстве на свои плечи. Но ты со всем справишься, Тамин, потому что ты избранник Белого Духа. Помни об этом и не обмани доверия Создателя. – Поцеловав дайнанчи в пухлую щечку, я сама себе ответила: – Ты не обманешь Его доверия, я знаю.

Тамин вздохнул и почмокал губками. Его пока больше волновало насыщение собственной утробы, чем некое великое предназначение. Хмыкнув, я покинула кресло, а следом гостиную и понесла сына в его колыбель. Сурхэм, заслышав мои шаги, выглянула из кухни и вытерла руки о тряпицу, заткнутую за пояс. Наконец-то дайнанчи возвращался в ее заботливые руки.

Прислужница проводила нас до спальни, где я уложила сына в колыбель. После подошла к зеркалу, поправила одежду и волосы. Посмотрев еще раз на Тамина, послала ему воздушный поцелуй и препоручила заботам Сурхэм. Признаться, я хотела выбрать малышу постоянную няньку, но наша ворчунья зарычала тигрицей, негодуя на принятое решение.

– Нечего всяким трогать дайнанчи, – объявила она. – Я на что? Сама за ним глядеть буду.

– Ты уже не молода, устанешь, – попыталась я воззвать к прислужнице, но она только мотнула головой.

– Готовить и убирать сил хватает. Что же я с дитем малым не управлюсь? Еще как управлюсь. Сама буду смотреть, – повторила она, и Танияр, слушавший наш спор, кивнул:

– Так тому и быть. Если будет нужна помощь, попросим Эчиль. А пока и Сурхэм хватает.

Мне оставалось только покориться. Впрочем, более надежной и заботливой няньки найти было бы попросту невозможно. И потому я с легким сердцем оставляла сына на попечение прислужницы, которая за дайнанчи могла бы порвать кого угодно не хуже рырхи.

– Если что— зови, – дала я привычное напутствие.

– Позову, – кивнула Сурхэм. – Иди спокойно. – Улыбнувшись ей, я покинула дом.

На улице меня уже ожидал Берик. Он, как обычно, переговаривался с ягирами, стоявшими на страже у ворот подворья. При моем появлении все трое склонили головы, а я приветствовала их:

– Милости Отца.

– И тебе Его милости, дайнани, – ответили мне.

Берик пристроился рядом и спросил:

– Куда идем?

– На подворье ягиров, – ответила я. – Архам там?

– Да, – кивнул телохранитель. – Говорит с братьями.

– Замечательно, – улыбнулась я. – Значит, всех разом и увидим. А что наш гость?

– На заре уехал с Эгченом в Огчи. Хочет посмотреть на хайят.

– Пусть посмотрит. Как он тебе?

Речь шла о Шакине. Каанчи решил задержаться в Иртэгене. Он жил на подворье ягиров, и это было решением Танияра, которое он принял, когда вернулся домой в тот день, когда в Айдыгере появился наследник Долгих дорог. Дайн появился как раз во время нашей беседы.

Разговор с Шакином был долгим. Я вновь рассказывала свою историю, показывала книгу, картину Элдера, зарисовки, по которым Элькос делал свою иллюзию савалара. Да и вопросов у каанчи оказалось немало, так что к приходу дайна мы всё еще сидели, но уже в гостиной, где Сурхэм накормила всех, включая ягиров, не желавших оставлять меня наедине с чужаком.

Единственная, кто покинула нас, была Эчиль, но у нее были муж, дети и собственные заботы. Потому, удостоверившись, что мне ничего не угрожает, свояченица ушла, а Юглус и страж с ворот остались. Его место на посту занял другой ягир. Да и люди время от времени подходили к подворью, чтобы узнать, что там происходит. И пагчи с унгаром появлялись, и кийрамы, не говоря уже об айдыгерцах. Но обо всем этом я узнала позже. А к моменту возвращения дайна мы продолжали разговаривать.

Танияр вошел в гостиную, осмотрел представшую ему мизансцену пристальным взглядом, а после произнес:

– Милости Отца, каанчи Шакин.

Разумеется, мой супруг помнил его еще по визиту в Долгие дороги и уж точно услышал имя, когда ему докладывали о происшествии на курзыме.

– И тебе милости Белого Духа, дайн Танияр, – поднявшись на ноги, ответил наш гость.

Я направилась к мужу, чтобы поприветствовать его. Он обнял меня, поцеловал и на миг остановил вопросительный взгляд. Я улыбнулась, показав, что всё хорошо. Танияр едва заметно кивнул и присел на свободное место.

– Стало быть, решил послушать, – констатировал дайн визит каанчи. – Доброе дело. Рубить, не увидев, куда придется удар топора, может только глупец.

– Мой каан не глуп, – сухо ответил Шакин.

– Но и не мудр, – отмахнулся Танияр. – И раз ты думал, значит, ты мудрей своего отца. Долгим дорогам повезло, что ты старший каанчи. Что скажешь теперь, когда увидел и услышал всё, что хотел?