– У тебя закончились вопросы? – спросил илгизит.

– Я смогу посмотреть Даас? – я с радостью сменила тему.

Продолжать разговор о магии мне не хотелось еще по одной причине – я опасалась дать махиру знания, которые могли быть использованы против верных детей Создателя.

– Да, сможешь, – ответил Алтаах. – Но тебе не позволено спускаться ниже священной части Дааса. – Я ответила непониманием во взоре, и он пояснил: – Даас делится на несколько частей: уреч-ката, хамас-ката, ташын-ката, аста-ката, астон-ката, дартан-ката и махир-ката. Тебе запрещено спускаться ниже ташын-ката.

Он не спешил пояснить, но глаз не отвел, словно ожидал, пойму ли я его. Я устремила взгляд на верхушку какой-то горы, утопавшей в облаках. Ката – ярус, этаж, уровень. Что-то в этом роде. И если исходить из того, что он назвал последним и спускаться вниз, то выходит, что уреч-ката – это ярус, где проживают воины и прислуга. Тогда хамас-ката – мастерские. Ташын-ката – ученики и слабые подручные, Аста-ката – подручные со средним уровнем, и как раз там находится архив. Астон-ката – уровень, на котором живет Рахон, потом ярус с дартаном Акмаль и последний – махир-ката, то есть вот этот самый дом. И мне не позволено спускаться ниже учеников.

– Почему я не могу пройтись по мастерским? – спросила я.

Алтаах улыбнулся, довольный тем, что я всё поняла без его подсказки. Но я продолжала ждать ответа, и он сказал:

– Мы не ходим туда, это дело прислужников. Хамас – место для работы, а не для прогулок.

А еще там не обратят внимания на тех, кто пройдет мимо… Верно? Хамас – место для работы. Наверное, мастера приучены не совать нос в дела махира и подручных, потому любой, кто спускается сверху должен быть для них невидимкой. Никто не остановился и не обернулся нам с Рахоном вслед. Они занимались своим делом, и если и переговаривались, то друг с другом. Да, наверное, причина запрета именно в этом. Запомню.

– Хорошо, – согласно кивнула я. – Ташын – это граница, дальше я переступать не буду. Алтаах, – махир ответил благожелательной улыбкой, – сколько тебе лет… зим?

– Немало, Ашити, – ответил он. – Я кажусь тебе молодым? Это благодаря моему могуществу. Покровитель щедро одарил меня за верную службу. Он всегда добр с теми, кто служит ему.

Я ответила вежливой улыбкой, но промолчала. Признаться, чем дольше я находилась рядом с махиром, тем сильнее мне хотелось уйти от него. Нет, он не подавлял, не отвращал и не раздражал. Он даже внушал доверие и тем настораживал. Мне надо было остаться одной, хотелось собраться с мыслями и всё обдумать. И лишь потом продолжить нашу беседу. Лучше уж задать вопросы Рахону, он был умен, но все-таки казался более безопасным.

– Где я буду жить? – спросила я, в очередной раз меняя тему. – Мне бы хотелось отдохнуть с дороги, помыться. А еще поесть. Я голодна.

– Понимаю, – с улыбкой кивнул махир. – Прости, я был нетерпелив. Мы встретимся в другой раз.

И, сказав это, Алтаах хлопнул в ладоши. В дом вошел один из татуированных прислужников.

– Ступай, Ашити. Я был рад говорить с тобой.

– Благодарю, – пробормотала я и поспешила покинуть жилище махира.

Едва выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью, как-то разом ощутив себя легче и спокойнее. После обвела площадку взглядом, но своего похитителя уже не обнаружила. Рахон ушел, оставив меня на попечение махира и его прислужников. Он свою работу выполнил. Возможно, пятый подручный еще появится, а может, и нет. Я несколько расстроилась. К этому илгизиту я уже привыкла, и он оставался единственным, кто был мне хорошо знаком. Так что я понадеялась, что мы еще встретимся. Но если нет, то не пропаду в любом случае. И я выкинула Рахона из головы.

Мой сопровождающий, так и не открыв рта, поманил меня за собой. Я кивнула и направилась следом. Впрочем, прежде чем начать спуск по лестнице, я обернулась. Почему-то ожидала увидеть Алтааха на пороге, что он будет смотреть мне вслед, но ошиблась. Махир не вышел. Может, он и смотрел из глубины своего дома, однако этого я увидеть уже не могла.

– Он опасен, – прошептала я на родном языке. – Он очень опасен даже без своей силы. Нельзя терять осторожности, совсем нельзя.

Прислужник на мой шепот не обернулся. Впрочем, он вообще не поворачивал головы, чтобы проверить, идет ли за ним гостья, не подвернула ли ногу или, к примеру, не свернула себе шею на лестнице без перил и ограждений. Не закружилась ли у нее голова, и не таит ли ножа, готового вонзиться в спину. Кажется, татуированному мужчине вообще не было до меня дела и он просто исполняет повеление хозяина.

Мне захотелось проверить, что он будет делать, если я оступлюсь. Поспешит ли на помощь, или так и уйдет вперед, предоставив меня собственной судьбе. Однако этого делать я не стала. На горной лестнице было жутковато даже думать о том, чтобы оступиться, не то что изображать падение. И я сосредоточилась на спуске и сохранении собственного здоровья и жизни.

За мыслями и учитывая отдохнувшие ноги, да и то, что это был не подъем, а спуск, путь до дартан-ката я почти не заметила. Мы прошли половину дороги до той террасы, на которой я встретилась с Селек и Архамом, и прислужник, толкнув резную деревянную дверь, указал мне рукой новое направление. За этой дверью скрывался пустой неширокий двор, где в стенах имелись еще двери. За одной из них я увидела обильную зелень. Сад?

– Я могу туда заходить? – спросила я прислужника.

– Гостье великого махира нет преград, – ответил он, полуобернувшись.

– Кто еще вхож туда?

– Никто, эта часть дартана закрыта для тех, кого ты не захочешь видеть.

– Даже для махари?

– Даже для махари.

– Во время прогулок меня будут сопровождать?

– Я останусь неподалеку.

– Ты будешь мне прислуживать?

– Таково желание великого махира, – склонил голову прислужник.

Значит, ко мне приставлен шпион. Но это-то было ожидаемо. Однако он может затруднить мне жизнь… надо попробовать подружиться.

– Как твое имя?

– Называй меня бальчи, – откликнулся прислужник.

– Это ведь не имя?

– У бальчи нет имени. Он живет, чтобы служить великому махиру.

Хм… Я некоторое время в задумчивости смотрела в чуть ссутуленную спину мужчины, а после задала вопрос:

– А если махир прикажет прыгнуть в пропасть?

– Бальчи прыгнет, – без всяких эмоций ответил прислужник, просто констатируя факт, и я буркнула:

– Однако…

На этом я беседу с бальчи закончила, сделав очередной вывод: мы никогда не станем друзьями. Этот прислужник всегда будет служить только одному человеку – Алтааху, и только ему. Ко мне приставили самого лучшего шпиона, которого я не смогу подкупить ни добротой, ни слезами, ни улыбкой, ни даже золотом. Ну, хорошо. Я и это приняла к сведению, сразу решив, как буду вести себя в присутствии безликого стража.

Но вернемся к моему новому жилищу. Оно скрывалось за еще одной резной дверью, завешенной изнутри тканью, похожей на шелк. Такие же занавеси закрывали и окна с искусно вырезанными рамами. Узор полностью покрывал все пространство этих рам, и более ничего в них не было. Но, удивительное дело, занавеси не пропускали сквозняка. И если бы мне вздумалось впустить в комнату свежий воздух, то хватило бы просто сдвинуть в сторону штору.

– А как же зимой? – спросила я бальчи.

– Здесь зима не так сурова, как на землях Урунжана, – ответил тот. – Наш Покровитель бережет нас от холода.

Или это делают горы, подумала я про себя.

– И все-таки, – не оставила я своего интереса.

– Если становится холодно, то окна заделывают, – сказал бальчи и повел меня знакомиться с жилищем.

В моем ведении оказалось несколько комнат. Их стены, как и во дворце йарга, были затянуты вышитой тканью. В каждой комнате был свой рисунок. У меня оказалась большая и удобная кровать. Кроме нее, в спальне стояло большое мутноватое зеркало, сильно уступавшее тому, что подарил мне Танияр. Еще был столик, на котором имелась ваза с фруктами и миленький ларчик. В этом ларчике я обнаружила украшения.