– Он обещал вернуться, – с мукой в голосе произнесла я. – Обещал, но знал, что не исполнит обещания? Но это же нечестно!

– Ашити, – позвал меня Берик. – Ашити, послушай…

Мотнув головой, я подняла руку, призывая к молчанию, и телохранитель послушался. Не заговорил и Эгчен. Мой взгляд уперся в перстень. Было желание немедленно позвать каана, стребовать с него ответ сию же минуту. Пусть объяснится, пусть скажет, почему солгал, пусть… И рука с перстнем свесилась вдоль тела. Нет. Не позову и не стребую. Танияр мне никогда не лгал. Пусть говорят что хотят, я не стану искушать судьбу и кликать горе. Что предначертано, то сбудется. Духи справедливы и милостивы, они не могли соединить нас только для того, чтобы после разлучить навеки.

Медленно выдохнув, я поднялась с кресла и направилась к двери, но уже на пороге обернулась и сказала, глядя на байчи:

– Сделай, как я велела. Вооруженных в Иртэген не пускать, даже если это нож на поясе. Хранителя найди сам. Я посмотрю позже.

– Куда ты, каанша? – спросил Эгчен.

– Схожу на старое подворье, навещу своячениц. Потом погуляем, хочу очистить голову.

Байчи поклонился, Берик и рырхи последовали за мной. Мне и вправду нужно было отвлечься, потому что я хотела верить моему мужу. Он обещал вернуться, и значит, сумеет это сделать. Кто, если не Танияр? Когда-то он обвел вокруг пальца саму Ашит, которая читает чужие души, как обычные книги. Он хитер и изворотлив, умен и коварен, а еще он человек слова.

Но! Но даже если вдруг мой муж не вернется, если Танэ-уман станет тем местом, где Танияр сделает последний вздох, я не оставлю его. Я тоже обещала и не отступлюсь от своих слов. В этом мире или в ином, но мы будем вместе – такова судьба, иначе зачем Высшие Силы проложили нам дороги друг к другу?

– Я не оставлю тебя, – шепнула я и вдруг ощутила, как тяжесть с души исчезла.

Улыбка скользнула на уста, и я прижала ладонь к сердцу, посылая супругу признание в любви. Мы вместе даже на расстоянии.

– Ашити.

Я обернулась к Берику и тепло улыбнулась ему:

– Всё хорошо, мой дорогой друг. Я более не печалюсь. Идем. – Ягир еще короткое мгновение пристально смотрел на меня, но после кивнул, и мы уже не останавливались.

С Эчиль мы встретились неподалеку от ворот старого подворья. Она и ее дочери направлялись навстречу.

– Милости Отца, Ашити, – приветствовала меня свояченица. – Куда идешь?

– И тебе милости Создателя, сестрица, – улыбнулась я.

Обращение вышло неожиданным даже для меня. Эчиль в удивлении приподняла брови, но вдруг зарделась и опустила взгляд.

– Выходит, признала во мне сестру? – спросила она, быстро справившись со смущением. – И я могу тебя так назвать?

– Танияр тебе брат, стало быть, и мне ты сестра, – ответила я. – Верно, девочки? – я посмотрела на дочерей Эчиль.

– Верно, тетя, – ответила Тейа, Йейга просто кивнула.

– Дети всё понимают быстрей, – рассмеялась я и взяла свояченицу под руку. – Вернемся на подворье. Хочу позвать с нами Хасиль. Пусть погуляет.

Эчиль усмехнулась, но спорить не стала, только в глазах мелькнуло сомнение, что моя затея выйдет. Хмыкнув в ответ, я взяла ее под руку, и мы отправились за нашей затворницей. Удастся ее вытащить или нет, я особо не сомневалась. Хасиль засадила себя за закрытые двери, но бесконечно унылое существование должно было терзать ее саму. Одни и те же стены, одни и те же люди, полное отсутствие событий и перемен – тоска! Конечно, я была уверена в том, что сумею вырвать ее из ловушки серой обыденности.

На старом подворье царила тишина, нарушаемая лишь двумя детскими голосками. Дочери второй жены о чем-то спорили, да так истово, что мы услышали их, еще не дойдя до комнат Хасиль. Слов особо было не разобрать, но визг стоял знатный.

– Хватит! – услышали мы надрывный вскрик их матери.

Было в нем не только раздражение, но и мука. Она устала, и это было несомненным, как устали и девочки. Если Мейлик носила дочь к матери, Эчиль приводила своих дочерей ко мне, то дети Хасиль были заточены матерью в своей комнате вместе с ней. Всё развлечение наступало для них вечером, когда возвращались Тейа и Йейга, но в течение дня всё те же стены и лица. Так что мы явились вовремя, неся этой троице избавление и развлечение. Посмотрев на Эчиль, я ей подмигнула, свояченица хмыкнула, и мы вошли в комнаты второй жены.

Картина, представшая нам, была забавна. Оказалось, что Айдын и Найни делят куклу, только что сшитую их матерью. Почему только что? Да всё очень просто: на столе лежало рукоделие и лоскуты ткани, из которой был сшит наряд для куклы. А еще моток белых ниток, точно таких же, из которых была сплетена коса. Обе дочери желали заполучить игрушку немедленно, и Хасиль, пытаясь успокоить спорщиц, сама стаяла красная, взмокшая, с лихорадочно блестящими глазами. Похоже, спор шел уже долгое время. Уж не потому ли усмехнулась Эчиль, когда я предложила вернуться на подворье? Впрочем, это было уже не столь важно.

Едва мы переступили порог и нас заметили, в комнате наступила тишина. Девочки, округлив глаза, спрятались за мать, а Хасиль, проведя ладонью по лбу, выдохнула:

– У-уф.

– Милости Отца, свояченица, – приветствовала я женщину. – И вам, дети.

– Милости Отца, каанша, – ответила Хасиль, вдруг став настороженной. – Зачем пришла?

Вышло несколько недружелюбно, но я не обиделась, понимая, что сейчас это просто тревога. Мои визиты пока для Хасиль хорошо не заканчивались, и потому она не знала, чего еще ожидать.

– Мне подумалось, Хасиль, что ты слишком много сидишь дома, – ответила я. – Идем с нами. Мы хотим прогуляться и тебя с дочерями пришли позвать с собой.

– Мы не пойдем, – тут же ответила вторая жена. – Нам и дома хорошо.

– Мы это услышали еще во дворе, – улыбнулась я и направилась к ней. Рырхи, не желавшие оставаться на месте, шагнули за мной. Хасиль, испуганно охнув, инстинктивно раскинула руки, закрыв дочерей.

– Мейтт, останьтесь, – велела я.

Маленький вожак поднял кверху морду, но стоило мне сделать следующий шаг, и звери последовали за мной.

– Стоять! – рявкнула я.

Хищники посмотрели на меня все вместе, но когда Бойл сдвинулся с места, Мейтт зарычал – поняли. Мне подумалось, что надо заниматься с ними не только как с рырхами, но и собаками. Может, толк и выйдет. Однако желанный итог был достигнут, и к Хасиль подошла я одна, впрочем, звери были всего в паре шагов позади. Потому вторая жена так и не спустила с них взгляда. И теперь я уже встала так, чтобы скрыть своих подопечных за спиной, и взяла женщину за руку.

– Хасиль, не упрямься, – мягко заговорила я. – Мы одна семья, ни к чему прятаться за закрытыми дверями. Вокруг твои земляки, рядом живут родители, а ты сидишь на подворье, будто никого в Иртэгене не знаешь. Даже Эчиль стала своей более, чем ты.

– Не пойду, – буркнула женщина. – Чтобы пальцем тыкали? Не хочу.

– Чепуха, – отмахнулась я. – Люди Зеленых земель быстро забывают обиды и чужие ошибки. Улыбнешься, поздороваешься и сама увидишь, что они готовы принять тебя. Погляди на меня, я ведь вовсе не из тагана, но любой не откажет мне, если я захочу заговорить. И так было до того, как я стала женой Танияра. Идем, не бойся.

Хасиль помолчала. Она бросала на меня взгляды исподлобья, но все-таки отрицательно покачала головой, так и не решившись.

– Мы уйдем, а Айдын и Найни опять станут делить куклу, – заметила я. – Они очень громко спорят… – многозначительно замолчав, я заглянула второй жене в глаза. Она протяжно вздохнула, но всё еще не решилась, и я заговорила более строгим тоном. – Довольно прятаться, Хасиль. Ты свояченица каана, твои дочери – племянницы каан. Неужто ты собираешься продержать их подле себя всю жизнь? Кем выйдут они к людям? Дикарками? А ты сама? Жизнь пройдет за воротами подворья, пока жалеть себя будешь и бояться. Собирайтесь – и идем гулять. Довольно себя наказывать.

– За что мне себя наказывать? – насупилась Хасиль.

– Вот и я говорю – не за что. А раз причины нет, то и прятаться от людей незачем. На сангар выйти в себе силы нашла. Она вскинула на меня взор, явно думая, что я вспоминаю ее призыв к бунту, но речь шла об ином. – Руки с нами подняла, показала, что мы одна семья. Так пусть и дальше видят, что между нами не осталось обид и злобы. Кому, как не семье каана, быть в ладу друг с другом? На нас смотрят, в нас верят, за нами повторяют. Так идем и покажем, что мы достойны быть для всех примером. Ты с кааном, Хасиль?