– Говори, Хасиль! – крикнули из толпы.

– Да, зачем собрала? Говори, мы все здесь.

Явно приободренная желанием людей слушать ее, Хасиль расправила плечи, а я преисполнилась живейшим любопытством. Бывшая каанша снова скользнула взглядом по мне и воинам, а после, вскинув руки, воскликнула:

– Люди Зеленых земель! Это я говорю с вами – каанша Хасиль, вторая жена истинного каана Архама, сына Вазама!

Первая ошибка. Все знали, как Архам получил челык, потому говорить об истинности каана было глупо и неуместно. Да и сама Хасиль уже не была кааншей, теперь это стало больше прозвищем жен бывшего каана, чем званием, с тех пор как их муж был свергнут. Эту мысль подтвердил негромкий ропот за моей спиной и усмешки. Хасиль всерьез пока не восприняли, но я расслабляться не спешила.

– Вы слушаете Танияра, предавшего брата ради пришлой, – продолжала женщина.

Вторая ошибка. И вновь все знали, кто был в этой семье предателем, и это точно не Танияр. Да и то, что Архам помог бежать убийце отца, уже делало его самого предателем в людских глазах. Он предал память об отце и предал брата, когда позволил втянуть себя в историю со своим избранием на место каана. Если бы я на ее месте созвала народ, то начала бы речь не с восхвалений себя и попытки перевернуть правду, но это я, а она – Хасиль, и потому пусть говорит дальше.

Впрочем, люди уже после первых слов начали разворачиваться, чтобы уйти. Их не впечатлили первые слова, а значит, говорить не о чем. В конце концов не каан собирал, даже не его жена, а бывшая каанша, которую особо не жаловали за высокомерие и заносчивость.

– Выслушайте, что я хочу вам сказать! – закричала Хасиль, видя, что толпа зашевелилась. – Неужели вам нравится то, что происходит?!

Люди приостановились и устремили на нее взгляды. Я не видела их глаз, но понимала, что мысли бродят разные, потому слушать все-таки будут, кто со скептицизмом и усмешкой, а кто со вниманием. За спиной появилось шевеление, и к нам пробилась Эчиль. Ягиры расступились, подпустив ее ко мне. Рырхи обнюхали первую жену Архама и признали члена стаи, потому тут же вновь улеглись у моих ног.

– Закрыла бы ты ей рот, – шепнула мне Эчиль. – Ничего умного не скажет, но гадость сделает.

– Закрыть рот всегда успеем, сначала надо узнать, какую отраву выплюнет, – ответила я. Эчиль хмыкнула и взяла меня под руку, словно желая показать, что не все жены Архама думают одинаково с Хасиль.

– Что же происходит в нашем тагане, люди Зеленых земель? – тем временем продолжала вторая жена бывшего каана. – Дикари бродят в наших лесах и стреляют нашу дичь, а наших собратьев Танияр гонит прочь и грозит войной! Кому такое по нраву, отзовитесь!

– Та-ак, – протянула я, но всё еще не спешила высказаться.

– Вот вы все говорили, что Архам был слабым кааном, а когда бы при нем кийрамы заходили на наши земли? Их всегда гоняли прочь! А теперь они тут как у себя дома!

– Пусть убираются! – выкрикнули из толпы.

– Нам не нужны кийрамы! Кто они, а кто мы!

– Да! Мы любимые дети Белого Духа! Он создавал нас по своему подобию, а не как домашний скот, чтобы о нем заботился Хайнудар!

– Вот! – Хасиль одарила меня торжествующим взглядом и вновь приободрилась. – И когда бы каан взял в жены пришлую?! Кого он привел в свой дом, когда вокруг него были женщины одной крови?!

В этот раз ропот был тише и неувереннее. Меня знали уже все, и никто не спешил со мной враждовать. Я стала «их Ашити». Так что тут Хасиль несколько промахнулась, но она зашла с другой стороны:

– Это она говорит языком Танияра! Вы все ругали Архама, что он говорит языком матери, а чем Танияр лучше? Селек хотя бы была своей, а эта Ашити неизвестного рода!

– Зато не убийца! – громко произнесла Эчиль. – Кто видел зло от Ашити? А?! Перед кем она голову задирала? Кто скажет о ней плохо, того Илгиз за язык дергает!

– Верно! – загалдел народ. – Ашити с Селек не равняй! Селек Эйшен убила, а потом и Вазама! И Танияра пыталась со свету сжить! Нет зла в Ашити!

Хасиль одарила усмехнувшуюся Эчиль злым взглядом и парировала:

– Но всё началось с тех пор, как она появилась. Вам она улыбается, а его подучивает! Даже ягиры вокруг нее пляшут!

Эгчен одарил ее взглядом исподлобья, уже сделал шаг вперед, но я вновь удержала. Еще не все помои пролились. Зато Эчиль молчать не стала:

– Была бы ты умной, Хасиль, может, и вокруг тебя бы сплясали!

Позади нас рассмеялись, и я улыбнулась. Людей, не принимавших всерьез слова второй жены Архама, было немало. Но хватало и тех, кому ее слова легли на душу.

– Вот! – крикнула Хасиль. – Вы сами услышали! Эчиль сказала, что Ашити умная, она каана и ягиров вокруг пальца обводит, а они делают, как она скажет!

Вот же мерзавка. Я поджала губы. Хоть и дура, а вывернула…

– Кийрамов привела, с пагчи дружит, теперь еще и рырхов притащила! А Танияр ей позволил! Сейчас они детеныши, а как вырастут, так будут по улицам бегать и людей жрать?!

– Рырхам не место среди людей!

– Рырх – опасный зверь!

– Они и Ашити задрать могут, зря взяла!

– А Танияр ей позволил! – повторила довольная Хасиль. – Мало нам этой напасти за стенами Иртэгена? Теперь еще и внутри будет?!

– Пусть рырхов уберут!

– Да, рырхам место в лесу.

– А лучше прибить сразу, меньше зверья голодного на наши головы будет.

– И кийрамов пусть прогонят!

– Верно говорите, – кивнула гадина. – А Танияру надо сказать, или он живет по нашим законам, или пусть челык настоящему каану возвращает.

– Да! Мы хотим жить по нашим законам!

И я шагнула к сангару. Теперь молчать уже было нельзя. Впрочем, Хасиль, вдруг уверовав во всенародную поддержку, заступила мне дорогу и рявкнула:

– Пошла прочь, пришлая!

Ягиры оттеснили бывшую кааншу, и я обернулась к собранию. Подняв руку, я дождалась, пока народ успокоится и будет готов внимать.

– Она и вам головы… – начала Хасиль, но хватило одного взгляда Эгчена, чтобы рот она все-таки закрыла.

– Милости Отца вам, люди Зеленых земель, – произнесла я.

– И тебе Его милости, каанша, – ответили мне вразнобой.

– Не я созывала вас, добрые люди, но пусть уж призыв каанши правдой окажется. Буду говорить с вами, жители тагана. Говорил бы ваш каан, но его забота о вашем благополучии вынудила быстро уехать, и вот уже зашевелились твари ядовитые, чтобы честные души отравой наполнить.

– Так ведь правду Хасиль сказала, каанша, – послышалось из толпы. – И законы наши забыл Танияр, и чужаков приветил, и братьев наших прогнал, а ты рырхов привела. Всё так.

– Да, так, – кивнула ближайшая ко мне женщина, и я усмехнулась:

– Так, да не очень. Стало быть, люди Зеленых земель, вам не по нраву, что теперь ягиры не гибнут? Не по нраву, что живые и не увечные возвращаются из разъездов? Вам их кровь нужна, так?

Люди переглянулись, а Берик едва заметно усмехнулся. С этой стороны к вопросу дружбы с кийрамами еще никто не подходил.

– О чем говоришь, уважаемая Ашити? – уточнил один из иртэгенцев.

– О том, что вашим сыновьям и дочерям не надо за вашу гордость и спесь отдавать свою жизнь, – ответила я. Народ загудел, но я подняла руку: – Что не так я сказала? Ну-ка, вспомните, когда кийрамы на вас войной ходили? Когда они поселения жгли, урожай вытаптывали, целые семьи под корень изводили? Кто вспомнит, пусть и мне скажет, а то Хасиль права, я из иных земель к вам пришла. У меня воюют только с врагом, а не за тушу таба.

– Так и мы не за таба! – возмутились в толпе. – Зачем обижаешь?

– Тогда скажи, когда кийрамы смерть в Зеленые земли несли?

– Я же говорила, что она правду вывернет! – выкрикнула Хасиль, и я, уже не скрываясь, велела:

– Проводите жену Архама на подворье, она уже достаточно сказала. Вернется Танияр, будет решать, что с Хасиль делать.

– Да за что ее? – вопросили люди. – Всего лишь сказала, что думала.

Ягиры потащили вторую жену прочь, а я вернулась к разговору: