— Сколько их было? — спросила я, понимая, что Ришем перешел к делу.

— Двенадцать, — ответил его светлость. — Они собирались обстрелять гвардейцев, а после, пока одни добивали бы тех, кто остался в живых, другие должны были заняться вами. Это всё они рассказали, когда сложили оружие.

— Добровольно сдались? — изумилась я.

Нибо невесело усмехнулся и ответил:

— Так ведь это был заговор против вас, а не против меня. Как бы это ни прозвучало, но эти люди были верны своему герцогу, а потому сдались почти без боя. Королевского гвардейца подстрелили, когда мы еще только подъезжали, канаторца и моего ришемца, когда несколько человек пытались уйти. При их задержании пострадали остальные раненые. Я же говорил вам, что мои ришемцы закалены не в учениях, а в настоящих боях, а их нам выпало немало. Степняки злы, искусны и неутомимы, приходится оттачивать свое мастерство.

С этим я была согласна, потому что помнила, как Нибо в одиночку шел на наших похитителей, и проиграли они, а не герцог. Проиграли еще до появления короля и его гвардейцев.

— Я не стану рассказывать вам всех подробностей, как мы обнаружили место засады, как напали, и что делали до нашего возвращения. Достаточно и того, что уже знаете. Добавлю лишь, что посчитал нападение на вас изменой мне и Ришему, а измена карается смертью, и они умерли. К телам были привязаны камни, а после их сбросили в море. Предателям – бесславная смерть. Теперь их пожрут рыбы, а большего они не заслужили. С теми, кто остался в герцогстве, я разберусь по возвращении, что до моей жены… — Мы встретились взглядами, и его светлость сказал: — Она беременна, Шанни. Как бы я не относился к ней, но мне приходится навещать ее опочивальню. Если бы Наттель родилась мальчиком, я бы уже забыл о своей супруге, но мне нужен наследник. Когда наш король обзаведется собственным сыном, неизвестно, и пока Арвин остается претендентом на престол Камерата, у Ришема нет будущего правителя, потому я свято верю в то, что Боги будут милостивы, и Селия родит сына. И тогда наш союз с ней придет к своему завершению, даже если герцогиня и доживет до глубокой старости, но уже не рядом со мной. Однако до того, как она разрешится от бремени, я не могу рисковать ею. Я дорожу вами, Шанриз, не мыслю своей жизни без вашего в ней присутствия, и все-таки Ришему нужен наследный герцог. А потому я прошу сохранить происшествие в тайне.

Нахмурившись, я отвернулась и прошла немного вперед, но вскоре опять посмотрела на герцога. Он неспешно приблизился и замер напротив, ожидая, что я отвечу.

— Как же мы можем оставить это в тайне? — спросила я, нервно потерев ладони. — А если промолчим, то кто предугадает следующий шаг вашей жены? Как она вообще сумела организовать целый заговор?!

Нибо коротко вздохнул и вновь подал руку, я не стала отказываться. Мы продолжили нашу прогулку, но, увидев беседку, направились к ней. Герцог пропустил меня вперед, после шагнул внутрь сам и вдруг хмыкнул. Я ответила удивленным взглядом, и он пояснил:

— Помните, как вы, удирая от меня, перепрыгнули бортик беседки?

Невольно рассмеявшись, я кивнула. Наша первая встреча и знакомство. Наглый напористый незнакомец не понравился мне тогда с первого взгляда, несмотря на свою красоту и стать.

— Вы были ужасны, — с улыбкой ответила я.

— А вы упрямы и воинственны, — усмехнулся его светлость. — А я был ослом и дураком. Тогда мне думалось, что это герцогиня Аританская научила вас, как надо вести себя со мной, чтобы вскружить голову, — я в изумлении приподняла брови, и теперь рассмеялся Ришем. — Да-да, дорогая, поначалу я искренне полагал, что герцогиня пытается устранить меня, вынудив потерять голову от ее новой фрейлины. Забавно, правда? Вы были всегда настоящей, а я попросту сам влюбился в вас без памяти и лишь надеялся оправдать эти чувства чужой интригой. Мне даже кажется, что именно этот ваш прыжок через бортик беседки покорил меня. Еще ни одна дама так не выказывала мне своего отношения.

— Просто я не знала, как избавиться от наглеца, — улыбнулась я.

— Простите меня за мою тогдашнюю глупость.

— Полноте, Нибо, это было семь лет назад, я уже давно забыла свое прошлое отношение к вам.

— Семь лет… — эхом повторил герцог. — Вроде бы прошло столько много времени, а пролетело оно, как один краткий миг.

— Но за этот миг вы обзавелись двумя очаровательными детьми, — заметила я.

— А вы заложили начало нового государства, прогрессивного и постепенно отвергающего прежние предрассудки, — ответил Нибо и, присев рядом, сжал пальцами край скамейки. — Итак, моя драгоценная женушка, — со скрытым сарказмом произнес его светлость. — Она сама устроила заговор, как ни странно в это поверить. У хитрой гадины было немало времени поразмыслить и продумать свои действия. Она набралась опыта за эти семь лет. Селия использовала методы, которым нахваталась у меня, у тетки, у брата. Еще и моя холодность поспособствовали ей в этом.

Ее светлость сумела нажить союзников среди своего окружения. Об одних она позаботилась, другим поплакалась, третьих защитила. Я не отказывал ей, когда она что-то просила, особенно не для себя. Мне даже думалось, что перемены сказались на ней и сделали человечней, я ошибался. Ни щедрости, ни человечности в ней не прибавилось, лишь корысть для собственного блага.

Вы знаете, мы живем с ней под одной крышей, но в разных частях дворца и видимся крайне редко. Детьми занимаются няньки и воспитатели. Не то что бы я не подпускал Селию к нашим детям, но стараюсь оградить их от ее тлетворного влияния. Эта женщина полна злобы и яда, и весь он направлен на одного человека…

— На меня, — усмехнулась я.

— Да, Шанриз, на вас. В глазах моей жены именно вы стали разрушителем нашего счастья. Она не способна увидеть правды, ее светлости проще рисовать собственную картину мира, чем признать свои ошибки. А наше с вами тесное общение ни для кого не секрет, а потому герцогиня выдает свои вымыслы за истину, и вот уже те, кто близко связан с ней, глядят на мир глазами ревнивой, хитрой, но не слишком умной женщины.

Они видят в кривое зеркало распутную и коварную Шанриз Тенерис, которая сумела окрутить короля, его приближенных и меня, вашего покорного слугу. Для них вы корыстны, а Его Величество настолько ослеплен вами, что пустил даже в Совет, послушавшись вашего каприза. Реформы и нововведения – это деяния монарха. И это ради сестры он посылает нам помощь и усиливает герцогство. А вы лишь зарабатываете себе блага собственным телом. К тому же становитесь между государем и мной, а это может навредить Ришему и его жителям. Селия – сама доброта, а вы – зло в чистом виде. Вот так, милая Шанни.

Обо всем этом я узнал слишком поздно и понял, насколько заблуждался, позволив своей жене существовать без моего пристального внимания. Хвала Богам, что я, пусть и не сразу, но все-таки отправил к ней своего шпиона – горничную. Она и принесла мне известие о том, что Селия уже обстряпала дельце. Эта «благочестивая» дрянь вскружила голову начальнику своей стражи. Герцогиня подвела его к мысли о необходимости вашего устранения, и дурень затеял покушение.

Эти сведения добыла для меня та женщина, которую я приставил следить за моей женой. Она же назвала мне и доверенных лиц супруги, которые знали о готовящемся злодействе. Высокомерие, самоуверенность и спесь сыграли с герцогиней злую шутку, она была не слишком осторожна в высказываниях, считая свою цель уже достигнутой, и этим дала повод горничной присмотреться к происходящему вокруг пристальней.

Одного из заговорщиков я допросил. Он уверял, что между моей женой и начальником стражи не было отношений, но об этом я узнаю, когда родится дитя. И если маг не подтвердит нашего родства, у меня появится повод объявить о разводе и закрыть ее в доме дочерей Левит, если только король не решит забрать сестру во дворец, однако мне кажется, что он этого не сделает.

Что до допроса, то тогда я узнал об искажении вашего образа, который герцогиня так старательно преподносила своим приближенным. И о месте и времени нападения. Беседа была занимательной, — Нибо криво ухмыльнулся, и мне подумалось, что я не хочу знать подробностей «беседы». — Он выдал мне всё. Ну а после этого я отправился к Селии, чтобы вытрясти из нее душу.