В глазах герцогини мелькнула надежда и облегчение. Она, хоть и не встала с колен, но плечи расправила, и это явно позабавило государя, потому что он хмыкнул, а затем склонился к самому лицу родственницы и произнес:

— Но Серпина… Серпина слишком слаба духом, слишком осторожна и слишком… — он вновь усмехнулся, — боготворит своего герцога. — Признаться, тут и я округлила глаза. Впрочем, они у меня округлились еще со слов про актрису. Потрясающе! Я была готова аплодировать изобретательности герцогини Аританской, только помнила, против кого она была направлена. — О нет, не влюблена, — продолжил государь. — Может, и было такое когда-то, я не спрашивал, но ныне это чувство перешло в безусловное преклонение.

Вы убедили графиню через свою прим-фрейлину, что она может отомстить за обожаемого Нибо. Она ведь так ненавидела Шанриз. И вовсе не за то, что я увлекся баронессой, а за то, что Ришем оказался на краю гибели. И Серпина согласилась. Ее роль была так невелика, так незначительна. Всего лишь привести герцога в театр и показать его мне, что и сделала, не задумываясь, что будет дальше. Да попросту не знала всей задумки. Она только в разговоре со мной и с герцогом осознала, что едва не сотворила, а потому поспешила покаяться в своих грехах. Я бы удавил ее за глупость, но позволил Нибо решить судьбу предательницы, и, скажу я вам, Ришемы в мстительности не уступают даже Стренхеттам.

А потом покаялась и актриса, которой вы обещали службу в придворном театре. И это не удивительно. Попав в застенки к моему добряку Лиду, сложно продолжать играть в героиню. Экус не желал сознаваться, и потому я отдал его на растерзание Элькосу. Вы ведь знаете, насколько наш дорогой маг привязан к малышке Шанни, потому понимаете, в каком он был бешенстве, услышав, что ее хотели погубить. А Элькос уже вытащил из графа всё. Ну, — государь развел руками, — магистру солгать сложно, особенно когда он жаждет знать правду.

Герцогиня тяжело осела и прижала ладонь ко лбу. Вот теперь она была сражена по-настоящему. Впрочем, не только она. Магическое дознание… Я помнила, почему им пользуются крайне редко, и каковы последствия.

— Что с графом? — не сдержалась я.

Государь обернулся ко мне и в удивлении приподнял брови:

— Вас волнует судьба человека, который готов был кинуть вас в горнило моей ярости? Впрочем… Скажем так, его сиятельство уже наказан, а я получил имена всех, кто участвовал в заговоре против вас, как и безоговорочное подтверждение вины главной паучихи, свившей паутину у меня во дворце. У нее, Шанриз, уже и замена вам была подготовлена. Герцогиня Аританская всё еще полна задора и желания управлять, а потому мы не станем ей отказывать в этой милости и отправим туда, где она сможет удовлетворить все свои амбиции, если, конечно… — он вновь поглядел на тетушку, глядевшую на него с нескрываемым ужасом, — позволят ее подданные.

— Не надо, — прошептала ее светлость. — Умоляю…

— Довольно, — резко ответил монарх и крикнул: — Ко мне! — Дверь открылась, и в покои вошел гвардеец. — Отведите ее светлость в ее покои, — приказал государь и добавил: — Без церемоний.

— Нет! — выкрикнула ее светлость. — Вы со мной так не поступите, я же ваша тетя! Я сестра вашего отца, государь, опомнитесь! Вы клялись ему…

Гвардеец ухватил отвергнутую родственницу короля за локоть, легко вздернул ее на ноги и повел к двери. Государь подошел ко мне, закрыв собой то, что творилось за его спиной. Я слышала удаляющиеся женские восклицания, ставшие и вовсе бессвязными. Понимала, что она пытается вырваться, но женщине не тягаться с сильным мужчиной. И вскоре дверь снова закрылась.

— Что ждет ее в Аритане? — спросила я Его Величество, памятуя о причине, почему она жила до этого дня во дворце правителей Камерата, а не на родине покойного супруга.

— Неприязнь, — пожал плечами государь. — Ничего хорошего. И довольно об этой истории…

— Фьер Гард.

— Что — Фьер Гард? — изломил бровь монарх.

— Я снова прошу для него должности…

— У него будет должность, — прервал меня государь. — Не при Дворе, но в столице. Он показал аналитический склад ума, и я найду ему достойное применение. Вы довольны?

— Да, — кивнула я и поднялась с кресла. — Благодарю, Ваше Величество. Мне позволено удалиться?

Монарх отрицательно покачал головой и ответил:

— Наш с вами разговор еще не окончен. Я вас не отпускаю, Шанриз.

Он взял меня за руку, но я мягко высвободила ее. Отойдя от государя, я произнесла, глядя в сторону:

— Я устала, Ваше Величество. Это слишком долгий день, он должен, наконец, закончиться.

— Ваша обида на меня прошла?

Обернувшись, я поглядела ему в глаза, но так ничего и не ответила. Герцогиня и вправду отвлекла, и теперь бушевавшие во мне недавно чувства притупились, но не исчезли окончательно. Да и выяснять еще что-то у меня попросту не осталось сил. Я безумно устала от этого дня и бесконечно долгой ночи, от чужих тайн и их открытий. Хотелось спрятаться за дверью отведенных мне покоев, укутаться в одеяло и закрыть глаза, надеясь, что, наконец, сумею заснуть. Или же посидеть перед камином, глядя на огонь, и ни о чем не думать. Да что угодно! Лишь бы сейчас не выяснять отношений.

— Шанни, — позвал меня монарх.

— А что с магом? — спросила я, только бы еще немного оттянуть объяснения.

— Он сбежал, — немного мрачно ответил государь. — Элькос уже ищет его. Хвала Богам, ваш перстень может указать на хозяина потоков, которыми он наполнен.

— Так это не тот, кого герцог… убил в моей спальне?

Король покривился.

— Даже зная правду, мне тяжело слышать поминание вашей спальни и другого мужчины в одном предложении, — сказал он, а после ответил и на мой вопрос: — Это был маг, но герцог только оглушил его. Похоже, он очнулся, пока внизу шла драка, и сбежал. Так что в ваших комнатах нашли лишь служанку. Она всё еще была без сознания. Ее муж пытался скрыться, как только появился Ришем с пистолетами, но был быстро пойман. Что вас еще интересует?

— Кто еще из наших слуг…

— Никто, только эта парочка, — ответил государь. — Остальных опоили снотворным во время ужина, чтобы никто не смог даже случайно помешать или увидеть происходящего.

Я открыла рот, собираясь узнать, как подкупили горничную и сторожа, а еще имя того, кто выдал наше желание посетить театр, но монарх отрицательно покачал головой:

— Довольно вопросов, ваша милость. Вы уже всё знаете, а те крохи, которые не имеют значения, если захотите, я расскажу о них завтра, а сейчас… — Он подошел ко мне и уже не позволил увернуться. — А сейчас я прошу просто побыть со мной рядом. Присаживайтесь.

Он подвел меня к дивану, усадил и отошел ненадолго, а вернулся с двумя бокалами. Я приняла один и с подозрением принюхалась.

— Это не вино, не переживайте, — усмехнулся государь. — Я помню, как строго вы относитесь к правилам. Всего лишь ваш любимый ягодный напиток. А вот у меня вино, и я хочу немного расслабиться в приятной для меня компании. Этот день был тяжелым не только для вас, Шанриз. Хотя вам, безусловно, переживаний досталось больше. — Он поднял свой бокал и улыбнулся: — За примирение.

Я ответила не сразу. Надо было отдохнуть, остыть, а меня не отпускали, и это рождало новый протест, потому от примирения я была пока далека…

— Прошу, — негромко сказал король.

Все-таки выдавив улыбку, я ответила:

— За примирение.

Он некоторое время смотрел на то, как я поднесла к губам бокал, выпила половину содержимого, улыбнулся и сделал глоток из своего бокала. После протянул руку и дернул за кончик ленточки, которой была повязана моя коса, заплетенная на ночь. Распустив ее, монарх коснулся моей щеки и сказал:

— Прости меня. — И снова поднял свой бокал: — За новое утро.

Я не стала противиться и выпила свой напиток полностью, надеясь, что это ускорит дело. Государь забрал опустевший бокал, после глотнул из своего и отставил оба на столик, стоявший неподалеку. Я накрыла лицо руками, потерла его, чтобы хоть так вернуть себе немного бодрости и с удивлением отметила, что усталость исчезла. Я была вновь полна сил, и даже от дурного настроения остались лишь воспоминания. Машинально бросив взгляд на руку, я не обнаружила там перстня — он находился у Элькоса. А потому спросила у государя: