Рик и Георг это тоже предвидели, поэтому ни разу не связались с Брато с тех пор, как отвезли его на Латуве, откуда он отправился на Суоре, выбрав эту планету, просто тыкнув пальцем в туристический проспект.

– Суоре? – генерал одобрительно хмыкнул. – Вселенная знает, куда тебя отправить. У меня есть знакомые на этой планете. Они помогут тебе обустроиться, сынок. И подлечат.

И это было самым насущным, что сейчас требовалось Егору – интенсивное восстановление загубленного здоровья. Он еще не харкал кровью, только периодически заходился от надрывного кашля. Мучился от бесконечных головных болей, которые уже даже не замечал, но самым жутким были его крики. Когда Рик впервые услышал этот диковатый вой в первый раз, у него волосы встали дыбом. Нечеловеческий, полный бесконечного страха и паники.

Они с отцом вместе вбежали в каюту, где отдыхал Брато. Ястреб стоял на полу на четвереньках, озираясь вокруг себя безумным взглядом. Кажется, Сатторов он вообще не увидел. Только вдруг свернулся в клубок, сжал между колен руки со скрюченными от боли пальцами и снова заорал, до хрипоты срывая связки.

– Вот черт, – выругался генерал, лучше владевший собой. – Посмотри, что там есть в медблоке. Тащи обезболивающие, что-нибудь, чтобы снять тонус в мышцах, успокоительное и… б… твари, – прервал себя коммандер, отчаянно бранясь. – Снотворное еще захвати. Может, искусственно сможем дать ему отдых.

Егор вдруг перестал кричать. Он так и лежал на полу, свернувшись, и тихо поскуливал от мучивших его болей. Старший Саттор опустился на колени рядом с беглецом, обнял его и баюкал, словно маленького ребенка:

– Тихо, сынок, тихо, – приговаривал он, стирая с вновь впалых щек влажные дорожки слез. После обернулся к Рику и рявкнул: – Ну, чего замер? Живо!

– Есть, – машинально ответил парень и сорвался с места, наконец, сумев преодолеть столбняк.

Матерясь, как дьявол, младший Саттор несся в медблок, стараясь не думать о том, что происходит сейчас в каюте Брато. Он рылся в шкафчиках, отыскивая нужные препараты лекарства разлетались из дрожавших рук, и приходилось ползать на четвереньках, чтобы снова собрать их. Наконец, справившись с яростью и испугом, Рик схватил всё, что велел отец, и кинулся назад.

В тот раз он так больше и не отошел от Егора. Сидел рядом и слушал его постанывания во сне. Криков больше не было, все-таки лекарства немного блокировали боль и дали Брато худо-бедно выспаться впервые со времени, что он провел на Адоре. Однако его состояние вызвало новые опасения у Сатторов.

– Как мы отправим его одного? – спросил Рик, глядя на отца мрачноватым взглядом.

– Придется рискнуть, – ответил Георг, устало потерев лицо. – Зафрахтуем яхту, где есть восстановитель. Пусть весь рейс проведет в нем. Это облегчит парню дорогу. На Суоре им займутся уже вплотную, приведут в порядок.

– Ты уже связался с ними?

– Да, – кивнул генерал. – Егора ждут. За парнем обещал присмотреть принц Бьяр. Он хороший парень, я видел его на дипломатической встрече. Его высочество мне понравился. Мы договорились, что суоряне будут встречать яхту, которую мы зафрахтуем. Так что Егор сразу же снова попадет под присмотр, можно за него не волноваться.

– Ты доверяешь своему знакомому?

– Более чем. Суоряне имеют свое собственное мировоззрение, к тому же в Альянсе им не дают развернуться более крупные планеты, так что их любимая позиция – нейтралитет. А так как на Адоре нет их колонии, то и на «Соглашении Десяти» нет подписей их правителей. Они не обязаны выдавать беглых преступников. Парень выбрал лучшее место, где он может отсидеться, пока не придет в себя полностью.

А спустя несколько дней Сатторы провожали катер, принадлежавший частной медицинской компании, который увозил Егора Брато, уже спавшего в восстановителе. О том, что принц Бьяр принял «груз», Георг узнал из информатора, где имелась маленькая статейка о том, что на Суоре был доставлен дар коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным. Даритель передавал статую одного из идолов древности этой планеты, когда-то украденного из храма Суоре. Теперь идол возвращен и находится на своем законном месте в святилище, закрытом для посещения туристами.

По договоренности, через такие статейки Сатторы узнавали о том, что Брато прижился во дворце принца Бьяра и потихоньку идет на поправку. Большего и не требовалось, пока не требовалось. Сам Егор тоже не рвался связываться с другом, этого Георг требовал от обоих парней еще на борту яхты Трода. Его поняли, и глупостей не делали, терпеливо ждали, когда наблюдения за отцом и сыном Саттор будут прекращены, и с них снимут все подозрения в организации побега смертника. Все-таки ждать, когда впереди жизнь, легче, чем когда ценой промедления становится гибель.

И, вернувшись домой во время летних каникул, Рик был спокоен за судьбу своего друга. Он мог позволить себе расслабиться и встретиться с прежними однокурсниками. Так что, когда на следующий день после звонка Джерси, парни заехали за Риком, они увидели не угрюмого и подавленного курсанта ИВА, а вполне довольного жизнью и хорошо им знакомого Рика Саттора, с которым они проучились вместе с первого года обучения в Кадетском корпусе до окончания третьего курса в академии.

Это вызвало некоторое недоумение, и Рик видел вопрос в глазах парней, но ответил так же, как и Серхио за день до встречи:

– Жизнь продолжается.

Форд поджал губы, кажется, ему такая позиция была неприятна. Симонян хлопнул Рика по плечу, Петерс кивнул с пониманием, Кудельман промолчал, а Джерси, прищурившись, некоторое время изучал Саттора, но так ничего и не сказал. Рик сделал вид, что ничего не заметил. В конце концов, они разговорились, и вскоре неловкость при встрече сгладилась. Только уже позже, когда алкоголь бродил в крови, Денис все-таки не выдержал. Он перегнулся через стол и, сузив глаза, нацелил палец на Саттора:

– А я думал, вы друзья, – сказал Форд. – Всегда завидовал, думал, что вижу тот самый случай, который один на миллион. Настоящие друзья, – он криво усмехнулся. – Года не прошло, как его туда, а ты…

– Сядь! – рявкнул Джерси, дернув сокурсника обратно на стул. – Не умеешь читать по мелочам, нечего лезть к людям. За тебя, Рик, – Серхио поднял свой стакан с водкой.

– За Рика, – согласно кивнул Кудельман.

– За отчаянного сукиного сына, – широко улыбнулся Петерс.

– Сатторы – сила, – сжал кулак Симонян.

– Не понимаю, о чем вы, парни, – пожал плечами Рик. – Но тост мне нравится. За Сатторов!

Форд некоторое время переводил мутноватый взгляд с одного курсанта на другого, вдруг глаза его расширились, и Денис выдохнул:

– Да ну!

– С добрым утром, – невозмутимо произнес Джерси, и бар, где отдыхали курсанты, содрогнулся от мощного взрыва смеха.

Всё дело в том, что СБГ побывало и в Третьей Космической Академии. Службисты вызывали тех, кто ближе всех общался с Саттором и Брато, задавали странные вопросы, и парни начали шептаться, делать предположения, что всё это не просто так. И как бы в СБГ не вуалировали интерес, но поверить в то, что они до сих пор вычисляют связи Егора, было сложно. Хотя бы уже потому что эти допросы должны были происходить после ареста Брато, но никак не после того, как прошло больше девяти месяцев с того времени, как его признали виновным и отправили на Адору. А еще Красная команда помнила, как Рик в день их попойки «до состояния дерьма», ударил кулаком по столу и произнес:

– Хрен им, а не Ястреба. Еще будут рыть землю, а птичка тю-тю.

Но это было сказано в пьяном угаре, и тогда словам Саттора значения не придали, понимая, что в нем говорит горе. А потом, когда прошло столько времени, вдруг начались допросы.

– Тю-тю птичка? – как-то шепотом спросил Кудельман, сидя рядом с Джерси.

Тот пожал плечами, но задумался, начиная находить смысл в визитах СБГ. И вот теперь, когда перед парнями сидел совершенно спокойный Рик, их подозрения укрепились. Дошло это соображение и до Форда.

– Ты это сделал? – понизив голос, спросил Денис.