– Пап, со мной всё…

– Повреждения, твою мать! – гаркнул Георг.

– Сотрясение, ушибы. Без переломов. Меня взрывной волной к дереву приложило.

Коммандер некоторое время молчал, плотно поджав губы. Наконец тряхнул головой и тихо спросил:

– Жить совсем не хочется, да, сынок?

– Пап…

– Да какого черта, Рик?! – взорвался генерал. – То едва не взрываешься с флайдером, то лезешь в логово, не пойми к кому, то снова едва не взрываешься в этом логове. Ты думаешь, я железный? Думаешь, мне плевать, что с тобой будет? Так?!

– Не так! – заорал в ответ Рик, впервые за все эти годы он драл глотку на отца. – Совсем не так! Я знаю, что ты не железный, знаю, что переживаешь за меня. Но я не мог бросить Егора, понимаешь? Не мог! И позволить Хмурому добраться до тех, кто мне дорог тоже! Потому что это гнида – Чижик уже понял, что я знаю слишком много. Я не опасен, ты опасен, пап! Ты и твои связи, которые ты мог подключить, чтобы защитить меня. Я пошел с Егором сознательно, по доброй воле! И пошел бы еще сто раз, если бы на кону была его жизнь, твоя, жизнь Рины, Ильсы, Романова, в конце концов! Мы должны были остановить Хмурого! И мы попытались, – неожиданно тихо закончил парень.

– Отличный результат, – ядовито ответил генерал. – Герои, вашу мать! – Вдруг схватил сына за плечо и сжал, почти причинив боль: – Хороший настрой, Рик. Правильный. Именно с таким настроем нужно идти в бой, даже если защищаешь не свой, а чужой дом. Только это там, – Георг указал вверх. – А здесь, на Земле, есть те, кто может помочь вам не изваляться в грязи. С мразями должны разбираться соответствующие службы. Одно слово, сын, всего одно слово, и сейчас вы бы торчали в академии и думали, как сбежать в самоволку к своим подругам. А теперь мы едем к Егору, который сидит за решеткой, а я в панике думаю, чем всё это обернется для моего ребенка. Я в панике, понимаешь? В чертовой, мать ее, панике!

Он замолчал и отвернулся, как-то разом обмякнув. Рик судорожно вздохнул. Он протянул руку и несмело коснулся отца, генерал не отреагировал.

– Пап, – позвал парень. – Я хотел сказать тебе, очень хотел. Но… – старший Саттор невесело усмехнулся, слушая сына, Рик продолжил: – Егор опасался, что потеряет твое доверие. Ему всегда было важно, что ты думаешь о нем. Как и для меня. Ему было стыдно, а я не хотел идти против друга.

Георг снова обернулся, хотел что-то сказать, но сын не позволил ему, с отчаянной горячностью продолжив свою мысль:

– Ты нас учил, что за друга пойдешь и в огонь, и в воду. Ты учил, что друг – это щит и верная рука. Мы всегда следовали твоим словам, защищали друг друга, прикрывали, выручали, помогали. Мы стали щитом и рукой помощи. Так как же я мог бросить его, или предать доверие? Егор и ты – вы были мне самыми родными людьми целых тринадцать лет. Я своего родного отца и брата знал меньше, чем вас. Вы заменили мне их, вы стали моей семьей, настоящей семьей. И как я мог повернуться спиной к брату, который стал родней кровного?

– Я понял, Рик, – тихо ответил коммандер. – Да, ты поступил так, как считал правильным. Жаль только, что Егор доверял мне меньше, чем уважал.

Генерал усмехнулся, а Рик открыл рот, чтобы возразить, и тут же его закрыл, понуро опустив голову. Он тоже понял, что хотел сказать отец. Егор усомнился в человеке, который наполовину и ему стал отцом, а он, Рик, не осознал этой простой истины и не доказал обратного вовремя.

– Но как же плохо, что тут оказалась замешана Ильса, – поморщился генерал. – Где ее взяли?

– Я точно знаю, что Егор уговорил ее вернуться домой. Привез в академию, потом только вызвал меня. Выходит, ее забрали из дома. Только зачем она-то пошла не пойми с кем? Ильса знала про ситуацию Брато. Он от нее ничего не скрывал.

– Даже из дома? – машинально переспросил Георг. – А потом появился «Спрут», говоришь… И концы зачистили. А у Романова в СБГ хороший приятель, да еще и в чинах… Ой, как мне всё это не нравится, ой, как не нравится.

Коммандер покачал головой, о чем-то напряженно думая. Однако спросить, что пришло в голову отцу, Рик не успел. Они уже подъезжали к пятому участку, и Георг повернул флайдер на стоянку. Младший Саттор посмотрел в окошко и сразу увидел Якоба Стивенса. Он стоял рядом со своей машиной, устремив взгляд себе под ноги, и о чем-то думал. Когда флайдер генерала остановился, адвокат поднял голову и сразу же махнул рукой. Первым из транспортника выбрался Рик.

– Шевелись, – велел Якоб и кивнул своему другу: – Здравствуй, Гоша.

– Всё плохо? – тут же спросил Георг, пристраиваясь рядом с адвокатом.

– Пессимист, – хмыкнул Стивенс, но глаза его остались серьезными, и адвокат покривился: – Не знаю, Гоша, не знаю. Пока сам мало, что понял. Мальчишка невменяемый. Твердит только про Ильсу Романову, просит устроить им встречу. Может, Рик сможет привести его в чувство. Будем надеяться.

– Мне можно пройти?

– Посмотрим, но особо не напирай. Главное, провести Рика.

– Хорошо, – согласился коммандер.

В пятом участке царила тишина. Служащие уже разошлись по домам, осталась только дежурная смена. Молодой парень с нашивками сержанта шагнул навстречу Рику, преграждая ему дорогу, но, заметив адвоката, кивнул и посторонился. А при виде генеральских пагон и вовсе вытянулся по струнке.

– Вольно, сынок, – хлопнул его по плечу Саттор. – Не на параде.

Якоб приобнял Рика за плечи и повел по коридору направо. Затем остановился перед светлой дверью, табличка на которой гласила, что в кабинете сидит майор Отдела Планетарной Службы по соблюдению закона и порядка, попросту полицейский майор Марк Готье. Стивенс вежливо постучался и, не дожидаясь ответа и разрешения войти, открыл дверь.

– Еще раз добрый вечер, господин майор, – склонил голову адвокат. – А вот тот, о ком вам говорили. Проходи, Рик.

Майор Готье оказался грузным краснолицым мужчиной. Вентиляция в его кабинете работала на полную мощность, но майор всё равно промакивал шею платком. Он мученически скривился, узнав посетителя, после перевел взгляд на генерала Саттора и, протяжно вздохнув, снова промокнул шею, лоб, щеки, опять лоб, затем опять протяжно вздохнул и отложил платок. Но налил себе воды из графина и залпом осушил стакан.

– Ну, почему к нам? – явно ни к кому не обращаясь, пожаловался Готье. – Почему в мою смену?

– Что-то не так? – насторожился Якоб. – Договоренность была достигнута…

– Но после мне позвонили из СБГ и запретили пускать к арестованному посетителей, – прервал его майор. – Я не могу вас пустить.

Стивенс отрыл рот, готовясь пойти в атаку, но его остановил Георг. Он прошел вперед, уперся ладонями в стол и навис над ним, приблизив лицо к лицу Готье.

– Кто вам звонил? – спросил генерал, глядя в глаза майора.

– Простите, господин генерал, – Готье опять взялся за платок. – Я не уполномочен…

– Просто кивните, – прервал его коммандер. – Полковник Сытин…

Полицейский вновь мученически поморщился, обтер платком губы и все-таки кивнул, но внес уточнение:

– Его адъютант.

– Я так и думал, – ответил Саттор, опустил на мгновение голову, но вдруг распрямился и с силой ударил кулаком по столу: – Вот черт!

– Господин ге…

– Слушай, майор, – Георг уперся кулаками в стол, – ты сейчас просто слушай, внимательно слушай, я тебе врать не буду. Тот сопляк, который сидит у тебя под замком, наделал глупостей, действительно наделал, я не буду его выгораживать и защищать. Но эти глупости не идут ни в какое сравнение с тем, что на него хотят повесить. Я не знаю, в чем обвинят Брато, но точно знаю, что его хотят подставить. Скорей всего, в наказание за какую-то личную обиду. Один неплохой, но дико упертый человек пытается сломать мальчишке жизнь. В чем причина, мне пока неизвестно, но известно, чьим другом является полковник СБГ Сытин, известны и другие его связи. Я до этого уровня не дотяну со всеми моими наградами и почестями, и все-таки я прошу тебя, майор, пустить моего сына к его другу. Он просто приведет Брато в чувство, чтобы тот мог хотя бы включить мозг. Полчаса, и мы уйдем. Всего полчаса на то, чтобы встряхнуть мозги раздолбаю. Можешь вешать ответственность на меня, можешь даже сказать, что я приставил к твоей голове шотер, мне плевать. Но дай нам хоть чем-то помочь мальчику. Адвокат Стивенс…