– Я начал с вашего сына, к остальным мы перейдем после…

– Тогда скажите только то, к чему причастен наш сын, не нужно перечислять чужие грехи, когда упоминаете имя Люка.

Лосев поджал губы, но взял себя в руки и вежливо улыбнулся.

– Хорошо. Перейдем к тому, к чему причастен ваш сын. Кадет Рене создал опасную для здоровья и жизни ситуацию. Вчера, когда группа шла на ужин, он толкнул кадета Саттора, тот попытался устоять на ногах, но в результате задел капрала Реджинальда, и воспитатель младшей группы упал с лестницы. Это уже явилось следствием действий именно вашего сына.

– Чем вы докажите виновность Рика?

– Это совсем несложно, – усмехнулся ректор и активировал свой коммуникатор. Перед родителями и детьми развернулся экран визуализации.

Строй кадетов следовал по коридору. Они подошли к лестнице, Рене быстро завертел головой, затем поднял руки и толкнул в спину Рика. Рик пошатнулся, в свою очередь вскинул руки и толкнул капрала, на губах Люка мелькнула гаденькая ухмылочка. Дальше следовала сцена разбирательства, там же, на лестнице. После этого экран исчез, и Лосев взглянул на господина Рене. Тот сидел, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

– Наверное, мальчика вынудили, – неуверенно произнесла Хильда Рене.

– Что или кто мог вынудить Люка совершить этот поступок? Даже слепому ясно, что толкнул намеренно и остался доволен результатом.

– Люк, – взгляд отца переместился на сына. – Что это означает?

– Я не виноват, я…

– Франц, – вдруг оживилась госпожа Рене, – нужно проверить подлинность этой записи…

– Вселенная! – воскликнула другая родительница. Судя по миндалевидным глазам, мать Эдуарда Аретино. – Кому нужно подделывать записи, чтобы оговорить маленького пакостника? Господин ректор, мой сын совершил нечто подобное?

– Нет, госпожа Аретино, – ответил Лосев, подтверждая родство женщины и Эдуарда. – Ваш сын никого не толкал, но он вместе с Люком Рене, Денисом Фордом, Никофором Бэнем напал на кадета Брато в уборной. Вот заключение медиков о травмах, полученных Егором после того, как его избивали четыре мальчика…

– Тогда покажите заключение о травмах, которые получил и Люк, – потребовал Франц Рене. – Насколько мне известно, ему тоже досталось.

– Досталось, – не стал спорить ректор и выдал родителям заключения. – Кадет Саттор, заглянувший в уборную, увидел как четверо детей избивают одного мальчика. Рик встал на защиту кадета Брато.

– Меня бил Брато! – воскликнул Денис Форд.

– Помолчи! – рявкнул коренастый мужчина с бородкой, и мальчик потупился.

– Хотелось бы восстановить хронологию событий, – произнес Франц Рене. – С чего все началось?

– Господин ректор, – заговорил, молчавший до этого капрал Реджинальд.

– Говорите, капрал, – кивнул Лосев.

– Я вам расскажу, с чего всё началось, – Магнус скрестил на груди руки. – С того, что я поставил первым кадета Саттора и назначил его старшим в группе. Люк оскорбился, потому что… – глаза капрала насмешливо сверкнули, – его отец – мэр. Кадет Рене посчитал это основание достаточным для того, чтобы получить привилегии.

– Мэр не полковник Космического Флота? – язвительно спросила Хильда.

Георг перевел на женщину неприязненный взгляд, но пока промолчал.

– Выражаясь вашими словами, госпожа Рене – чушь, – отмахнулся капрал. – Кадет Саттор по росту выше, чем Люк, поэтому он занял первое место в строю. Что же до назначения его старшим, то это было временным, и по окончании полугодья мог быть выбранный другой мальчик. Впрочем, вы правы, его отец – полковник, а не мэр. Благодаря отцу, Рик был знаком с порядками воинской службы, он легче и быстрей всех адаптировался под новые условия жизни, поэтому он и стал старшим, чтобы помогать остальным. Стать для них маяком, на который дети могли равняться на первых порах, не выслушивая мои поучения. Я полагал, что так кадетам будет проще. Но мое мнение мало заботило вашего сына, он имел на этот счет свое. После первых коротких стычек между ним и кадетом Саттором вроде бы всё стихло, и я непозволительно расслабился, решив, что дети притерлись и конфликт исчерпан. Этот шаблон поведения был обтесан на множестве других групп, однако эта группа сумела неприятно удивить. Люк сумел быть убедительным, запугивая товарищей. Он делал это тихо, не привлекая к себе внимание. Следствием чего, оказалось их молчание, когда кадет Форд по наущению вашего сына разрисовывал и рвал учебники и тетради кадета Саттора. Бэнь и Аретино присоединились к этой парочке совсем недавно. Они по мелочи доставали товарищей по группе, зато приняли живейшее участие в расправе над кадетом Брато.

– Люк, почему вы напали на кадета Брато? – господин Рене в упор смотрел на сына.

– Он обзывал меня… – начал Люк, но его перебил Никифор Бэнь:

– Он врет! Люк сказал, что мы должны наказать гада, чтобы он не ябедничал! Он сказал, что Брато ничего никому не скажет, потому что еще ни разу не пожаловался на то, что его обзывают нытиком…

– Да, – закивал Эдуард Аретино. – Люк сказал, что нам ничего за это не будет, зато нас будут все бояться.

– Ябеды, – прошипел Денис Форд.

– Значит, правда, – удовлетворенно произнес господин Форд, поднимаясь с места. Денис втянул голову в плечи, и ректор поспешил остановить сердитого отца:

– Господин Форд, ваш сын сейчас находится на воспитании у государства. Если вы ударите его, мы будем вынуждены известить об этом Службу Опеки. – Лосев чуть помолчал и добавил: – На каникулах дети вновь переходят на попечение родителей.

Старший Форд смерил сына взглядом суженных глаз и вернулся на свое место, кивнув ректору. Господа Аретино покусывала губы, но не выдержала и воскликнула:

– Объясни мне, Эд, что с тобой произошло?! Что сказал бы твой покойный отец, если бы узнал, что его сын превратился в такого же негодяя, как те, что убили его? Эд, они напали на твоего отца впятером! Он был один против всех, как этот несчастный мальчик! Я снова спрашиваю тебя – как ты мог?

– Мама… – Эдуард всхлипнул, скривился и разревелся. – Прости-и-и…

– Не хочу разговаривать с тобой, – женщина мотнула головой, поднялась на ноги и стремительно покинула кабинет ректора.

– Мамочка! – но мать не обернулась на призыв сына.

– Капрал, – Лосев кивнул на рыдающего кадета, – отведите мальчика к медикам, у ребенка начинается истерика.

– Ну, хорошо, – нервно передернула плечами госпожа Бэнь, – наш мальчик поддался дурному влиянию этого, как его… Рене…

– А почему ваш мальчик, а не наш поддался дурному влиянию вашего, как его, сына? – с негодованием воскликнула госпожа Рене. – Люк – золотой ребенок, он может только умилять и радовать…

– Да что вы! – госпожа Бэнь поднялась на ноги и уперла руки в бока. – Это ваш-то золотой мальчик? Может, ему еще и толчок одногруппника в десять очков засчитать? А что, один удар – две цели! Какой талантливый ребенок! А эта его ухмылочка, когда попало его жертве? Настоящий оскал победителя!

– Да как… как вы… смеете! – Хильда задохнулась от возмущения. – Как вы смеете оскорблять моего сына?!

– А как вы смели воспитать такого гаденыша?! – не сдалась госпожа Бэнь. – Мой сын хотя бы переживает за последствия, а ваш смотрит так, словно уверен, что ему за его выходки ничего не будет.

– И не будет, – усмехнулся господин Бэнь. – Если его матушка и дальше продолжит целовать сынка в зад, то из гаденыша вырастит настоящая мразь.

– Что?! – взвилась госпожа Рене. – Вы еще не знаете, с кем связались! Мой муж – мэр! Он вас в порошок сотрет!

– Так вот, откуда ветер дует, – насмешливо пробормотал капрал Реджинальд. – Люк тоже любит бравировать тем, что его отец – мэр.

– А вы не завидуйте, вы, капралишка…

– Хильда! – господин Рене побагровел, на его скулах ходили желваки, мужчина был явно зол. Только на кого, пока оставалось неясным.

– А что – Хильда? Что – Хильда? Нашу семью втаптывают в грязь…

– Вы и так в ней, если ваш сын в семь лет уже проворачивает такие делишки, – махнула рукой госпожа Бэнь. – Ребенок – отражение своих родителей.