– Я тоже хочу.

– Чего?

– Феерии, – мечтательно ответил Андреас.

– Ты приглашен на этот праздник, – нервно хохотнул Стивенс, но быстро успокоился: – Присмотри там за Гошей. Скажи, что я делаю всё возможное.

– Угу, только перебесится.

– Всё, я уже на месте.

– Пока, Якоб и удачи.

– Да уж, прелюдия мне не помешает, – усмехнулся адвокат, и сендер замолчал.

– Счастливый, – проворчал Ли. – Кому-то удовольствие, а кому-то бешеный полковник… родной и любимый. – Он хмыкнул и направился к медблоку, чтобы убрать синяк. Время до пробуждения Саттора еще оставалось.

Серебристо-синий флайдер Якоба Стивенса въехал на стоянку перед приемником временного проживания, принадлежавшего Службе опеки. Адвокат вышел из транспортника, дернул подбородком в сторону, нацепил свои очки и направился в сторону большой двери. Он смахнул с плеча несуществующую пылинку, растянул губы в благожелательной улыбке и нажал кнопку вызова охраны.

– Кто вы? – спросил голос, явно принадлежавший человеку. Это порадовало Якоба, общение с системой или киборгом заняло бы больше времени.

– Мое имя – Якоб Стивенс. Я адвокат семьи Саттор. Приемный сын моего клиента был сегодня доставлен к вам…

– Вы значитесь в списке нежелательных лиц, – прервал его охранник и отключился.

Господин Стивенс поиграл желваками, снова нажал на кнопку вызова.

– Вы не поняли, – голос адвоката сочился медом, – я – адвокат семьи Саттор, его приемный сын…

– Вам допуск запрещен, – вновь оборвал Якоба охранник.

Переговорник замолчал, и Стивенс выругался вполголоса, но отступать было не в его правилах. Впрочем, именно сейчас отступать Якоб и не собирался. Он выдохнул, поправил галстук и нажал кнопку вызова:

– Дружок, только попробуй отключиться не дослушав, и я засужу тебя за ущемление моих прав и препятствование интересам моего клиента, – от сладости, сочившейся из голоса Якоба, могло заломить зубы, но это возымело действие, и охранник нагловато вопросил:

– Ну?

Отключаться он теперь не спешил, это устроило Стивенса.

– Теперь вникайте, друг мой, в то, что я вам излагаю, – тон адвоката стал привычно благожелательным: – Во-первых, как уже имел честь сообщить вам – я адвокат семьи Саттор. Приемный сын моего клиента был сегодня доставлен сюда. Я не требую его немедленной выдачи… пока. Но я вынужден довести до сведения, что судебное разбирательство состоится только завтра, и отцовство всё еще принадлежит моему клиенту, небезызвестному полковнику Саттору, герою нашей славной империи. Так вот, пока его никто не лишил отцовства, я в праве привлечь Службу Правопорядка, чтобы войти в вашу контору. И что мы будем делать? Вы продолжите ущемлять мои права верноподданного Его Императорского Величества и профессиональные права, и я вызываю полицию. Или же вы зовете сюда дежурного инспектора, если не решаетесь нарушить указание, и я обсуждаю свой вопрос уже с ним?

В переговорнике некоторое время царила тишина, затем охранник ответил:

– Я приглашу дежурного инспектора. Но вам придется подождать за дверями, впустить вас я не имею права.

– Даже спорить не буду, – сказал Якоб, подняв руки в миролюбивом жесте. – Благодарю за понимание и терпеливо ожидаю дежурного инспектора.

Инспектор появился спустя четверть часа. Он, а верней она, вышла к адвокату, сидевшему на ажурной скамеечке, подставив лицо вечернему солнцу. Услышав, как открылась дверь, Якоб поднялся на ноги и приветливо улыбнулся:

– Добрый вечер, госпожа…

– Мегуми Янак, – представилась она.

– Госпожа Янак, мое имя Якоб Стивенс, и я являюсь представителем интересов семьи Саттор.

Он сделал паузу, окидывая инспектора быстрым взглядом. Года двадцать три, вряд ли больше. На щеках румянец, скрестила на груди руки, явно нервничает. Отлично!

– Ваше имя мне уже известно, – в голосе Мегуми послышалась враждебная нотка. Якоб тут же отметил, что она не просто нервничает, девушка опасалась адвоката. Похоже, работает здесь недавно… – Вам запрещено посещение…

– Как Рик, Мегуми? – мягко спросил Стивенс, резко поменяв течение разговора.

Инспектор заметно растерялась. Она готовила речь, должно быть, поэтому шла долго – это тоже стало пометочкой для Якоба. Ожидала нагловатого мужика, и вдруг обнаружила дружелюбно настроенного мужчину, который не спешит вломиться в приемник, потрясая своими правами.

– Он в изоляторе, – пробормотала девушка. – Ребенок ведет себя агрессивно…

– Разумеется, – кивнул Якоб, – он напуган. А кто бы не испугался, когда он сидит с мороженым и смотрит сказку, и вдруг в дом врываются бандитствующие представители Службы опеки с полицейскими, хватают его и тащат из знакомой обстановки, где мальчик чувствовал себя защищенным, неизвестно куда. Думаю, вы бы тоже испугались, Мегуми.

– Вы преувеличиваете, – возмутилась госпожа Янак.

– Отнюдь, – вздохнул Стивенс. – Давайте присядем, я вам кое-что покажу.

– Но у меня дети…

– Вы одна на весь приемник?! – изумился адвокат.

– Нет, конечно, – снова возмутилась девушка, смутилась и смирилась: – Хорошо, но вам запрещено…

– А разве я прошу сейчас впустить меня? – с улыбкой спросил мужчина.

Мегуми открыла рот, но тут же его закрыла, признавая, что господин Стивенс действительно не спешит войти. Она первой подошла к скамейке и села, ворчливо сообщив:

– Я не могу уделить вам много времени.

– Много я и не отниму, госпожа Янак. – Он достал коммуникатор и активировал запись, сделанную во время набега на его дом представителе Служб опеки и правопорядка. – Посмотрите, Мегуми, после этого мы снова поговорим об агрессии Рика. Как видите, мальчик меньше всего похож на ребенка с неадекватным поведением. Они с моей дочерью едят мороженое, болтают и собираются смотреть сказку. Вы видите что-то настораживающее?

– Нет, – признала дежурный инспектор.

– А вот и банда ваших коллег, – отметил Якоб и уже не мешал девушке смотреть запись.

Мегуми прикрыла рот ладонью, охнула и перевела взгляд на Стивенса:

– Полицейский оттолкнул вашу дочь?

– Как видите, – злость Якоб подавил. – Старшего инспектора Вилкову такое обращение с подростком вполне устроило. Беспокойство проявил только господин Цой, Селена занята лишь тем, чтобы утащить мальчика. Кстати, если вы заметили, действия инспекторов неправомерно. Не было предъявлено никаких документов. Просто ворвались, перепугали двух детей. Грубо обращение на лицо, как и нарушение детских прав. Вы обратили внимание на заявление госпожи Вилковой? Про мое ходатайство? – Мегуми растерянно кивнула, затем мотнула головой, и Стивенс вернулся к этому моменту. – Послушайте, госпожа Янак. – Он дал девушке прослушать нужный отрывок и вновь заговорил мягко, проявляя только дружелюбие: – Госпожа Вилкова явилась в мой дом, чтобы отомстить за мое ходатайство о рассмотрении ее соответствия занимаемой должности. Личные мотивы мстительной женщины, которые отразились на детях. Сейчас моя дочь, выпив успокоительного, сидит дома и не желает ни с кем разговаривать, а Рик в изоляторе. Он ребенок, обращение с которым требует особой осторожности. Мальчик пережил страшную трагедию, подпускает к себе узкий круг людей, которым доверяет, а его вырывают из знакомой обстановки и отправляют в приемник, закрывают в изоляторе и навешивают клеймо агрессивного и асоциального поведения. Вас не возмущает это, Мегуми? Вас, как женщину и работника Службы опеки? Уже основываясь на одной этой записи, я могу потребовать вернуть мне мальчика.

– Но… – девушка помялась, – это невозможно. Правда! Как бы мне не хотелось, но вы указаны лицом, лишенным правом временной опеки. Господин Саттор указал вас, как человека, который может присматривать за Риком, но это неофициальный документ. Я видела. Сейчас на разрешение наложена резолюция об отказе вам в правах временного опекуна. Но даже господину полковнику я бы не смогла отдать Рика, потому что документы о его размещении в приемнике до судебного разбирательства уже получили одобрение.