- И что ты там увидел? – голос вновь сел, и мне пришлось откашляться.

- Этот цвет назывался «Весеннее утро», - Брато снова криво усмехнулся и ожесточенно захлопнул чемоданчик. – Я выбрал цвет твоих глаз. – Наемник выдохнул и вновь спокойно посмотрел на меня. - Осознал только после процедуры. Взбесился дико, но уже поздно было исправлять. «Весеннее утро», чтоб его.

Сказав это, Егор подхватил со стола чемоданчик и направился к дверям. Я провожала его взглядом, оглушенная неожиданным признанием. Зачем-то захотелось догнать его, остановить и спросить… Что? Черт его знает. Но до крика не хотелось, чтобы он сейчас ушел. Глупо, но…

- Егор.

Он обернулся, уже стоя на пороге, вопросительно взглянул на меня.

- Я… - вопрос, наконец-то, нашелся. – Я могу свободно передвигаться по кораблю?

- Нет, - сухо ответил Брато. – Это лишнее. Ярый еще бесится. Остальные не горят желания любоваться на тебя.

- Надо же, - усмехнулась я. – Какие тонкие души у черствых наемников.

Егор вернулся в каюту. Чемоданчик снова лег на стол, рядом с ним в гладкую поверхность уперлись ладони командира группы наемников. Он некоторое время буравил меня взглядом, после вновь уселся на стул.

- А что ты ждала? Возможно, Сол сглупила, но она работала и жила с нами бок о бок три года. Она стала частью команды. Потеря любого из ребят болезненна. Но если в смерти Сол тебя сильней всех винит Ярый, то остальные вряд ли забудут, что ты использовала нас. Подставила, чтобы прикрыться, как щитом, пока прятала цель нашей миссии.

Я некоторое время изумленно смотрела на него, затем не выдержала и расхохоталась.

- Эй, Птенчик, что ты сейчас мне пытаешься сказать? Что больших и сильных мужиков обидела одна маленькая женщина? Использовала? – я резко склонилась вперед, уперла в стол кулаки, нависнув над ним и приблизив свое лицо к лицу бывшего. – А вы что собирались со мной сделать? Разве вы не хотели меня использовать, чтобы выполнить работу? О чем ты думал, когда травил меня, а потом лез ко мне в голову? Как вы собирались со мной поступить? Заполучить сыворотку Лаитерро и свалить, оставив меня разбираться с карьеристом Гротером?

- Мы бы забрали…

- А что потом? Вы хотели, чтобы я предала два правительства! Вам дела не было до того, что будет со мной после того, как вы от меня избавитесь. Лиса против Аривеи и Геи – здорово, да? А вы исчезаете в закате с сывороткой и деньгами. А хуже того, что я раскрытый агент. Ты ведь об этом догадался? Не ври, что не догадался, иначе не заманивал бы меня посулами вытащить из задницы. Вам ведь указали на меня. Ты, Иван и Сол устроились на дипломатический лайнер, уже зная, что меня дернули именно по этому делу.

- Я не знал, что это ты, - Егор одарил меня хмурым взглядом. – Понял на лайнере. Твоя походка, характерные жесты. Голос… Чуть повторно не поседел.

Он усмехнулся, а я с силой ударила ладонями по столу.

- Наниматель указал, значит, знал, кого вызвали с Геи для выполнения задания. Вывод сделать несложно. Если Аривея сама выбирает агента, значит, он уже не тайный. Империи не нужен раскрытый агент, он слишком много знает. И если я еще не приговорена, то до этого осталось немного. Пойти на сговор с вами, значит, ускорить собственную ликвидацию. Это ты тоже не мог не понимать. И не будь в моей голове этой дряни, я бы ни за то не согласилась на сотрудничество, и что тогда? Угрозы, шантаж, устранение в момент получения сыворотки от Лаитерро? Вам плевать было на мою участь. Вас интересовала ваша миссия, а не я. Или ты собирался оставить меня у себя под боком? Что-то я сильно сомневаюсь, Птенчик. Какова была твоя задача? Использовать, ожидая, пока я выхватываю угли из огня, оставшись один на один с Лаитерро, а потом с глаз долой. Так чем вы лучше меня? Тем, что вы, как бы, семья? А я одиночка? Вы – команда, а я сама борюсь за себя? Вот и вся разница между нами. И не надо стонать о том, что каждый член группы ценен. Я знаю это, потому что я себе группа, я собственная ценность. И я буду зубами цепляться за возможность еще хоть немного пожить моей поганой, но, черт тебя дери, обалденно интересной жизнью, хотя бы один лишний день! А теперь катись к черту, Ястреб! Иди, утирай сопли своим громилам, ты же их заботливый папочка. Убирайся!

Брато порывисто встал со стула, приблизился в два широких шагах и навис сверху буравя взглядом. Что он хотел сказать, я так и не узнала, потому что наемник снова расслабился, и непонятное выражение в глазах сменила прежняя насмешка. Егор шагнул назад, присел на край стола и скрестил руки на груди.

- Ты ведь еще помнишь, чей это корабль? – полюбопытствовал он. – Ты не можешь прогнать меня, и сама не можешь уйти. Ты привязала себя ко мне и моим парням. Мы зависим от тебя в меньшей степени, чем ты от нас.

- Да что ты? – я усмехнулась и прошла к койке, увеличивая между нами расстояние. – Если я свалю на первой же стоянке, нанимателю вам даже предъявить будет нечего. Провальные операции не прощаются даже свободным охотникам за удачей.

- Но и защитить тебя уже никто не сможет. Пока ты под нашим прикрытием, у тебя есть еще хоть какой-то шанс. Это уже не тот случай, Лисеныш, когда ты сможешь выжить в одиночку. Это даже не джунгли Стронна.

Я вскинула на него глаза. Вновь зарождавшееся раздражение угасло. Мы с полминуты мерились взглядами, и меня вдруг осенило:

- Ты подслушивал! Птенчик, ты торчал под дверью и слушал!

- Бред, - с достоинством истинного лицемера отмахнулся Брато.

- Подслушивал!

Я откинулась на спину и расхохоталась. Егор что-то досадливо пробурчал и вдруг гаркнул:

- Хватит! – вновь усевшись, я с нескрываемой иронией наблюдала за каменной физиономией своего бывшего. И он снова соврал: - У меня тут прослушка. Везде.

- Ты лжец, Птенчик, - губы сами собой расплылись в ухмылке. – Я тоже помню твои характерные жесты. Так вот когда ты врешь, ты дергаешь себя за мочку уха. И сколько угодно можешь делать страшные глаза и задирать подбородок, но ты стоял под дверью и подслушивал.

Брато отдернул от уха пальцы, намявшие мочку до красного цвета, порывисто поднялся на ноги и устремился к выходу под мой заливистый хохот.

- Пернатый банан, ты забыл свой чемодан! – крикнула я ему вслед.

- Это не банан, - рявкнул наемник, также стремительно возвращаясь в каюту и хватая чемоданчик. – Это – ястреб!

- Так я же и не спорю. Хочешь назвать банан ястребом, называй, - фыркнула я и снова рассмеялась, откидываясь на спину, когда за Брато захлопнулась дверь.

Еще посмеиваясь, я лежала, закинув за голову руки, и смотрела в черноту за иллюминатором. Подслушивал… Надо же. Уходил с таким апломбом, а остался стоять за дверями и слушал наш разговор с Терри.

- Весеннее утро, - вдруг прошептала я, и смешок застрял в горле. «Я выбрал цвет твоих глаз». Я перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. – Не буду думать об этом, не буду…

Флайдер останавливается перед воротами академии. Мы почти не прячемся последнее время. Я уходила открыто, открыто и возвращаюсь. Отец занят подготовкой к совместным учениям с Академией воздушных и наземных сил. Дома говорили об этих учениях, и Егор тоже мне рассказывал. Он должен вести звено истребителей. Мой парень светился, как полуденное солнце, когда говорил об этом. Его успехи замечают, и даже ректор перестает давить на него. Приглядывается, наблюдает, скупо хвалит, если курсант Брато заслуживает этого. И надзор за мной становится мягче.

Папа ничего не говорит, но мама намекает, что генерал недавно признался, что в пареньке со странными глазами есть потенциал, сила воли и твердость характера. Папа ценит эти качества. Выслушав маму, я начинаю подозревать, что он испытывал Егора на прочность, и проверку мой парень прошел. Впрочем, я не радуюсь раньше времени. Генерал Романов редко открывает свои мысли и намерения. Но лучше так, чем холодная война, не приносившая ничего, кроме тихой злости и разочарований.