Но у неё были и иные нужды. Штука, засевшая у стражника в горле, была тайной, лежавшей в сердце того, что творилось в Хэйлэме. Мойра сомневалась, что сможет извлечь из этой сделанной из мёртвого металла штуковины какую-либо информацию, но она вполне может научиться её извлекать. «И кто лучше всего подходит для практики, чем тот, кто уже технически мёртв?».

Собрав волю в кулак, она сосредоточила свои чувства на его шее, изучая странную металлическую тварь, засевшую у него внутри. По структуре она напоминала причудливую металлическую сороконожку, с тем важным отличием, что ножек у неё было меньше, и они были гораздо длиннее, чем были бы у сороконожки, в сравнении с длиной тела. Основное тело было длиной почти в два дюйма, диаметром в более чем половину дюйма, и сидело внутри, зарывшись в мягкие ткани в задней части горла, закрепившись рядом с позвоночником с помощью своих лап.

Из того, что Мойра сочла головой существа, тянулись длинные металлические нити, следовавшие вдоль позвоночника вверх, прежде чем войти в основание черепа и разойтись. Все концы ответвлений заходили в похожую на яблоко область мозга у основания черепа.

«Папа был бы разочарован во мне из-за того, что я не помню, как эта область называется», — подумала она. «По-моему, её название на «м» начиналось».

Однако сейчас это не имело значения. Мойра всё же помнила, для чего была эта штука. Эта часть мозга отвечала за координацию движений.

Мойра потратила несколько минут, составляя план. Приготовившись, она создала тонкий щит вокруг каждой проникавшей в череп нити. Она начала осторожно вынимать их, вытягивая их обратно, и одновременно защищая мягкие ткани мозга вокруг них. Нити были тонкими, и вставились так, что их удаление скорее всего ничему не причинило бы вреда.

Сперва всё шло гладко, но как только они были удалены, основное тело существа сделало нечто неожиданное. Несколько бритвенно-острых ног сдвинулись в стороны и, прежде чем она смогла отреагировать, перерубили бедняге сонную артерию.

— Бля! — воскликнула она, запаниковав. Она сжала тварь щитом, предотвращая дальнейшие повреждения, но худшее уже было совершено. Из артерии хлестала кровь, и рот Ленни наполнился ею. Его тело умирало, пока она лихорадочно пыталась заживить кровеносный сосуд.

Мойра порядком навидалась крови, и та её не лишала спокойствия, но наблюдение за металлической мерзостью с помощью магического взора, когда тварь начала пытаться выбраться у мертвеца из горла, едва не заставило её расстаться с содержимым желудка. Сжав тварь мощным щитом, она раздавила её прежде, чем та сумела сбежать.

Ей хотелось расплакаться. Ей хотелось с криками выбежать из комнаты. Она испытывала усталость, отвращение и ужас одновременно. Всё это было неправильно, всё было нечестно. Она была для этого слишком молода. Никого нельзя вынуждать разбираться с тем, что она видела и испытала за последние двадцать четыре часа.

Но она ничего не сделала.

Вместо этого она закрыла глаза, и подумала об отце. «Он нуждается во мне». Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась замедлить своё сердцебиение, и расслабить желудок. Затем она нащупала своего заклинательного зверя, о котором она по-прежнему думала как о «Ленни», несмотря на прискорбную смерть этого человека. Зверь никуда не делся, по-прежнему оставаясь присоединённым к трупу.

«Сосредоточься на том, что осуществимо». Вот, что сказал бы её отец. Мойра проигнорировала кровь, вытащила заклинательный разум из мёртвого тела, и начала работать над ним, меняя его форму. Речь определённо была необходима, а также чуть более сложный набор способностей к принятию решений. Добившись этого, она начала направлять в своё творение эйсар, усиливая его, и давая ему мощное тело, состоявшее из чистой магии. Лев очень бы подошёл.

Прошло полчаса, пока она работала над ним, а затем она создала второго «Ленни и Ларри», — решила она, назвав своих стражей. Она дала Ленни форму большого кота, в то время как Ларри имел форму массивной обезьяны. Руки могли оказаться полезны. Как только с деталями было закончено, она направила в них всю оставшуюся у неё энергию. Она не ощущала поблизости никакой опасности, и как только она отдохнёт, она восстановит большую часть своей силы, и будет ещё иметь двух мощных спутников в придачу.

Утомление дало ей дар, в котором до этой поры ей было отказано. Сон нашёл её сразу же, как только она притулилась в углу, подложила руку под голову в качестве подушки. Тот факт, что она спала в комнате с почти мёртвым мужчиной и настоящим трупом, даже не приходил ей в голову.

Она очнулась, окружённая хаосом.

— Мойра! Миледи! Помогите! — Она моргнула, и встревоженно выпрямилась.

Ну, попыталась выпрямиться. Она быстро обнаружила, что больше не сидит, упёршись в стену. В какой-то момент она сползла на грязный пол, а когда попыталась оттолкнуться от него левой рукой, та отказалась повиноваться. Рука совершенно онемела от плеча и ниже.

— Шоакое!? — крикнула она, одновременно как вопрос и как подтверждение для того, кто звал её на помощь. Чуть погодя её мозг опознал голос как принадлежавший Уоту, и вскоре после этого её взгляд сфокусировался на нём — он съёжился у двери в комнату.

Её новые стражи угрожающе смотрели на него.

— Не дай им меня убить! — воскликнул Уот.

— Расслабься, ты совсем вне опасности, — ответила она, но движение предупредило её о том факте, что на её лицо что-то налипло. Подняв руку, она вытерла у себя со щеки большое количество пыли и мокрого мусора. Опустив взгляд, она увидела лужицу слюны, натёкшую там, где она лежала. Сплюнув, она осознала, что часть мусора прилипла к её губам.

— Ох! Ну просто…

Тут Мойра приостановилась, поражённая нелепостью своих жалоб. На противоположной стороне комнате лежал холодный труп, включавший в себя тревожных размеров лужу крови. Это почему-то не улучшило её настроение по отношению к неопределённой грязи у неё на губах.

И её рука всё ещё не работала, хотя уже начала просыпаться, и посылать всё более мощные болевые сигналы, давая остальным частям её тела знать, что всё ещё была жива. «Ситуация становится всё лучше и лучше».

Она приказала своим стражам расслабиться, и ещё минуту ушла на то, чтобы успокоить Уота. Судя по всему, они не одобрили его, когда он попытался её разбудить, тряся её за плечо. Убедившись, что никто не собирается никого убивать, она наконец смогла задать Уоту воистину важный вопрос:

— Что происходит?

— Снаружи люди. Я смотрел во все окна. Думаю, они и сзади тоже. Мы в ловушке, — застонал бывший пленник.

Мойра расширила своё восприятие, позволив магическому взору осмотреть местность вокруг дома. Обнаруженное ей не понравилось. Уот не только был прав, но людей становилось всё больше, они подходили из окружающих домов по одному и по двое. Возможно, единственной причиной, почему они ещё не напали, был тот простой факт, что ещё не все собрались. Снаружи уже было более сотни человек, и в течение нескольких минут это число скорее всего удвоилось бы.

Что хуже, это была не просто стража — как Уот и сказал, это были самые разные люди. Некоторые из них были стражниками, но в толпе было гораздо больше обычных горожан. Снаружи собрались мужчины, женщина, и даже несколько детей. Тщательный обзор показал, что у каждого из них внутри был металлический паразит, по крайней мере, у четырёх или пяти, кого она оглядела подробнее, это было именно так.

— Думаю, нам тут больше не рады, — заметила Мойра. Что странно, она не чувствовала страха. Она задумалась, не истратила ли она всю свою способность бояться. Мойра была просто уставшей, и тело у неё ныло. Рука снова заработала, но жутко болела.

Тут её уши уловили звук открывшейся входной двери, за которым последовал скрипучий голос Миссис Пёркинс:

— Я тут совсем ни при чём! Они сказали, что убьют меня, если я проболтаюсь! Пожалуйста, не делайте мне больно.

Мойра печально посмотрела на Уота:

— Твоя мать очень тебе верна. — Ей трудно было представить родителя, столь легко бросившего бы своего ребёнка. Это шло вразрез с её жизненным опытом.