Сам Тирион созданием щита не озаботился. Первым его действием стал резкий удар, вогнавший надзирателя в стену с такой внезапной силой, что его щит распался. Откат не то чтобы лишил мага сознания, но усилия по телепортации загубил. Вторая атака Тириона была более точной, сжав всё ещё не нашедший равновесие разум мага.

Он держал Гуэри в западне, давя своим эйсаром волю старика. Он едва не упустил движение руки надзирателя. Тот каким-то образом скрыл тот момент, когда обнажил свой деревянный меч. Материал, из которого был сделан этот меч, назывался э́йлен'ти́рал — особая ядровая древесина, которую выращивали деревья-отцы Ши'Хар, чтобы делать из неё оружие, бывшее крепким как сталь, и столь же острым. Клинок раскололся, когда Тирион махнул по нему своей покрытой рунами рукой, уничтожив оружие.

Тирион расширил свою ментальную хватку, парализуя не только тело надзирателя, но и его эйсар:

— Теперь, когда мы лучше понимаем твою ситуацию, быть может, мы сможем устроить более осмысленную дискуссию.

Гуэри пялился на Тириона, дико вращая глазами. Он не мог говорить или даже кричать, когда увидел, что тот вытаскивает из своей руки длинную красную линию силы… красную плеть, которой надзиратели так часто наказывали своих жертв. Плеть ударила его по ноге, а потом по туловищу, заставив жгучую боль раздирать его тело.

Тело старика затряслось вопреки параличу, из его глаз побежали слёзы. Однако ожидаемый крик, наполнивший воздух, принадлежал Хэйли.

Тирион успел о ней забыть. Девушка была вне себя, в её глазах плескался чистый ужас. Она была напугана до умопомрачения, и отнюдь не надзирателем — она боялась своего отца.

«Если бы она только понимала», — подумал Тирион.

— Я делаю это для твоей же пользы, — сказал он ей.

Она перестала кричать, но страх её не уменьшился. Хэйли продолжала в страхе сжиматься, шаря взглядом по комнате, надеясь вопреки здравому смыслу найти какой-то способ спастись от этого ужаса.

Вздохнув, Тирион развеял красную плеть. Очевидно, её уже несколько раз использовали на Хэйли, и её вид лишь ухудшал душевное состояние девушки. Вместо этого Тирион ослабил свой контроль над горлом старика, вернув тому дар речи.

— Пожалуйста! — взмолился Гуэри. — Я сделаю что угодно.

— Конечно сделаешь… — презрительно усмехнулся Тирион, — …сейчас. Но мне нужно удостовериться в том, что я могу доверять тебе и после моего ухода. Ты, очевидно, слишком хитёр, чтобы заключить простую сделку.

— Нет! Я просто проверял тебя. Я не хотел тебя оскорбить. Я позабочусь, чтобы ей никто не навредил…

— Да, — перебил Тирион. — Да, позаботишься. Когда ты очнёшься, я в точностью объясню тебе, почему именно ты будешь делать абсолютно всё, что я попрошу. — Потянувшись своим эйсаром, он вогнал старого мага в состояние беспамятства, заставив его разум уснуть. Затем он ослабил хватку.

Хэйли стояла у двери. Она пыталась силой заставить дверь открыться, а теперь задрожала, когда увидела, что на неё пал взгляд её отца.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он ей. — Срежь со своей кровати маленький кусочек дерева, а затем сожги. Мне нужен чёрный пепел, чтобы оставить на нём метку, и немного мочи.

Она уставилась на него непонимающим взглядом, её разум был в шоке.

— Используй свою силу, чтобы срезать маленький кусочек дерева, а затем создай маленькое пламя, чтобы его сжечь. Я уже показывал тебе, как делать и то, и другое. Возьми себя в руки!

Вздрогнув, она подскочила, но чуть погодя сделала так, как он сказал. Её эйсар был диким и нетренированным, но она сумела срезать маленький кусочек дерева, как он и просил. Однако она не была уверена, где его сжигать.

— Где…?

— Используй миску из-под еды, — сказал он, указывая на миски, которые они недавно опустошили.

Хэйли кинула дерево туда, прежде чем создать маленький огонёк, и осторожно его сжечь. Миску она тоже обожгла, но Тириона это мало волновало. Закончив, она протянула миску своему отцу.

— Смешай её с небольшим количеством мочи, — приказал он, — но сперва нужно растолочь сгоревшую древесину.

— Мо… — Она остановилась, не закончив слово.

— Пописай в миску, или на руку, как тебе будет удобнее. Но только немножко. Мне нужно, чтобы зола была более текучей, чем паста, но не намного.

Хэйли отошла в дальний угол комнаты, но прошло несколько минут, прежде чем она сумела справиться с этой задачей.

«Надо было самому это сделать», — подумал он. Хэйли была напугана, а её тело плохо было приспособлено к этой задачи. Руки её были испачканы, а лицо покраснело от стыда. Хэйли нерешительно принесла ему миску, отступив сразу же после того, как он взял ту у неё из рук.

Тирион перемешал почерневший уголь как можно основательнее, дробя более крупные куски своим разумом, превращая уголь в плотную суспензию. Затем он склонился над лишённым сознания надзирателем.

— Ч…что т…ты собираешься делать? — спросила Хэйли.

Он осклабился, но мгновенно пожалел об этом. Это выражение его лица, похоже, пугало её ещё больше. Снова переведя взгляд на Гуэри, он ответил:

— Я сделаю нашему другу татуировку, чтобы обеспечить его лояльность. — Он отодвинул в сторону седые волосы мужчины и его рабский ошейник, изучая шею надзирателя, пока выбирал место для своего творчества.

Когда несколько позже Гуэри очнулся, то первым делом он заметил у себя на шее жгучий ожог. Он инстинктивно потянулся рукой, боясь пореза, но его рука отказывалась двигаться.

— Скоро я тебя отпущу, — сказал надзиратель Иллэниэлов, глядя на него сверху вниз.

— Что ты наделал?

— Я дал тебе причину для сотрудничества, — ответил Тирион.

Усилием мысли он активировал татуировки вдоль своей правой руки. Он поднёс к глазам пленника свой силовой клинок:

— Ты знаешь, что это такое?

— Все слышали о твоих наручных клинках. — Внимание Гуэри было приковано к смертоносному оружию.

— А эти «все» знают, что эта штука может рубить заклинательные плетения Ши'Хар? — спросил Тирион.

— Твой бой с Крайтэком, — сказал надзиратель. — Не все верят этой истории, но иначе ты бы не смог…

— Я могу и рабский ошейник разрубить. — Он опустил кончик клинка к шее старика. Клинок оставил в его плоти неглубокий надрез, подбираясь ближе к заклинательному плетению вокруг шеи Гуэри. Порез набух кровью, закапавшей на землю, но надзиратель не дёрнулся, и не вскрикнул.

— Ты знаешь, что случится, если ошейник будет сломан?

— Смерть. — На лбу старика проступили бисеринки пота, но больше он никак своего страха не выказывал.

Тирион развеял свой зачарованный наручный клинок, а затем поднёс к глазам Гуэри внешний край своей руки:

— Видишь эти руны?

Он подождал кивка, прежде чем продолжить:

— Тайна — в них. Они выковывают из моего эйсара магию, которая схожа с заклинательным плетением Ши'Хар. Я называю это чародейством. Если ты перефокусируешь свой магический взор, то найдёшь кое-что похожее у себя на коже. — С помощью пальца он слегка поддел рабский ошейник, чтобы надзирателю было проще рассматривать символы у себя на шее. Они были скрыты ошейником.

Гуэри нахмурился.

— Я сделал метки настолько мелкими, насколько смог, чтобы твои хозяева их не увидели, если только ты не покажешь их намеренно. Однако я бы не советовал так поступать.

— Какой цели они служат?

— Моей, — со сталью в голосе сказал Тирион, — как, теперь, и ты сам. Если я решу, что ты был нелоялен, то я активирую чары, вытатуированные на твоей коже, уничтожив твой рабский ошейник, и прервав твою жалкую жизнь.

— Я не могу ослушаться Даллэса, — сказал надзиратель.

— Тогда тебе следует тщательно позаботиться о том, чтобы он никогда не дал тебе приказа, который мне не понравится. Если ты вызовешь моё недовольство, если девушке будет причинён вред, или если ты попытаешься показать своё новое украшение кому-то ещё, то чары будут активированы, — спокойно заявил Тирион.