Я засмеялся:

— Действительно, было бы странно.

Выйдя из дверного проёма, мы оказались на вершине Шпиля Путника. Как часто и случалось, от открывшегося вида у меня ненадолго захватило дух. На этой высоте ветер был яростным, и грозил сбить нас с ног, когда мы вышли на открытое пространство. На самом деле опасности не было, поскольку мы были всё ещё более чем в десяти футах от края, и по краям были шестифутовые крепостные зубцы. Ну, на шесть футов поднимались зубцы, а бойницы между ними имели высоту в четыре фута.

Роланд явно сбледнул.

— Тебе ведь особо не нравится высота, да? — заметил я.

— Вообще не нравится, — честно ответил он.

«Значит, это ему придётся не по нраву», — подумал я, запуская руку в один из своих зачарованных мешочков. Оттуда я вытащил покрытый мистическими символами каменный диск. Подняв его перед собой, я отпустил его, используя свою силу, чтобы поддерживать его неподвижно висящим в воздухе.

— Нам надо отойти на несколько футов, — подал я мысль, указывая рукой, в какую сторону нам следовало подвинуться.

— Почему ты спросил насчёт моей боязни высоты? — спросил Роланд.

Я приложил палец к губам:

— Минутку, мне нужно сконцентрироваться, — сказал я, и, вытянув свой посох, стукнул им по висящему в шести футах перед нами каменному диску. Он распался на двадцать восемь отдельных частей, которые начали равномерно расходиться прочь, поддерживая расположение друг относительно друга. Они продолжили расширяться, пока мы отступали дальше, пока наконец не составили круглую форму где-то двенадцати футов в диаметре. Край круга ограничивался двенадцатью частями, в то время как шесть частей создавали шестиугольник в трёх футах над кругом, а ещё шесть — похожую фигуру под кругом. Широкое пространство между камнями заполнили магические силовые поля, хотя они были совершенно невидимы для нормального зрения… роландовского, например.

— Что это? — спросил он, дивясь, и забыв ненадолго о своём страхе. Он видел лишь набор камней, висящих в странно жёсткой конфигурации. Мои ощущения показывали мне кое-что слегка иное — напоминавший диск многогранник, состоявший из магических силовых плоскостей, двенадцати футов в диаметре, и толщиной в четыре фута посередине.

Я медлил с ответом на его вопрос, поскольку знал, что правда может вогнать его в панику:

— Ты ещё носишь своё ожерелье? — внезапно спросил я.

— Да.

— Не мог бы ты дать мне его посмотреть ненадолго? — сказал я ему.

Он неуверенно запустил руку под рубашку, и вытащил ожерелье. Я жестом указал ему дать его мне, и ждал, пока он силился расстегнуть застёжку. Как только он положил его на мою ладонь, я взял его за плечи, и сказал:

— Это — летательная машина.

— Что!? — воскликнул Роланд. Выражение его лица было бесценным.

— Ну, на самом деле это не «летательная» машина — это скорее силовая структура, защищающая нас от ветра, пока я двигаю нас по воздуху. Очевидно, если мы просто заберёмся внутрь, и столкнём её с крыши, то она упадёт как камень, — эксцентрично сказал я.

— Почему ты мне это рассказываешь? Я туда не полезу! Мне не нужно знать, — закричал он. Его глаза показывали слишком много белков.

Я понимающе кивнул:

— Я обязан был тебе рассказать. С моей стороны было бы неэтично брать тебя в такую поездку, не рассказав тебе заранее о том, как именно мы будем путешествовать.

— Не нужно, я решил… — начал он.

— Шибал, — мягко пробормотал я, подаваясь вперёд, чтобы поймать Роланда, когда тот осел на каменный пол. — Что ты там говорил? — спросил я вслух. Когда он не отозвался, я ответил сам себе: — Похоже, он задремал.

Произнеся командное слово, я заставил одну из невидимых панелей диска ненадолго исчезнуть, позволив мне протащить Роланда вперёд, и осторожно поместить его внутрь. Он был весьма мускулистым, поэтому я вынужден был использовать магию, чтобы поднять и направить его внутрь, иначе было бы очень неудобно. Сев рядом с ним внутри, я закрыл панель, запечатав нас внутри этого странного устройства.

Я не рассчитывал на то, что Роланд боится высоты. Моей браваде было труднее победить мой трезвый рассудок, когда у меня не было зрителей. Чего я ему не сказал, так это того факта, что я никогда на самом деле не летал на этой созданной мною штуке. Были некоторые дискуссии с Пенни, которая активно отговаривала меня от моих полётных амбиций. Она, судя по всему, считала, что полёты были уделом лишь птиц, а людям и им подобным не следовало с этим заигрывать. Она указала мне на то, что моим детям нужен был отец, и что если я выживу в какой-нибудь аварии, то она позаботится о том, чтобы всё, что осталось внутри моего раненного тела, получило возможность увидеть внешний мир.

Она могла быть весьма поэтичной.

По правде говоря, я, наверное, всё равно претворил бы свои идеи в жизнь, если бы не тот факт, что они и меня тоже заставляли нервничать. Возражения моей жены лишь вогнали последний гвоздь в этот гроб. Я не считал себя боящимся непосредственно высоты, но я испытывал к ней здоровое уважение, и из того, что я прочитал в библиотеке Иллэниэл, я узнал, что многие волшебники скоропостижно окончили свою карьеру, экспериментируя с полётами.

Быть может, мне следует пробежаться по основам. За всю историю волшебники нашли некоторое количество способов добиться полёта, наиболее примитивный из которых заключался в использовании магии для управления воздухом вокруг них, используя его для подъёма и передвижения. Простая вариация на этот метод включала в себя изменение массы волшебника — делая полёт проще… однако это создавало свои собственные, дополнительные проблемы.

Несколько индивидуумов решили задачу совсем другим способом, в основном превращаясь полностью или частично в различных естественным образом летающих существ. Большинство этих индивидуумов принадлежали к роду Гэйлинов, чей естественный талант к трансформационной магии был хорошо известен. Гарэс Гэйлин, к примеру, всё ещё жил, в некотором роде, пусть и в качестве дракона. Его отказ возвращаться в человеческую форму был одной из веских причин, по которым я не был особо заинтересован в этом методе.

Единственные оставшиеся методы все включали в себя различные устройства, либо временно заколдованные, либо перманентно зачарованные для решения некоторых проблем, связанных с полётом. Несколько этих идей привели к некоторым наиболее зрелищным смертям, а также к ряду поразительных побед. Джеффри Мордан предположительно создал своего рода гигантский воздушный змей, позволивший ему плыть по небу с большой скоростью, сберегая его магическую силу для использования в целях ускорения своего движения по воздуху и управления направлением его полёта.

На самом деле, большинство успешных устройств пилотировались членами рода Мордан, отнюдь не из-за какого-то особого навыка в зачаровании, а из-за родового дара, который оказался своего рода интуитивной телепортацией. Большинство членов рода Мордан могли телепортироваться практически по собственному желанию в любое место, какое они наблюдали в данный момент. Те, у кого дар был наибольшим, могли также перемещаться в любое место, какое они видели прежде. Хотя телепортация была технически возможной для любого волшебника, лишь род Мордан, похоже, мог это делать без проведения целой кучи математических вычислений. Они, похоже, рождались с интуитивной способностью производить вычисления подсознательно, в то время как остальным приходилось делать это вручную.

Из-за этой способности они смогли пережить многие ошибки, которые насильственным образом положили конец стремлению к полёту у других волшебников.

Другой поразительный успех принадлежал одному из моих предков, Дэма́ндрэду Иллэниэлу, построившему парусник, способный летать. Он был искусным чародеем, и вложил в создание и постройку массивного судна почти пять лет своей жизни. Оно было сделано по образу галеона, и, предположительно, имело длину в более чем сотню футов, с тремя мачтами для парусов. Дэмандрэд потерпел несколько неудач, прежде чем он сумел заставить свой корабль «плыть», собственно говоря — в основном потому, что полёт и хождение под парусом были двумя большими разницами, но в конце концов ему удалось адаптировать конструкцию, приведя её к рабочему состоянию. Конечный результат прославил его на годы, пока он наконец не отправился в экспедицию по изучению неизвестных диких земель нашего мира. Оттуда он не вернулся.