Мне было грустно думать о том, что такая добрая душа привыкла к насилию, подобно мне. Я отбросил эту мысль прочь — что сделано, то сделано.

— Ты, наверное, прав, но я подожду по крайней мере до того, как закончится эвакуация, — ответил я.

Он покачал головой, сдаваясь:

— Твоё упрямство тебя убьёт, Мордэкай.

— Дурость бессмертна, — парировал я, но Уолтэр не засмеялся. «Если бы это сказал Маркус, то было бы смешно», — кисло подумал я про себя.

По полу пробежала лёгкая вибрация, и с потолка просыпалось немного пыли. Глаза Уолтэра расширились от шока:

— Что это за чертовщина?

— Немного остроумия, не нужно так удивляться, — парировал я. Я отлично знал, что он имел ввиду что-то ещё, но я не мог упустить такую возможность.

— В барьер только что ударилось что-то мощное, — сказал Уолтэр, игнорируя мою вторую попытку пошутить.

«А это наверняка один из богов, сопровождающий своих усиленных воинов», — с замиранием сердца подумал я, — «поискам противоядия придётся подождать». На меня навалилась тоска, когда мой последний проблеск надежды скоропостижно скончался, но вместо того, чтобы паниковать, я нашёл прибежище в сарказме:

— А ты не можешь хотя бы притвориться, что мои шутки смешные? — обидчиво сказал я. — Умирать было бы и вполовину не так уныло, если бы ты просто заставил меня думать, что я хорошо шучу.

Уолтэр одарил меня взглядом, который я уже неоднократно видел — взглядом «он серьёзно, или просто спятил?». Чуть погодя он сдался, и подошёл к каменному пьедесталу, который управлял барьерными чарами и созданными нами магическими окнами. Пока он одно за другим активировал различные «окна», я с раздражением осознал, что без своего магического взора я мог очень мало видеть через крошечные куски стекла. Раньше это никогда не казалось проблемой, когда мне нужно было лишь маленькое отверстие, чтобы ощущать всё, что за ним лежало.

Когда он добрался до окна, которое выходило на городские ворота, Уолтэр явным образом напрягся, и его руки сжали каменный пьедестал, будто ему нужна была опора, чтобы стоять. Лишённый своих чувств, я был по сути слеп для того, что он испытывал, но воспоминания о моей битве с Сэлиором всё ещё были со мной, и я мог догадаться, что он, наверное, открыл окно, близкое к тому месту, где стоял один из богов. «Его захлёстывает гнетущая аура, которой они окружены», — осознал я.

В прошлом я едва выстоял против такой же штуки, укрепив свой разум всей имевшейся у меня силой, но даже тогда я не мог двигаться. Чтобы полностью сопротивляться этому эффекту, мне пришлось зачерпнуть силы земли. Настолько могущественны были боги. Уолтэр не был архимагом, и его сила, как мага, наверное была менее чем вполовину меньше моей. У него не было абсолютно никаких шансов, если только я не сумею закрыть окна… а для активации управляющих элементов мне нужна была магия, пусть и всего лишь капелька.

Фрустрированный, я наблюдал за его борьбой, пока бог медленно сминал его разум. Уолтэр побледнел, и его колени подогнулись, что заставило его медленно сползти вниз рядом с пьедесталом. Лишь его руки, крепко сжимавшие пьедестал по бокам, не дали ему упасть. Встав настолько быстро, насколько мог, я попытался поддержать его, хотя и знал, что это был тщетный жест. На самом деле стоял он или нет, не имело никакого значения, если безмерно могущественное, сверхъестественное существо уничтожит его разум… или хуже — возьмёт его под контроль.

— Проклятье! — беспомощно выругался я.

Когда я думал, что ему конец, Уолтэр снова встал. Его тело расслабилось, а руки отпустили каменный пьедестал.

— Всё в порядке, — заверил он меня, и, протянув руку, коснулся рун, которые дезактивировали оконные порталы.

Я с подозрением наблюдал за ним. «Он не мог выдержать нечто подобное. Оно захватило его разум», — думал я, но держал язык за зубами.

— Что случилось? — спросил я вместо этого.

Он одарил меня усталой улыбкой:

— У меня нет твоей силы, Мордэкай, но у меня есть другие способы. Сперва меня ошеломило, но потом я сделал себя невидимым для магии.

Его слова на миг сбили меня с толку, прежде чем я осознал, что он имел ввиду. В прошлом он научился, что так же, как придание себе невидимости для нормального света делало тебя слепым, придание себе невидимости для магического взора делало тебя неспособным ощущать магию. Он не выстоял против ментальной атаки бога напрямую — он сделал себя неспособным «чувствовать» её.

— Чертовски хитро! — сказал я, хлопнув его по плечу.

— Они в Уошбруке, — сказал он, проигнорировав мой комплимент. — Барьер вокруг города уже сломлен, — добавил он, погрустнев лицом.

— Ворота между замком и городом всё ещё открыты? — спросил я.

Он кивнул:

— Нет, я только что их закрыл.

— Там наверное ещё есть горожане, пытающиеся пробраться в замок. Тебе нужно проверить те ворота, — сказал я ему.

На его лице был написан ужас:

— Если я открою окно, и там будет тот бог, то я не знаю, смогу ли я снова вырваться из его хватки.

— Так это был Дорон или Карэнт? — спросил я.

— Не уверен, но у меня сложилось впечатление, что оно было мужского рода, — ответил Уолтэр.

Я сделал себе мысленную пометку на этот счёт, прежде чем продолжить:

— Ворота замка на противоположной стороне от городских ворот Уошбрука, они, наверное, ещё не забрались так далеко, но я готов поспорить на свою руку, что там ещё пытаются пройти горожане.

— Если ты ошибаешься… — осторожно сказал Уолтэр, позволив фразе повиснуть незаконченной.

Мы оба знали, на что идём.

— Давай, — сказал я ему.

Протянув руку, он снова коснулся каменного пьедестала, и ещё один стеклянный прямоугольник засветился, когда через него начал проходить свет. Зная, что мне будет трудно видеть, я расположился поближе к нему, чтобы иметь обзор получше, снова жалея, что у меня больше нет магического взора. Каким бы плохим ни был мой обзор, я видел, что в созданную моими барьерными чарами невидимую силовую стену стучалась толпа народу. Люди кричали, чтобы их впустили, и стражники отчаялись им помочь.

— Открой для них барьер! — крикнул я.

— Он близко, Мордэкай! Я уже чувствую его, и его воины почти добрались до толпы! — отчаянно ответил Уолтэр, борясь со своей нерешительностью.

Моё решение казалось кристально ясным:

— Открывай проклятые ворота! Рыцари смогут разобраться с теми врагами, которые через них проскочат! Сейчас же!

Уолтэр открыл ворота, и люди повалили внутри, заполняя двор, в то время как солдаты и двое Рыцарей Камня отступили, чтобы их пропустить. Казалось, что толпа проталкивалась внутрь целую вечность, и даже после первоначальной давки во двор всё равно проходил равномерный поток отставших людей. Некоторые из вражеских бойцов также прошли внутрь.

Игнорируя людей, они бежали вперёд на ногах, у которых будто проросли крылья. Их движения были настолько быстрыми, что они проскользнули через толпу и мимо защитников замка прежде, чем их смогли остановить. По меньшей мере одиннадцать или двенадцать рывком прошли через толпу.

Однако не все из них миновали стражу. Один резвый молодой солдат сумел спутать ноги одному из чужеземцев, заставив его покатиться по земле. Двое других стражников шагнули вперёд, и вонзили свои копья ему в туловище прежде, чем он смог встать на ноги, но тот проигнорировал раны, и всё равно встал. Его губы расширились в кровавом оскале, когда он нанизал себя на копьё одного из охранников, и обрушил свою тяжёлую булаву на голову ошарашенного человека. Кровь и мозги брызнули во все стороны.

Солдаты Замка Камерона смотрели на это с тревогой, отказываясь в это поверить, и в их сердцах укоренился страх. На миг поле боя будто замерло, когда боевой дух солдат заколебался, а потом двуручный меч Сэра Иана одним чистым ударом снёс чужеземцу голову и верхнюю часть туловища.

— Они — берсеркеры, но всё равно умирают! — крикнул он защитникам, и вот так быстро оковы страха спали с них. Защитники приободрились, и возобновили атаку на тех врагов, которые оставались в пределах досягаемости.