— Так пойдёт. Ты смотри отсюда — просто позаботься о том, чтобы они не последовали за нами сюда, если прибегут другие шиггрэс, — сказал я, и перевёл взгляд обратно на Харолда: — Я хочу, чтобы ты зашёл внутрь первым. Там две довольно большие четвероногие твари… попытайся не дать им приблизиться ко мне, пока я не закончу с маленькой.

— А какая третья причина?! — упрямо повторил Харолд.

Я усилил свой щит, и взял посох наперевес, как копьё.

— Мне не нравится чего-то бояться! — закричал я на него. — А теперь двигай свою задницу!

Харолд уже опустил забрало, но я услышал, как он засмеялся внутри своего шлема, выскакивая вперёд. Страх и тревога добавили в его голос истерики, но он ей не отдался.

— Тогда заставим их бояться нас! — крикнул он в ответ.

Харолд влетел в полость так, будто бежал навстречу армии, а я бежал сразу же следом за ним. Оказавшись внутри, я указал посохом на потолок в пятидесяти футах над нами, и создал там горящий шар, чтобы осветить пространство. Я мог лишь надеяться, что он был достаточно высоко, чтобы шиггрэс не могли потушить его свет.

Свет расцвёл в темноте, и пространство заполнилось ярким свечением, когда моё заклинание укоренилось. На вырезанном из камня троне в одном из концов полости сидело нечто, выглядевшее как маленький мальчик. Будь он живым, я бы дал ему где-то шесть или семь лет, основываясь на его размерах и внешности. Рядом с ним, по обе стороны, находилось двое огромных медведей — эти тоже были немёртвые. Это меня несколько шокировало, поскольку я никогда не задумывался о том, что шиггрэс, возможно, также могли обращать животных.

Атака Харолда нерешительно остановилась, когда мы достигли середины открытого пространства, и оглядели открывшуюся нам картину. Никто из врагов пока не сдвинулся с места, и я обдумывал свой следующий ход, когда оно заговорило:

— Привет, Мордэкай.

По мне пробежал шок, когда я осознал, что узнаю лицо существа. Это был Тимоти, маленький мальчик, которого убил в Ланкастере Отец Тоннсдэйл. Лишь Пенни видела, как тот совершил своё злое дело, а тело необъяснимым образом исчезло… до этого дня.

— Привет, Тимоти, — ответил я с уверенностью, которой не ощущал. — Или у тебя есть какое-то другое имя, которое я мог бы использовать?

— Каким бы моё имя ни было в прошлом, оно уже давно исчезло после того, как я соскользнул в пустоту — для нашего разговора сгодится и Тимоти, — ответило оно. В отличие от многих виденных мною до этого момента шиггрэс, оно говорило с гротескной улыбкой, прилагая усилие, чтобы придать лицу более человеческое выражение. Эта попытка лишь придавала ему более страшный вид, поскольку с его лицевыми мышцами что-то было слегка не так.

— Ладно, пусть будет Тимоти, — ответил я. — Как это случилось с тобой?

Глаза Тимоти блестели в свете — глаза, которые игнорировали лившийся сверху яркий свет, глаза, которые были слепы.

— Ты хочешь знать, как ребёнок, которого звали Тимоти, стал таким, или как я, ныне занимающая его тело сущность, стал неумирающим существом пустоты?

Различие было очевидным, и хотя прежде мне это в голову не приходило, ответ на любой из этих вопросов будет мне интересен, когда я его обдумаю.

— И то, и другое, — громко сказал я.

— Это смело с твоей стороны, Мордэкай — явиться сюда, требуя ответов. Что ты предложишь в обмен на эту информацию? — сказал немёртвый мальчик.

— Я пришёл не торговаться. Я пришёл очистить эту нору от засевшей здесь грязи. Это тебе решать, желаешь ли ты отложить эту расплату, отвечая на мои вопросы, — ответил я.

Тимоти засмеялся… то был сухой, скрежещущий звук, резавший слух.

— Ты делаешь несколько ошибочных предположений, волшебник. Первое — что ты способен мне угрожать. Второе — что у меня нет информации, которая для тебя ценнее твоей собственной жизни. Твой предок был таким же невеждой.

От намёка на то, что это существо когда-то разговаривало с одним из моих предков, мне стало не по себе. Что хуже — я подозревал, что оно говорило правду, и в этом случае я не мог не задуматься, почему оно было более заинтересовано в разговоре, а не в добавлении меня к своей коллекции ходячих трупов.

— Мне нечего тебе дать. Какого рода информация, возможно интересная мне, у тебя может быть?

Оно снова улыбнулось своей выбивающей из колеи улыбкой:

— Вижу, ты можешь быть культурным. Предлагаю обменяться вопросами, один за один, пока один из нас не откажется отвечать.

Я неуверенно пожевал губу, но наконец принял решение:

— Ладно, ответь на мой первый вопрос, и я буду обмениваться с тобой вопросами и ответами.

— На какую часть этого вопроса? — хитро спросило у меня оно.

— На все — в обоих смыслах, если ты хочешь показать добрую волю к этой игре, — сразу же парировал я.

Тимоти нахмурился:

— Ты много просишь, но я отвечу, хотя на самом деле это — два ответа. Тимоти, человеческий мальчик, стал таким, когда Миллисэнт вытянула из него дух, и открыла путь из пустоты, чтобы я мог войти. Она сделала это, используя человека, известного тебе как Отец Тоннсдэйл, в качестве своего агента, ты бы назвал его «направляющим», — произнесло оно, и остановилось, не будучи уверенным, как продолжать.

Утверждение о том, что Миллисэнт, богиня рассвета, была напрямую связана с воссозданием шиггрэс, было для меня шоком, поскольку прежде я полагал, что это была работа Мал'гороса, но я скрыл своё удивление.

— А остальная часть твоего ответа? — вербально подтолкнул его я.

— Я использовал своё искусство, чтобы спрятать свой дух в пустоте, сбежать от устроенного твоим вероломным предком геноцида. Я оставался заперт там, пока Балинтор не освободил нас где-то тысячу лет назад, а затем меня снова там заперли ещё где-то на тысячу лет, пока Миллисэнт не призвала меня в это тело, — осторожно ответило оно.

— Для какой цели ты вернулся из этой «пустоты»? — спросил я.

— Это уже отдельный вопрос. Полагаю, сейчас моя очередь, человек, — ответил Тимоти. — Ты когда-нибудь слышал об «Обещании Иллэниэла»?

Ответ был довольно простым:

— Нет, — сказал я, и следом я задал единственный действительно важный для меня вопрос: — Почему ты устроил засаду на похитителей, которых послали за моей семьёй?

Оно ответило сразу же:

— Чтобы завоевать благосклонность короля, или получить средство давления на тебя. Ты полностью исследовал дом Иллэниэл в Албамарле?

— Нет, — быстро ответил я. Вопрос показался мне странным, поскольку указывал на нездоровый интерес к Иллэниэлам. В совокупности с предыдущим вопросом, он не мог не заставить меня задуматься над тем, чего хотел шиггрэс. Это сделало выбор моего следующего вопроса ещё более сложным: — Как убийство моей семьи помогает тебе получить благосклонность короля?

Тимоти фыркнул — или попытался фыркнуть, в итоге он лишь стал казаться ещё более выбивающим из колеи:

— Ты задаёшь глупые вопросы, человек. Ты растрачиваешь свою информацию. Убийство твоей семьи не помогает нам получить благосклонность короля, да и средство влияния на тебя тоже.

Моё давление быстро росло:

— Тогда почему ты убил их?! — заорал я.

Чудовище поднял свою маленькую, мальчишечью ладонь:

— Мой черёд, смертный, и не испытывай моё терпение. Для тебя что-нибудь значит фраза «Рок Иллэниэла»?

Я подавил свой гнев, и заставил себя думать. Страх и ярость туманили мой разум, и я видел, что упускал очевидные выводы.

— Да, Сэлиор предупреждал меня, что он всё уничтожит. Я пока понятия не имею, что это такое, — закончил я отвечать, после чего мой ум резко пришёл в движение, и я осознал, что был глупцом: — Где моя жена?

Оно злорадно улыбнулась, и в этот раз выражение у него получилось как надо:

— Она прибыла в Албамарл вчера. Где она сейчас, я знать не могу. — Существо задумчиво помедлило, прежде чем продолжить: — Похоже, что у тебя всё-таки есть мозг. Я уже начал отчаиваться, что ты когда-нибудь станешь мыслить ясно. Если бы Рок Иллэниэла был спрятан в Албамарле, то где бы ты стал его искать?