Послушав, Мэттью кивнул:

— Звучит хорошо, но я спрыгну, когда драконы пролетят над ними в первый раз. В центре я смогу сделать гораздо больше, чем с воздуха.

Тут Грэйс подала голос, безмолвно заговорив у них в головах:

— «Это глупо. Ты не можешь собой рисковать, Мэттью. Да и Грэму тоже не следует выходить туда одному».

Грэм был частично согласен:

— Тебе не следует собой рисковать.

— Какая жалость. Ты не можешь мне указывать, что делать, — ответил волшебник. Затем он отправил Зефира в полёт, и Грэйс взлетела следом.

Грэм ждал на дороге, когда королевская гвардия побежала мимо него. Они заметили его в свете факелов, и отклонились с курса, огибая его по обе стороны. Он видел панику и страх в их взглядах, хотя по большей части они не были ранены. Раненные не могли бежать, а если и могли, то уже давно отстали. Он махнул пробегавшим мимо людям, игнорируя предостережения, выкрикиваемые некоторыми из них.

А потом кто-то его узнал:

— Это Грэм!

Тот, кто его узнал, замедлился до шага, а потом вернулся, с товарищем. Оба носили характерную броню, созданную годы тому назад для Рыцарей Камня. Это были Сэр Уильям и Сэр Томас.

Его зрение было достаточно чувствительным, чтобы видеть бежавших к ним врагов, а звуки их шагов были слышны даже Уильяму и Томасу.

— Следуйте за своими людьми, — громко сказал Грэм. — Сейчас слишком темно для боя, но через несколько минут станет светло. Когда это случится, уговорите как можно больше солдат вернуться.

— Но что ты…? — начал Сэр Уильям.

— Бегите! — крикнул Грэм. Затем он тихо прошептал командное слово, и в его руке появился Шип, в то время как облако металлических чешуек закружилось вокруг него, укладываясь на место.

С расстояния в пятьдесят футов он уже ясно видел врагов, и по предвкушению на их лицах он понял, что они видели его не хуже, а возможно и лучше. Секунды спустя они добежали до него, и нанесли удары топорами с нескольких направлений одновременно.

Шип был длиннее, и Грэм не стал ждать, пока они приблизятся достаточно для нанесения глубоких ран. Первый взмах клинка Грэма задел троих, оставив раны глубиной лишь в считанные дюймы — но это послужило своей цели, заставив их остановиться. Другие захватчики уткнулись в них сзади, заставляя первых воинов анголов скучиться, в то время как толпа остальных потекла по обе стороны вокруг них.

Грэм не стал пытаться остановить движение своего двуручника после первого взмаха — вместо этого он воспользовался инерцией, одновременно метнувшись вперёд и вправо, заставляя своё тело сделать полный поворот. Вторая описанная Шипом дуга разрубила конечности, рёбра, оружие — всё, что появлялось на пути меча. Несколько врагов слегли замертво, становясь препятствиями на пути тех, кто бежал позади них, и хотя он испытывал искушение остаться там, где его присутствие начало замедлять врагов, Грэм не останавливался, направляясь к опушке леса у дороги.

Он намеревался преодолеть как можно большее расстояние вдоль первых рядов, чтобы оставить достаточно тел, остановив общее наступление анголов. Он сумел продвинуться на двадцать футов, прежде чем его неизбежно остановили. Грэм был окружён, а анголы были слишком ярыми, чтобы дать оставить ему место для дальнейшего движения. Танцуя с двуручным мечом в руках, он убил десять, затем пятнадцать, но не мог убить достаточно, чтобы выгадать себе необходимое пространство.

Отступая для уклонения от удара топором в лицо, он наступил на руку уже убитого им противника. Потеря равновесия была кратковременной, но её хватило. Один из врагов сумел сковать его сзади, сжав его правую руку в своих толстых кулаках.

Грэм отпустил рукоять, оставив Шип в левой руке, схватил крепкого воина правой, и метнул его в стоявших перед ним анголов. Одновременно он сумел взмахнуть Шипом, убив ещё одного воина слева, но в это время ещё двое сумели схватить его с правой стороны.

Грэм вырвал свою правую руку из их хватки, но затем вместо двух врагов стало четверо, потом шестеро — тяжеловесные воины задавили его толпой. Они не могли соперничать с ним по силе, поскольку даже двое или трое не могли мешать ему двигаться, но они давили на него одним только своим весом. Вскоре он оказался погребён под горой воинов, и его меч стал почти бесполезен.

Пока он лежал на земле, они били его руками и ногами, и иногда один из них находил достаточно места, чтобы врезать ему топором — но броня держалась. Грэм не отставал от них — его закованные в сталь кулаки ломали челюсти, рёбра, и разбивали черепа. Если бы бой так и продолжался, как простая драка, то он вполне мог сломить их всех, удар за ударом, но тут ему в голову врезалось что-то похожее на таран.

«Топор, наверное», — подумал он, силясь вернуть себе контроль над конечностями. Он был оглушён, и на него посыпалось ещё больше ударов, поскольку противники дали места остальным, позволяя им бить своим оружием.

Броня Грэма была практически непробиваемой, по крайней мере для всего, что человек мог сделать двумя руками и куском металла — но под зачарованной сталью он всё ещё был из плоти и крови. Тяжёлые удары, нанесённые, например, топорами или булавами, всё ещё могли оставить на нём синяки и ушибы. А слишком большое число ударов по голове могло его и убить.

Но тут его тело поднялось в воздух, и все хватавшиеся за него руки исчезли. Он обнаружил, что подвешен в шести футах над землёй, лицом вниз. Оглядевшись, Грэм увидел одного из анголов, стоявшего рядом — но этот был одет иначе, в мантию. Новоявленный враг держал в руке длинное копьё с острым наконечником, сочившимся зелёным огнём.

Маг анголов медленно поднял копьё, взяв его в обе руки, и направил его Грэму в плечо, будто намереваясь проткнуть его. На его широком лице играла улыбка.

Где был Мэттью? Куда делись драконы? Такие мысли мелькнули у Грэма в голове, но задержалась там воспоминание о его отце. «Неужели он так и чувствовал себя, не в силах остановить то, что его убивало?». Нет, Дориан умер, защищая свою семью. «А меня просто проткнут как свинью». Это было нечестно. Он не заслужил такой смерти. «Прости, Алисса…».

И тут мир взорвался.

Звук и свет обрушились на него волной, обрушились на всех. Звук был настолько мощным, что даже не воспринимался как звук — это скорее был как удар под дых, лишающий слуха, а свет был настолько ярким, что после него мир остался смазанным оранжевым пятном, будто Грэм глядел на солнце через закрытые веки.

Оглохшие и ослепшие, анголы не могли видеть последовавшее за этим пламя, упавшее на них с неба подобно обжигающему дождю… но они его почувствовали. Они вопили в агонии, но даже этот звук не был доступен их повреждённым ушам.

— «Ты в порядке?» — эхом отразился голос Грэйс в его голове.

— «По-моему, я умер», — мысленно ответил Грэм. Он попытался встать с земли, хотя и не помнил, как упал.

— «Не вставай», — предостерегла Грэйс. — «Я стою прямо над тобой, и не хочу, чтобы ты проткнул меня своим мечом».

— «Предполагалось же, что вы пролетите над ними, а не приземлитесь прямо посреди войска», — пожаловался Грэм.

— «Я изменила план, когда мы приблизились достаточно, чтобы увидеть происходящее», — ответила его драконица.

— «А где Мэттью?».

Мэттью стоял примерно в десяти футах слева от Грэйс, присевшей над своим павшим всадником для его защиты. В пятидесяти футах позади него сопровождавшие их солдаты, а также часть прежде отступавших, сражались с анголами. Большинство врагов перед ним горели и умирали, что было результатом драконьего огня Грэйс и Зефира. В сотне футах над ним в небе пылало искусственное солнце, превращавшее ночь в день.

Но ещё оставались сотни врагов, и как только резкое ослепление сойдёт на нет, бой должен был принять скверный оборот. Однако Мэттью не собирался оставлять всё как есть. Подняв левую — металлическую — руку над головой, он сжал кулак, и послал команду усилием мысли, добавив толику силы. Часть начертанных на металле рун ненадолго вспыхнули, и в воздухе над ним появились два металлических треугольника, призванные из карманного измерения, где он их надёжно хранил.