Я немного подумал об этом, переваривая сказанное, прежде чем наконец спросить:

— А что насчёт скорости?

— Прошу прощения? — сказал Гэри.

— Чтобы оценить расстояния, исходя из времени, тебе нужна скорость распространения сигнала, — пояснил я. — Верно? — Это уже выходило за пределы моего понимания, но я твёрдо вознамерился всё уяснить.

Мэттью подал голос:

— Это — самое лёгкое. Сигнал состоит из света, поэтому распространяется со скоростью света.

— Чего? — Насколько я знал, у света не было скорости — он распространялся мгновенно. С другой стороны, не так уж давно я думал то же самое о звуке.

Мэттью осклабился:

— Я почитал кое-что в мире Керэн, а Гэри с тех пор объяснил мне ещё больше. Мы можем поговорить об этом позже, но пока что поверь, у него есть конечная скорость. Проблема, для простых смертных, состоит в том, что из-за огромной величины скорости кажется, будто он распространяется мгновенно, даже на больших расстояниях. К счастью для нас, Гэри может измерять время в очень маленьких промежутках.

Дальше всё стало ещё интереснее, и я было поражён точностью и масштабностью знаний, которыми обладали люди из мира Керэн. Однако через некоторое время стало очевидно, что я замедлял им работу, поэтому я закончил с вопросами, и попрощался.

Гэри меня остановил:

— Минутка, Мордэкай. Мне подумалось, что ты мог бы помочь мне с маленьким экспериментом.

— Конечно.

Чуть погодя андроид протянул мне прямой металлический стержень:

— Сегодня ясная погода, и видимость почти идеальная. Поскольку мы находимся у океана, это место идеально для этого эксперимента.

— Чего именно ты от меня хочешь? — спросил я.

— Возьми стержень, который я сделал длиной ровно в два метра, и отлети прочь над водой. Мэттью останется со мной на берегу, и будет общаться с тобой телепатически. Когда ты почти исчезнешь за горизонтом, я скажу ему попросить тебя остановиться, и опустить кончик стержня так, чтобы гребни волн едва касались его. Дальше я попрошу тебя продолжать двигаться прочь, пока верхний кончик стержня не исчезнет из виду. — Затем он передал мне маленький прямоугольник, через который я говорил с ним в первую нашу встречу.

Прямоугольник был устройством из мира Керэн, она называла его «ПМ». Он был продуктом технологии, как и тело Гэри. В прошлом он говорил с нами с помощью этой шутки.

— А это зачем? — спросил я. — И что такое «метр»?

— Метр — это единица измерения в моём мире, с которой мне работать гораздо легче. Это поможет мне определить точное расстояние между нами. Я не могу общаться с тобой через него на таком расстоянии, но я могу измерять сигнал, который он испускает, чтобы определить расстояние. В идеале в этом не будет необходимости, но у меня сложилось подозрение, что дополнительная информация мне понадобится, — ответила машина.

— А что именно ты пытаешься выяснить?

— Точную кривизну вашего мира, — сказал Гэри.

Я засмеялся:

— Эти сведения есть в моей библиотеке. Моряки и навигаторы уже всё это проделали. Вечером я могу показать тебе графики.

Андроид настаивал:

— Тем не менее, я бы хотел провести этот эксперимент. А вечером мы сможем сравнить числа из ваших графиков с моими результатами.

Вернувшись несколько часов спустя домой, я принял ванну. Я не очень-то испачкался, но брызги морских волн оставили у меня чувство липкости и странный запах. У Пенни прибавилось сил, и все остальные были вне дома — редкий тихий час. Пенни ходила по дому, и я воспринял это как хороший знак.

Я только закончил вытираться, и надел длинный халат, когда услышал крик со стороны кухни.

Бросившись бежать, я добрался туда несколько секунд спустя, и обнаружил Пенни — она сидела на полу у стойки и плакала, а вокруг неё были разбросаны морковь и репа. Из дверного косяка торчал её любимый кухонный нож.

— Что случилось? — взволнованно спросил я.

Она сидела, опустив голову, уставившись на покрывавшую пол плитку.

— Уйди, — тихо сказала она с предостережением в голосе.

Игнорируя годы супружеского опыта, я всё равно к ней подошёл:

— Поговори со мной, Пенни.

В ответ жена прорычала:

— Уходи!

— Я не могу помочь тебе, если ты со мной не разговариваешь.

— Да разве не очевидно! — закричала она. — У меня только одна чёртова рука! Я бесполезна! Я не могу готовить. Ты вообще знаешь, что можно делать только одной ёбаной рукой?! Я даже не могу почистить какую-то проклятую всеми богами репу. — В её глазах стояли слёзы фрустрации и ярости.

Я хотел подойти ближе, обнять её, но она отдёрнулась прочь, когда я пошевелился:

— Нет! — предупредила она. — Оставь меня в покое. Ты что, не видишь мою руку? Я, блядь, выставила ладонь вперёд, жестом приказывая тебе не подходить. — Она указывала на своё отсутствующее предплечье правой рукой. — Она всё ещё здесь. Я её чувствую. Теперь видишь? Я сейчас помахала ею.

— Я знаю, это трудно, — успокаивающе сказал я. — Потребуется время, чтобы приноровиться…

— Приноровиться? — прохрипела она. — Я не могу одеваться. Я не могу раздеваться! Ты вообще знаешь, насколько унизительно для меня просить Мойру или Айрин помочь, когда мне нужно справить нужду? Как я могу так жить?

Не находя хорошего ответа, я просто сел на пол у противоположной стены. Что я мог ей сказать? Был ли это хороший момент, чтобы подать ей мысль об исцелении?

— Думаю, есть способ восстановить твою руку, — наконец сказал я.

Пенни отказывалась смотреть на меня:

— Мэттью уже говорил. Судя по его словам, это хотя бы лучше, чем ничего. — Её голос прозвучал плоским и пустым. — Кто знает, когда у вас появится лишнее время, чтобы транжирить его на что-то подобное…

— Во-первых, на тебя время не транжирится. Никогда не транжирилось. Ты гораздо важнее для этой семьи, чем я. Ты гораздо важнее меня! А во-вторых, я говорил не о металлической руке. Я думаю, что могу восстановить тебе руку из плоти и крови.

Она подняла взгляд, и по её лицу пробежала череда сложных эмоций. Сначала в её взгляде появилась надежда, потом сменилась подозрением:

— И чего это будет стоить?

Я пожал плечами:

— Ничего.

— Тогда почему ты ещё этого не сделал? Не играй со мной в игры, Морт. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Я хотел подождать, пока ты не придёшь в себя окончательно.

Пенни подобрала с пола морковку, и бросила на стойку.

— Я не могу окончательно прийти в себя, пока у меня не хватает целой руки.

— Я имел ввиду твоё здоровье.

Вытерев глаза, она ответила:

— Я знаю, что ты имел ввиду. И ты по-прежнему что-то скрываешь. Это опасно, так ведь?

— Всё, что я делаю — опасно, — сказал я. — По крайней мере, если речь идёт о моих уникальных способностях. Мне придётся стать тобой, как я сделал в тот день, когда в тебя попало копьё из баллисты. Мы оба можем исчезнуть, или слиться в одну личность. В лучшем случае всё получится, но мы никогда так и не узнаем, кто из нас кто.

Она выдохнула, мрачно хохотнув:

— Не могу тебя винить за то, что ты не хочешь быть мной.

Осклабившись, я ответил:

— Я больше буду сочувствовать тебе, если ты окажешься мной.

— А по мне, так это здорово, — сказала она. — Ты имеешь хоть какое-то представление о том, насколько я порой тебе завидую? Нет, конечно же не имеешь. Помнишь, когда мы были маленькими? Тогда между нами почти не было разницы. Ты был просто таким неуклюжим, тощим пареньком. Никто тебя тогда не понимал кроме меня. Я видела твоё сердце, твою доброту. Я любила тебя, и мне было всё равно, что ты был никем. Я тоже была никем.

А потом ты стал волшебником, и внезапно оказался в центре всех событий. А я всё ещё была никем, но ты почему-то всё равно продолжал меня любить. И вот неожиданность — оказалось, что ты был потерянным наследником Камеронов и Иллэниэлов одновременно! Все хотели тебя, или жаждали тебя убить. Ты был важным. Но кем была я? Я была просто обычной девушкой, с которой ты не пожелал расстаться.