Это требование ему не понравилось:
— У меня есть контрпредложение. Отдай мне моего дракона, и я позволю тебе уйти отсюда невредимым.
— Твоё предложение отклонено, — ответила машина. — Живым ты отсюда не уйдёшь.
— Отнюдь, — отозвался он. — Я могу уйти, когда только пожелаю, но сейчас у меня преимущество. Я пережил всё, что ты против меня выставил, и в процессе этого уничтожил твою армию. Единственная причина, почему я до сих пор здесь, заключается в том, чтобы дать тебе возможность отдать мне обратно моего дракона.
Андроид немного подумал над его словами, а затем решил, что это — блеф. Вместо ответа он решил уничтожить человека, пока тот этого не ожидал.
Мэттью почувствовал надвигающийся удар за миг до того, как он пришёл. Тот должен был принять форму широкого удара чистой силы, слишком широкого, чтобы увернуться, и слишком мощного, чтобы защититься. Как бы ей это ни удавалось, машина была какого-то рода магом, и использовала огромные резервы предоставляемой драконом силы.
Всю позднюю пору своего детства Мэттью провёл, тратя многие послеполуденные часы на поединки с сестрой. Они дрались с помощью силы примерно так же, как обычные братья и сёстры могли драться голыми руками. Хотя он всегда был слегка сильнее, он быстро усвоил, что простая сила была не самым важным в магическом бою.
Силой истинного волшебника было воображение.
Когда машина начала атаку, он вырвал из-под неё землю, потянув вверх. Андроид упал спиной назад, и удар взрезал воздух у Мэттью над головой. Даже пока машина падала, Мэттью шагал назад, кидая в ту сторону несколько своих зачарованных металлических сфер. Из них ударила молния. Он надеялся, что это быстро положит бою конец.
«В одну ладонь — надежда, в другую — дерьмо», — однажды сказал его отец. — «И смотри, какая из них наполнится быстрее». Предполагалось, что поговорка принадлежала его деду, но как бы то ни было, в этот день она пришлась впору. Тварь, с которой он сражался, закрылась щитом, и невредимой встала с изорванной земли.
Бросившись бежать в сторону, он едва увернулся от мощного ответного удара.
Они сражались так минуту, которая тянулась целую вечность, и за эту вечность Мэттью смог увидеть, что у него было несколько проблем… и несколько преимуществ. Формально он, как волшебник, был сильнее противника. Это он видел своим магическим взором. Машина была по силе примерно на уровне Керэн. Мэттью также был гораздо искуснее.
В честном бою он бы уже победил.
Но они сражались в мире, лишённом эйсара, и резервы Мэттью были ограничены — в отличие от резервов андроида. Тот мог практически бесконечно черпать силу из дракона, в то время как Мэттью постепенно слабел.
Из-за этого машина делала всё как можно более мощно. Её щиты были настолько сильными, насколько было возможно. Удары, которые она наносила по нему, были сильными и широкими, из-за чего от них было трудно уворачиваться. Встреться он с этой тварью на пике своих сил, то мог бы её и задавить, сломать щит, и уничтожить до того, как дракон позволил бы ей его измотать. Но для этого было уже слишком поздно.
Он сражался уже большую часть дня, и несколько раз опустошил свой резерв, восполняя его запасённым в железных сферах эйсаром. Хотя для боя у него сил хватало, он был в сотне миль от состояния, которое мог бы назвать своим пиком. Усталость уже сломала бы его, если бы он не придал себе с помощью заклинания искусственной бодрости, и оно начинало сдавать.
Однако у него было решение, и он вытащил его из мешочка — плоский, треугольный кусок металла, покрытый рунами. Выглядел предмет похожим на некоторые из странных метательных видов оружия, которыми пользовался народ Сайхана, но был гораздо более смертоносным.
Активированный, он создавал треугольную транслокационную грань, с шириной в три фута. Брошенный и активированный, он мог пройти через что угодно — металл, щиты, его ничто не могло остановить; он мог резать всё сущее. Это весьма буквально было лезвием, которое резало саму реальность.
Однажды прежде он уже делал нечто подобное с помощью заклинания, когда они с Грэмом сражались против тёмного бога, Чэл'стратэка. В тот раз он сотворил заклинание на ходу, но на это ушло несколько минут. Зачарованное оружие у него в руке было гораздо лучше, поскольку им можно было воспользоваться мгновенно.
Проблема была в том, что оно могло резать что угодно, в том числе чары бессмертия, делавшие тёмного бога неуязвимым… чары, очень похожие на те, которые поддерживали дракона у врага на шее.
Если его удар попадёт по дракону, то уничтожит его. Навсегда. Тот факт, что последующий за этим выпуск почти полного Сэлиора эйсара также уничтожит его самого и всё остальное на мили вокруг, Мэттью даже не учитывал. Он хотел вернуть своего дракона.
Ещё одно предупреждение, и ещё раз в него почти попали. Его тело почти потеряло силы для того, чтобы уворачиваться, но применить оружие он всё ещё не мог. Атаки его противника начинали становиться всё более непостоянными, и ему показалось, что он знал причину.
Андроид начинал перегорать.
В прошлом эта проблема в основном была у направляющих — людей, использовавших силу сияющих богов. Их человеческие тела не могли справиться с теми объёмами силы, которые они использовали, и в конце концов это их убивало. Маги редко сталкивались с этой проблемой, поскольку лишались сил раньше, чем доходили до этой точки. Однако дракон делал это вполне возможным, а машина использовала драконью силу расточительно.
Если бы он только смог продержаться достаточно долго, то машина убила бы себя, или хотя бы лишила себя способности применять силу. Снова обретя надежду, он опять увернулся.
И упал, когда его нога встала на что-то, покатившееся под его стопой.
Удар задел его краем, и лишь надетая на него зачарованная кожаная броня не позволила удару разорвать его бок в куски. Падая, он крутанулся, брызгая кровью из плеча и бедра. Перед ним лежал гладкий металл Тессеракта Дураков. Об него он и споткнулся.
Неужели его талант заставил его увернуться в эту сторону, чтобы он мог найти посох? Обдумать этот вопрос он мог и позже. Схватив его, Мэттью опёрся на посох, и активировал его:
— Талто мин, эйлен кон, садин лин, амиртас! — Мэттью окружила успокаивающая темнота, когда вокруг него возникло шесть транслокационных граней, защищавших его от внешнего мира.
Он никак не мог перевести дух. Дышать было тяжело, и всё болело, но он смог наконец расслабиться. Может, его враг закончит себя выжигать, пытаясь пробиться через его идеальную защиту. Тессеракт Дураков имел ширину в семь футов — достаточно, чтобы вытянуться, и вздремнуть, при необходимости.
Конечно, он не стал бы делать чего-то настолько глупого. Мэттью медленно встал на ноги, и начал перебирать свои раны. «Мышца бедра, рваная и кровоточит, вывих плеча, синяки повсюду, и у меня определённо сотрясение мозга». Наверняка пришло время отступать.
Вместо этого он погладил сжимаемое в левой руке треугольное оружие. Металл приятно холодил его охваченную лихорадкой плоть. Если он найдёт способ отделить дракона от врага, то сможет его убить.
А затем андроид появился внутри тессеракта, стоя в футе от носа Мэттью. Он телепортировался внутрь его защиты.
Его сердце сжал холодный страх. Смерть была в считанных дюймах, источая запах масла и прохладного металла. Металлическая рука поднялась, слишком быстрая, чтобы её избежать, и с костедробящей силой ударила ему в грудь. Он падал.
Подняв руку во время падения, он активировал оружие, не бросая его. Транслокационная грань разрезала ему руку в нескольких местах… и аккуратно разрубила надвое андроида, а также посох, поддерживавший Тессеракт Дураков.
Внезапно появившийся солнечный свет ослепил его. Тессеракт был уничтожен, но ему было почти всё равно. Мэттью силился вдохнуть.
«Кровью истекать легко, а вот дышать гораздо труднее». Что-то было сломано у него в груди, и его разрезанная рука стремительно заливала землю кровью. Он сумел закупорить артерию, и остановить кровь как раз перед тем, как солнце потемнело, и он погрузился в благодарное беспамятство.
