— Надеюсь, вы найдете того, кто похитил эту девушку, — сказал Фредерик, провожая их до двери. Казалось, он был огорчен тем, что его нежданные гости уходят.

— Спасибо вам, это может оказаться очень полезно, — сказал Тристан.

Когда они вернулись в машину, Тристан скачал на телефон приложение для просмотра записей с камер наблюдения.

— Мне так неудобно. Он не знает, что я сфотографировал пароль, — сказал Тристан.

— Нам нужна запись всего одного дня, и потом это может помочь нам найти убийцу Лайлы, — сказала Кейт. — И к тому же, ты продемонстрировал ему свой торс… Я думаю, он долго еще будет смаковать в воспоминаниях это зрелище.

Тристан засмеялся. На обратном пути в Эшдин Тристан вошел в приложение и начал искать нужную запись в видеофайлах.

— Так, я нашел запись со дня, когда была похищена Лайла Джеррард. Весь день разбит на часовые записи, я скачиваю только записи с трех до девяти вечера.

Когда записи загрузились, Тристан начал прокручивать их на высокой скорости. Кейт краем глаза тоже поглядывала на экран. Картинка не менялась: участок дороги, заросшая детская площадка и край туннеля. Тристан переключился на нормальную скорость, когда в кадре появился человек с собакой, а затем — почтальон на велосипеде. Когда начало темнеть, в кадре появился черный фургон и, медленно проехав в сторону туннеля, скрылся из виду.

— Черт, — сказал Тристан, перемотав запись назад и включив замедленную скорость.

Он заново проиграл отрывок записи, на котором в кадре появился фургон. На машине сбоку виднелась надпись OMV Security. Черный тонированный фургон. Кейт накрыло давно забытое чувство покалывания в животе — восторг от сделанного открытия.

— Какое это время? — спросила она, пытаясь разглядеть крошечные цифры в углу экрана и одновременно смотреть на дорогу. Ей едва удавалось сдерживать волнение.

— Фургон проезжает мимо в 5:25… — Тристан прокрутил запись вперед. — Должно быть, он почти час прождал вне зоны видимости камеры. С другой стороны туннеля — тупик. Он развернул фургон и проехал в обратном направлении в 6:23.

Он прогнал запись назад и нажал на паузу. Буквы OMV просматривались и на другой сторону фургона.

— Он наверняка ждал у туннеля, а потом схватил Лайлу, и когда он уезжает оттуда, — она уже внутри, — сказала Кейт.

Тристан тут же загуглил название фирмы.

— OMV занимается доставкой наличных денег в банкоматы, — сказал он.

— Мы должны сообщить об этом Варе, — сказала Кейт.

Осознание того, что все, что они могут сейчас сделать, — это передать информацию, несколько притупило ее восторг. Тристан сделал скриншот обоих кадров и загрузил их в электронную почту.

Как только он отправил письмо, у Кейт зазвонил телефон. Это был Гэри Долман, писатель, который работал над книгой «Не мой сын».

— Он живет в Брайтоне, — сказала Кейт, положив трубку. — Говорит, мы может встретиться с ним завтра у него дома. Он согласен ответить на любые наши вопросы и рассказать о своей работе с Энид.

— Как раз кстати, поможет занять голову, пока мы ждем ответа по этим записям с камеры. Похоже, что дело сдвинулось с мертвой точки, — сказал Тристан.

Кейт кивнула и начала стучать телефоном по зубам, разнервничавшись от перспективы предстоящей встречи.

— Что такое? Не хотите ехать? — спросил Тристан.

— Хочу, — сказала Кейт. — Он хотел побеседовать со мной, когда писал книгу. Я постоянно отказывалась, и потом получилось совсем некрасиво… Я вроде как послала его на три буквы. Я тогда пила.

— Как он держался во время звонка?

— Хорошо. Нормально.

— Он был журналистом в желтой газете, может быть, он просто потерял счет тому, сколько людей его туда посылали? — сказал Тристан.

Кейт засмеялась, но как член общества анонимных алкоголиков она знала, как извиниться перед Гэри и загладить свою вину.

Гэри Долман жил в Брайтоне, в доме с террасой и с видом на море. Открыв дверь Кейт и Тристану, он весь расплылся в улыбке и пригласил их войти. Ему было немного за пятьдесят. В носу и в брови торчал пирсинг, а серебристые волосы сверху были частично окрашены в розовый. Он провел Кейт и Тристана в заставленный книжными шкафами кабинет с большим панорамным окном, выходящим в сторону моря.

— Просто не верится, после стольких лет мы наконец-то с вами встретились, — сказал он, жестом приглашая их присесть на большой диван.

— Спасибо, — сказала Кейт. — Я должна извиниться перед вами за наш последний разговор, когда вы просили меня поучаствовать в вашей работе над книгой. Это было очень грубо с моей стороны. Прошу прощения.

Гэри отмахнулся.

— Все в порядке. Я знаю, как вас преследовали газетчики. Если это хоть немного вас утешит, книга в итоге мне не понравилась, — сказал он.

— Почему?

— Прежде чем мы начнем, хотите чаю или кофе? — спросил он. Кейт и Тристан попросили чаю, и Гэри вышел из кабинета.

Кейт огляделась по сторонам. На стене в рамках висело несколько передовиц The Sun и «Новостей мира». На двух из них красовались заголовки статей об известном актере, которого застукали нюхающим кокаин, и о супермодели, употребляющей наркотики в компании рок-музыканта, третий заголовок гласил «НЕ МОЙ СЫН». Сразу под ним была ставшая теперь известной фотография Энид Конуэй крупным планом, сделанная, когда она выходила из здания Верховного суда в Лондоне, после того как Питера признали виновным и приговорили к пожизненному заключению. На ней был элегантный темно-синий костюм: юбка и пиджак, короткие темные волосы были идеально уложены, а по лицу бежали слезы, оставляя за собой дорожки потекшей туши, пока она прижимала к губам белый носовой платок. «Новости Мира» оказались единственной газетой, которая использовала фото Энид в сообщении о том, что Питера признали виновным, и от этого фотография стала еще эффект нее. Кейт подошла поближе.

— Я не знала, что это он написал, — сказала она, вглядываясь в мелкие буквы. — Интересно, почему он забросил это дело? Судя по всему, у него получалось неплохо, — Кейт услышала, как последнее предложение в ее устах приобрело какие-то горестные нотки.

— Давайте все же будем осторожны. Журналист всегда остается журналистом, — сказал Тристан.

— Тоже верно, — сказала Кейт.

Она посмотрела в окно, на море и на разворованные сгоревшие останки пирса, которые торчали над гладкой водяной поверхностью, как ноги гигантского скорчившегося паука. Кейт не могла определиться, как она относится к Гэри Долману. Она извинилась перед ним, сделала то, что должна была сделать как примерный член клуба анонимных алкоголиков, но вместе с этим она вспомнила время, когда Питера арестовали и начались слушания в суде. Как он изводил ее просьбами дать комментарий, разрешить ее процитировать и рассказать ее историю. Он принял ее извинения, но не должен ли он был извиниться сам?

Через несколько секунд Гэри вернулся в кабинет, улыбаясь и неся поднос с чаем и печеньем.

— Вот так, — сказал он, усаживаясь в кресло у рабочего стола. — Я готов.

Кейт подробнее рассказала о том, что упомянула во время телефонного разговора, в том числе их предположение, что подражатель использует книгу «Не мой сын» в качестве вдохновения, в поисках мест, где оставить тела своих жертв.

— С вами связывалась полиция? — спросила Кейт в итоге.

— Нет. Еще нет, — сказал Гэри, обмакнув очередную печеньку в чай.

— Я бы ждала звонка, — сказала Кейт. — Я поделилась с ними своими подозрениями о том, что места преступлений связаны с книгой Энид, или, точнее сказать, с вашей книгой.

— Если вы раскроете это дело, книга может получить второй тираж, — сказал он, осклабившись.

— Гибнут девочки-подростки, — холодно сказала Кейт.

Гэри поднял руки.

— Простите. Просто я — реалист. Ничто так не продает книги, как смерть… Я видел новости… Фух… жуткая история, — он покачал головой и вздрогнул, делая вид, что пребывает в ужасе.