— Он знает, кто я. Знает, в чем я была. Он упоминает моего сына, — сказала Кейт. — Он прислал Питеру Конуэю его фотографию… Сравните почерк письма, которое он прислал Питеру, и почерк с записок, найденных на месте преступления. Выглядит похоже, но надо проверить.

Мимо пролетел мотоцикл, рев двигателя пронесся между ними, заглушая разговор.

— Тут не самое удачное для разговоров место. Может, нам стоит проехать в участок в Эксетере? Это всего в паре километров отсюда, — спросила Варя. Кейт кивнула. — Вызвать вам врача? — добавила она, озабоченно нахмурившись. Она все еще растирала руку Кейт в своих ладонях. Это была совсем другая Варя, гораздо более сердечная, какой Кейт ее прежде не видела.

— Ей бы бренди налить. Помогает справиться с шоком, — сказал Джон Тристану. Кейт с ним согласилась. Отличное оправдание, чтобы выпить. Просто нырнуть в приятное забытье.

— Нет! Не надо алкоголя. Давайте лучше достанем ей горячего крепкого чая, — сказал Тристан.

В составе полицейской колонны они доехали до участка в Эксетере, где Варя и Джон заварили на всех чай. Кейт и Тристан уселись на большой продавленный диван, и Кейт отхлебнула из кружки чай, который, к счастью, оказался сладким. Сделав глубокий вдох, она попыталась собраться с мыслями.

— Кто прикасался к письму? — спросила Варя.

— Я достала его из-под дворников, — сказала Кейт.

— Я тоже взглянул. Она передала его мне, — сказал Тристан.

— Нам нужно будет взять ваши отпечатки, чтобы мы могли исключить вас, когда будем исследовать эту записку, — сказала Варя.

Кейт кивнула.

— Мои отпечатки есть в базе, еще со времен работы в полиции, — сказала она.

— Я тоже сдавал отпечатки, — сказал Тристан.

— Когда вскрыл машину? — спросил Джон.

Варя повернулась к нему.

— Мне кажется, наши гости не откажутся от печенья. На кухне есть пачка овсяного, — сказала она. Джон насупился и вышел из комнаты.

Кейт объяснила Варе, что изъятую у Питера фотографию Джека с запиской ей показала доктор Мередит Бакстер из лечебницы Баруэлла.

— Я проверю, не поступала ли нам еще какая-нибудь информация по этому поводу, — сказала Варя.

— Я думаю, что этот человек, подписывающийся как «фанат», поддерживает связь с Питером, — сказала Кейт.

— Но вы сказали, что письмо было изъято. То есть Питер его не получил?

У Кейт в кармане зазвонил телефон. Она достала его, опасаясь, что это звонит ее мать, чтобы сообщить, что что-нибудь случилось с Джейком.

— О, это Мередит Бакстер, — сказала Кейт. Она подняла трубку и несколько секунд молча слушала. — Мередит, я тут как раз сижу со старшим инспектором Варей Кэмпбелл. Да, она ведет это дело, — Кейт протянула телефон Варе. — Она хочет поговорить с вами.

— Что она сказала? — спросил Тристан, когда Варя, взяв телефон, отошла в сторону.

— Сказала, что они обыскали все крыло в лечебнице. Все камеры, в том числе — камеру Питера, и всех сотрудников. И ничего. Никаких спрятанных писем.

— Это хорошие новости, — сказал Тристан.

— Мне все это не нравится… Что-то тут нечисто, я нутром чую.

Варя положила трубку и вернула телефон Кейт.

— Не зря с ней поговорили. Доктор Бакстер пришлет это письмо и все, что они найдут. Если еще что-нибудь появится, мы сообщим вам в первую очередь.

— Надеюсь, вы сможете найти образцы ДНК на записке, которую он оставил на моей машине, — сказала Кейт.

— Но это все равно не будет достаточным доказательством, что она — от него, — сказала Варя.

— Я уверена, что она от него.

— Вы ведь еще не дали в прессу никакой информации о записках на местах преступлений? — спросил Тристан.

— Нет. Но ведь очень много людей подписываются «фанатами», — сказала Варя.

— Да бросьте, это не просто совпадение, — сказала Кейт.

Варя поднялась на ноги, давая понять, что беседа окончена.

— Кейт, я пришлю патрульную машину к вашему дому, они подежурят там несколько дней, и мы отсмотрим все записи с камер в Топшеме, какие сможем достать. Хотя городок, конечно, небольшой.

— В Уилтшире, у дома моей матери, где живет мой сын, уже выставили патруль, — сказала Кейт.

— Я прослежу, чтобы у нас была с ними связь.

Когда Кейт и Тристан вышли из участка и направились к парковке, там уже ждал репортер и команда операторов. Они поспешили за ними, яркий свет осветительной аппаратуры преследовал Кейт и Тристана до самой машины.

— У нас есть информация, что вы получили послание от предполагаемого убийцы, — сказала журналистка — женщина с темными, очень короткими волосами. Она сунула микрофон под нос Кейт. Кейт увернулась и протиснулась к машине, пока Тристан отпихивал мужчину со звуковым оборудованием, загораживающего дверь с пассажирской стороны. — Вы можете рассказать, о чем говорится в записке и правда ли, что все это связано с делом Каннибала из Девяти Вязов, которое вы раскрыли в 1995?

Кейт нажала кнопку разблокировки центрального замка и попыталась открыть дверь, но репортерша опустила на дверь руку.

— Вы посещаете Питера Конуэя? У вас от него сын. Джейк тоже видится с ним?

Упоминание имени ее сына было ударом ниже пояса.

— Почему бы вам не пойти на хер? — сказала Кейт, заехав журналистке дверью, отчего та потеряла равновесие и упала. — Тристан, залезай.

Когда они забрались в машину, Кейт тут же заблокировала двери и запустила двигатель. В это время репортерше помогали подняться на ноги члены ее команды, и Кейт, посигналив, поехала прямо на них, заставив всех разбежаться в разные стороны. Выезжая с парковки, Кейт и Тристан увидели фургон с надписью «Местные новости BBC».

— Как они узнали про записку? — спросил Тристан.

— Информация быстро утекает из любого полицейского участка, — сказала Кейт. Ее больше беспокоило, что репортерша назвала Джейка по имени.

— Это будет выглядеть не очень хорошо, если они вас засняли, — сказал Тристан. — Хотя, это всего лишь местные новости.

— Это не важно. Один и тот же материал обычно разлетается по всем каналам, — сказала Кейт. — И теперь, когда я снова впустила их в свою жизнь, они получили, что хотели. Сумасшедшую Кейт Маршалл. Вот дерьмо!

Кейт ударила рукой по рулю. Она была напугала, а в голове крутилась навязчивая мысль. Она полностью контролировала свою жизнь и в последние годы смогла наконец вернуться к нормальному существованию, а теперь этот человек собирается все это у нее отнять.

На следующий день, в субботу, Кейт проснулась в семь утра после нескольких часов беспокойного сна и натянула купальник.

Она пропустила несколько последних утренних заплывов. На пляже было ветрено, волны поднимались высоко, и Кейт была вынуждена пробираться через них, когда они обрушивались на берег. Вода стала холоднее, о чем Кейт сразу же просигналил шрам на животе. Она поплыла, мысли ее полностью растворились в шуме прибоя и криках чаек. Через несколько минут она остановилась и перевернулась на спину. Соленые брызги и размеренный ритм перекатывающихся волн успокаивали Кейт.

Накануне вечером она опять разговаривала с Глендой и неохотно рассказала ей про записку. Мать напряглась и высказала сомнения о том, стоит ли Джейку приезжать к Кейт на каникулы. Мысль о приезде сына всегда помогала Кейт не падать духом, была той соломинкой, за которую она держалась, и то, что теперь она может не увидеть его до Рождества, не давало ей покоя. Кейт еще немного проплыла на спине, а затем, сделав глубокий вдох, ушла под воду.

Водоросли закручивались в воде, как конфетти, лениво покачиваясь на волнах. Кейт опустилась глубже и почувствовала, как вода начала давить на уши, а очки с силой прижало к лицу. Проникающий с поверхности свет придавал воде зеленоватое свечение. Кейт начала сильнее работать ногами, ее легкие готовы были разорваться, но она уходила все глубже под воду. Течение внизу было уже не таким сильным. Песок на дне лежал ровно. Она выдохнула из легких весь воздух, и ее тело начало погружаться еще глубже.