Послышался тихий скрип, и Ленка почувствовала, как ее шею стиснули две сильные ладони. Не раздумывая, она взмахнула металлической трубкой, занеся ее за правое плечо. Шлепок, вскрик. Дети проснулись, завизжали. Ленка повернулась и увидела, что на нее надвигается силуэт огромного мужчины. Она взмахнула трубкой и ударила его в пах. Не сильно, но он застонал, и это дало ей время отступить на шаг, размахнуться как следует и ударить его трубкой по голове со всей силы — один раз, второй. Он повалился на пол, а она продолжала его дубасить. После третьего удара он обмяк и затих.

Якуб с Каролиной ревели, заходясь криком. Ленка велела им идти в спальню и взять Эву. Ей не удавалось как следует рассмотреть мужчину на полу. Она видела только, что он крупный и с густой черной кудрявой шевелюрой. Не сводя с него глаз, она схватила комплект ножей из той части комнаты, что была отведена под кухню, и с базы стационарного телефона — переносную трубку, сунула ее в карман. Не выпуская из руки металлическую трубку от пылесоса, она вышла в коридор.

— В ванную, быстро, — велела она детям, появившимся из спальни. Каролина несла Эву. Малышка, как это ни удивительно, не просыпалась. Все вместе они забились в ванную, и Ленка заперла дверь, поставив перед ней стул. Она видела, что спинка у него низкая, не воспрепятствует повороту дверной ручки.

— Не бойтесь, — успокоила она Каролину и Якуба, которые, словно перепуганные зверьки, съежившись, жались к стене. — Все будет хорошо. Каролина, помогай мне, держи Эву. — Девочка, прерывисто вздохнув, кивнула.

Ленка растерянно смотрела на телефон. Она не знала ни одного номера. Не знала, как позвонить в полицию, как объяснить по-английски, что им нужна помощь. Она знала только телефон Марека.

Она села под дверью и позвонила мужу в Словакию на мобильный телефон. Якуб, белый как полотно, дергал ее за рукав.

— В чем дело? — спросила она.

— Мама, замок не работает, — прошептал он, весь дрожа. — Тетя Эрика сказала, что он сломан…

Только в трубке пошел вызов, Ленка услышала визгливый скрежет и подняла голову. Дверная ручка у нее над головой поворачивалась. Она почувствовала, как дверь за ее спиной поддалась.

В образовавшуюся щель просунулась большая рука, и на этот раз Ленка завопила вместе с детьми.

Проснувшись утром, Эрика увидела, что Питерсон, ночью отодвинувшись от нее, спит лежа на боку, стянув к своим голым ногам все простыни. Часы показывали 6.01. Столько разных эмоций захлестнуло ее: чувство вины — из-за того, что ей нравилось быть с Питерсоном; глубокая печаль — оттого, что она еще больше отдалилась от Марка. Память о нем немного померкла, затуманилась, растворяясь в прошлом, после новых впечатлений, что она получила в объятиях другого мужчины. Эрика представила, как встретится с Питерсоном сегодня на работе, и у нее упало сердце. Она спустила ноги с кровати, подобрала с пола одежду, надела нижнее белье. Потом отодвинула штору на окне. Еще не рассвело. Питерсон повернулся к ней.

— Доброе утро. Останешься на завтрак?

— Нет. Мне пора, — отказалась она.

— Иди сюда.

— Зачем?

Он приподнялся в постели.

— Что значит «зачем»? Я хочу тебя поцеловать.

Эрика подошла к кровати и села на краешек подле него. Он обнял ее одной рукой.

— Нам надо установить определенные границы, — произнесла она.

Он вскинул брови.

— Ночью я что-то не заметил между нами каких-либо границ.

— Я не шучу. Ведь я твой начальник. Будет проще, если мы не станем говорить об этом на работе.

— Проклятье. А я так хотел встать посреди отдела и всем объявить, что ты чертовски великолепна в постели…

— Питерсон.

— И ведь ты чертовски великолепна в постели, — повторил он, подмигнув ей. Она смотрела на него. — Разумеется, я не стану ничего говорить…

— Вот и хорошо.

— Не хочешь еще раз?

— Не знаю. Давай так: мы провели вместе прекрасную ночь. Провели и забыли, хорошо?

— Забыли?

Эрика встала, высматривая на полу свои носки.

— А что ты хочешь? Завести со мной роман?

— Нет.

— Вот и чудесно. Мне романы совершенно ни к чему.

— Ты это ясно дала понять. — Он сел в постели.

— Отлично. Это был разовый случай, мы получили удовольствие, и все вернулось на круги своя…

— Ладно. Хорошо. Увидимся на работе. — Он слез с кровати и прошел мимо нее в ванную, захлопнув за собой дверь.

Эрика последовала за ним из спальни и в нерешительности остановилась перед ванной, собираясь постучать. Потом, передумав, отправилась в гостиную, взяла там блузку и бюстгальтер. Она аккуратно сложила футболку, что дал ей Питерсон, положила ее на спинку дивана и покинула его жилище.

По дороге из Сиднэма Эрика заехала в «Макдоналдс», заказала сэндвич с яйцом и колбасой и стакан кофе. Когда хотела расплатиться, увидела, что у нее с собой нет ни телефона, ни бумажника. Пришлось лезть в бардачок за мелочью, которую она держала для оплаты парковки.

Брезжил холодный синий рассвет. В начале восьмого Эрика свернула на Манор-Маунт и, заметив у своего дома два полицейских автомобиля, почувствовала, как у нее участился пульс. Она припарковалась на гравии рядом с ними и бегом кинулась в подъезд. Сердце все сильнее билось в груди, когда она увидела, что дверь в ее квартиру открыта и вход охраняет патрульный.

Из квартиры появился высокий эксперт-криминалист в синем комбинезоне. Он нес длинный прозрачный пакет с металлической трубкой от пылесоса, на которой запеклась кровь, измазавшая изнутри и сам полиэтилен. В другой руке он держал одно из ее гостевых полотенец, тоже в пятнах крови.

— Простите, вы кто? — спросил патрульный, рукой перегораживая ей проход в квартиру. Эрика увидела, что он очень молод, с худощавым лицом и сильным раздражением на коже от бритвы.

— Я здесь живу. Где моя сестра и ее дети? — Сама не своя от беспокойства, она попыталась протиснуться мимо него.

— Это место преступления, — сказал он, по-прежнему не давая ей пройти.

— Я — сотрудник полиции, только сейчас при себе у меня нет удостоверения. Откуда здесь кровь? Где моя сестра и ее дети? — Охваченная безумной паникой, она напрочь утратила самообладание. Сердце бешено колотилось, глаза щипало от слез. Поразительно, как быстро она примерила на себя роль жертвы.

А потом из ее квартиры вышел полицейский, которого она меньше всего хотела бы видеть. Суперинтендант Спаркс откинул капюшон синего комбинезона и обнажил голову с зачесанными назад сальными волосами, открывавшими его высокий лоб. Он обратил к ней свое изрытое оспинами лицо.

— Эрика?

— Спаркс, что происходит? Это — моя квартира. Где моя сестра и трое детей? — со слезами в голосе спросила она, позабыв про их прежние разногласия. Сейчас ей хотелось одного — узнать правду.

— Сестра и ее дети живы-здоровы, — ответил он. — Они у соседей наверху. Полчаса назад нам удалось найти переводчика. Они перепуганы, но не пострадали.

— Слава богу, — выдохнула Эрика, смахивая слезы. — Что случилось?

Спаркс отвел ее в сторону.

— В половине четвертого утра с вашего домашнего телефона поступил экстренный вызов… Диспетчер сначала не понял, что говорят, но, к счастью, один из его коллег знал словацкий.

Спаркс затем сообщил, что злоумышленник пробрался в дом через стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик, но Ленка отбилась от него металлической трубкой от пылесоса.

— Вместе с детьми она заперлась в ванной и набрала номер службы спасения «112», с которого, к счастью, вызов передается в экстренные службы «999». Тот, кто залез к вам, истекал кровью. Он попытался проникнуть в ванную — дверь сильно измазана его кровью. Но потом почему-то убежал. Мы прибыли в начале пятого, здесь уже никого не было.

Эрика сползла по стене на пол.

— Что-нибудь взяли? — спросила она.

— Нет, насколько мы можем судить.