— Спасибо. Представляю, какая у вас здесь нагрузка.

— То, что вы представляете, умножьте на три.

— Спасибо за кофе и торт.

— В Швеции кофе с тортом почитают, как религию. Спасибо, что вместе со мной преклонили колени у алтаря! — Нилз улыбнулся, из носа у него опять потекло. Он вытер его салфеткой.

— Если у вас аллергия, окно лучше не открывать, — посоветовала Эрика. Она вышла от криминалистов и спустилась к своей машине, надеясь, что Нилз представит ей доказательства, которые помогут сдвинуть дело с мертвой точки.

В конце рабочего дня Эрика встретилась со своей небольшой следственной группой в одном из конференц-залов на цокольном этаже отделения полиции Луишем-роу. Это было тусклое помещение с большим квадратным столом и грязной демонстрационной доской на подставке. Первой явилась Мосс — в элегантном костюме, который она обычно надевала на судебные заседания. Она сняла длинное пальто и бросила его на спинку одного из пластиковых стульев.

— Ну как? — поинтересовалась Эрика.

— Хреново. Он нанял хорошего адвоката, и тот его фактически отмазал. Слава богу, есть на что переключиться. Может, хоть теперь удастся засадить за решетку преступника.

— Возможно, и не одного. Нескольких.

В конференц-зал вошел Макгорри с подносом, на котором стояли стаканы с кофе из «Старбакса». Вместе с ним пришла худенькая женщина с седыми волосами до плеч, в огромных очках, в ярко-красном платье-рубашке с завернутыми рукавами. На вид ей было едва за пятьдесят.

— Говорят, в морге ты обеда своего лишился, — пошутила Мосс, обращаясь к Макгорри.

— Ха-ха. Это был мой завтрак, — ответил он, краснея. Макгорри угостил кофе Эрику и Мосс и один стакан поднес женщине, что пришла вместе с ним.

— О, спасибо. Вообще-то, я думала купить в автомате. — Она с улыбкой взяла стакан.

Эрика представила себя, Мосс и Макгорри.

— Марта Чапмэн, — назвалась женщина. Она села рядом с Макгорри и из большой сумки, что висела у нее на плече, достала блокнот и ручку. — Я пока еще новенькая в штате гражданских, что работают здесь, в Луишем-роу.

— Добро пожаловать в нашу команду, — сказала Эрика. Она и Мосс сели напротив. Мосс с улыбкой кивнула Марте. — Итак, в первую очередь мы должны установить личности обеих жертв — мужчины и женщины. — Эрика открыла папку и сдвинула ее на середину стола. — Нилз Акерман скоро проверит их ДНК по национальной базе данных, но результат зависит от того, подвергались ли они аресту.

— У меня список пропавших без вести в Большом Лондоне за минувший месяц, — доложила Марта. — Список очень большой, но я могу сузить круг поиска до группы мужчин и женщин европейской внешности в возрасте от двадцати до сорока лет.

— Я связался с водной полицией, — начал Макгорри. — Тела сбросили в Темзу две — две с половиной недели назад. Попрошу, чтобы они внимательнее изучили таблицу приливов и отливов. Может, им удастся установить точно, где были сброшены чемоданы.

— В речную службу пока направить только предварительные запросы. На данный момент мы располагаем ограниченным бюджетом, так что в первую очередь нужно установить личности жертв. Я уже попросила криминалистов провести ряд экспертиз в ускоренном порядке, что, несомненно, обойдется дорого, а за превышение сметы меня по головке не погладят, — объяснила Эрика.

— Мне вот интересно: почему убийца, расчленяя жертву, не изъял у него наркотики? — задалась вопросом Мосс.

— Совершенно верно. Это наводит меня на мысль, что его кто-то ищет одновременно с нами, — заключила Эрика. — И не будем забывать про стоматологические карты. Черт, забыла напомнить об этом Нилзу.

— Я это проконтролирую, — пообещала Марта.

— Нет, я сама. А вы сосредоточьтесь на изучении списка пропавших без вести.

Марта в смущении заерзала на стуле:

— Позвольте узнать про переработку. Я готова работать сверхурочно, но для гражданских сотрудников полиции оплата сверхурочных не предусмотрена.

— По окончании совещания я намерена решить все эти вопросы с суперинтендантом. Добьюсь, чтобы нам дали добро. — Эрика посмотрела на часы. — Давайте поработаем еще пару часов и завтра в девять снова соберемся. Спасибо.

Все встали, взяли свои вещи. Марта и Макгорри ушли, но Мосс задержалась, дожидаясь, когда Эрика сложит документы.

— Босс, от Питерсона ничего не слышно, а он обещал позвонить. Вы с ним…

— Что «мы с ним»? — спросила Эрика, беря под мышку кипу папок.

— Я хотела узнать, как он?

— Не знаю… Не то чтобы… — отвечала Эрика. — Он по-прежнему на лекарствах, плохо спит. Я стараюсь регулярно его навещать.

— Я тоже, — сказала Мосс.

— Когда ты видела его в последний раз?

— Неделю, дней десять назад. Занята была, — виновато объяснила Мосс. — Думала, к этому времени он уже вернется, будет хотя бы несколько часов сидеть в офисе. Ведь после ранения прошло уже полгода.

— Врачи говорят, ему нужно набрать еще восемь фунтов[109], прежде чем он сможет вернуться на службу. Он с трудом восстанавливается после операции на животе, тем более что возникали инфекционные осложнения. Но главное, что он никак не выйдет из депрессии. И то, что он торчит все время дома в четырех стенах… — Эрика прикусила губу и нагнула голову. Опасаясь, что сейчас заплачет, она попыталась отвлечься — принялась листать материалы дела. Воцарилось неловкое молчание.

— Жаль, что не в моих силах ему помочь. Сама я за один присест могу набрать восемь фунтов: села в воскресенье пообедать и готово, — сказала Мосс. — Ладно, я буду у себя. Если понадоблюсь, звони или пиши.

— Спасибо, — поблагодарила Эрика. Она дождалась, когда Мосс уйдет, и только потом подняла голову от документов, выключила свет и заперла конференц-зал. И в темноте дала волю слезам.

^{Август 2016 года}

После того первого поцелуя в машине Нина начала регулярно встречаться с Максом, но он не хотел наведываться к ней домой и к себе тоже никогда не приглашал. Их свидания проходили вечерами или по окончании рабочей смены и всегда в ее машине.

Спустя несколько недель он согласился, чтобы она подъехала за ним к его дому, и тогда Нина поняла, что постепенно завоевывает его сердце. Макс жил в небольшом многоквартирном доме рядом с высотным жилым комплексом в не самом благополучном районе Крауч-Энда. Когда она подкатила к его дому, он уже ждал ее на улице, так что побывать в его квартире ей не довелось.

Время они всегда проводили одинаково. Сначала она подвозила его к пабу или клубу, где он исчезал минут на двадцать, решая какие-то свои дела. Она никогда не спрашивала, чем он там занимается, но подозревала, что чем-то незаконным. После они заскакивали в бар, где продавали спиртное навынос, или в китайский ресторан и ехали в Хампстед-Хит[110], где, сидя в машине, любовались закатом.

Потом предавались плотским утехам. Безумно, с самозабвением. Ничего подобного Нина прежде не испытывала. У Макса было потрясающее тело, и он точно знал, что делает. В данный момент ее жизнь была полна неопределенности, и лишь эти вечера в обществе Макса помогали ей не падать духом, придавая некий волнующий смысл ее существованию.

Однажды вечером, в конце августа, они припарковались под сенью невысоких деревьев на краю пустоши, и после того, как утолили страсть, Макс спросил, нет ли у нее желания отправиться куда-нибудь. Его вопрос удивил Нину.

— Отправиться? В отпуск? Вместе? — Обнаженные, они лежали на заднем сиденье машины. Ее голова покоилась на его груди.

— Ну да, а куда еще отправляются? — произнес он.

— Не знаю. В монастырь, например, — ответила она, пальцами водя по его груди.

— Нет, в монастырь отправляют, — рассмеялся Макс. — И уж тебя туда точно не отправят.

— Ну ты и хам! Отправляют в тюрьму. Тебе что-нибудь известно об этом?