— Эй! Вы чего? Ой! — вскричал тот. Мосс сунула два пальца в перчатке глубоко ему в рот. Он согнулся, и его стошнило на тротуар. Эрика с Мосс успели чуть отскочить в сторону.

— Приходится и такое делать, — произнесла Мосс. Мужчина откашливался, давился, плевался. Эрика развернула его лицом к стене.

— Так я и думала. Проглотил, гаденыш, — сказала Мосс. Из лужи рвотной массы на тротуаре она извлекла маленькую черную мокрую карту памяти и аккуратно положила ее в чистый прозрачный пакетик. — Как говаривала моя мама, не суй в рот что попало.

— Тварь! Я подам жалобу на жестокое обращение! — ругался Марк. Все еще кашляя, он сполз по стене.

— Не скули. Перчатка была чистая. — Мосс стянула с руки перчатку и бросила ее в стоявшую рядом урну. Из-за угла выехала с включенной сиреной патрульная машина и остановилась у обочины подле них.

— Не прошло и года, — сказала Эрика, когда из автомобиля вылезли те же двое полицейских, что обеспечивали оцепление.

— Простите, босс, мы не предусмотрели, что здесь одностороннее движение, — объяснил один.

— Они напали на меня, совершили противоправные действия! — крикнул Марк.

— Отвезите его на ближайшую железнодорожную станцию и высадите, — распорядилась Эрика.

Полицейские затолкали мужчину в машину и уехали. Мосс с Эрикой все еще пытались отдышаться.

— Отличная работа, — похвалила Эрика. Она взяла у Мосс пакетик с грязной картой памяти и подняла его к свету.

— Я не переборщила? Что сунула пальцы ему в глотку? — спросила Мосс.

— Не понимаю, о чем вы, — ответила Эрика. — Давайте вернемся в дом.

Когда Эрика с Мосс вернулись к месту преступления, толпа на дороге у дома заметно выросла. Рядом с фургоном «Скай ньюс» появились микроавтобусы съемочных групп Би-би-си и Ай-ти-эн[42]. Их встретил руководитель группы криминалистов Нилз Акерман, вручивший им чистую спецодежду.

— Телефонная линия перерезана, как и на Лорел-роуд, — сообщил он, пока Эрика с Мосс переодевались.

— Убийца тот же. Наверняка, — сказала Мосс, застегивая на себе синий комбинезон и накидывая на голову капюшон. Эрика промолчала, тоже застегивая молнию комбинезона. Они отдали свои грязные спецкостюмы одному из экспертов, и тот поместил их в прозрачный пакет.

— Попробуйте вытащить из этого все, что можно, — распорядилась Эрика, отдавая Нилзу маленький прозрачный пакетик с картой памяти. — Ее проглотили, но в желудке она пробыла недолго.

— Проблем быть не должно, — рассудил он, забирая пакетик. — Но прежде я хочу вам кое-что показать.

Они проследовали за ним в дом, прошли через застеленную кремовым ковром прихожую, где все еще работали криминалисты, через гостиную открытой планировки, и Акерман завел их в хозяйственное помещение, выходившее на задний двор. Дверь была распахнута. Они снова ступили под солнце. Где-то вдалеке жужжала газонокосилка.

— Мы проверили все окна в доме. Они пластиковые, тройные стеклопакеты. Просто так через них не заберешься — нужно разбить. Все окна заперты изнутри, за исключением того, что в спальне. Его разбила коллега Джека Харта, когда обнаружила его тело, — доложил Нилз. Эрика и Мосс проследили за его взглядом, направленным на разбитое окно в задней части дома. — Отпечатков и других следов насильственного проникновения не обнаружено.

— А входная дверь? — спросила Эрика.

— Заперта изнутри на «Йель» и запор, — ответил Нилз. — Остается это — дверь хозяйственного помещения, которая и послужила местом проникновения.

Дверь была деревянная, толстая, выкрашенная в синий цвет. Ручка из тяжелого металла; массивный железный ключ, который Эрика нашла на полке, был вставлен в замочную скважину.

— Она была на замке. Мне пришлось ее отпирать, когда мы погнались за фоторепортером, — сообщила Эрика.

— Сейчас, одну минутку, — пообещал Нилз. Он закрыл дверь. — Если приглядеться сюда с наружной стороны, в самом низу можно увидеть тонкую полоску с более старой краской. — Они припали к траве с наружной стороны двери и заметили, что дверная панель по нижнему краю на сантиметр зеленая. — Когда дверь была зеленой, к ней внизу приклеили уплотнитель. Недавно этот уплотнитель отодрали; мы нашли его за стиральной машиной и сушкой. — Нилз открыл дверь, шагнул в хозяйственное помещение и взял со стиральной машины тонкую резиновую прокладку, которую он на несколько секунд приставил к зеленой полоске в нижней части дверной панели и снова убрал. — Видите то место, где ее содрали? Она прикрывала щель под дверью шириной с четверть дюйма.

Эрика посмотрела на Мосс.

— Ну и что? Как он мог через нее залезть? Он же не Плоский Стэнли[43], — заметила Мосс.

— Сейчас покажу, — сказал Нилз. Он жестом подозвал одного из дактилоскопистов. Тот пришел из кухни, принеся с собой длинный кусок проволоки и газету, затем закрыл и запер дверь, оставив их в саду. Нилз опустился на колени, развернул газетный лист и просунул его в щель под дверью. Потом взял проволоку, вставил в замочную скважину и принялся осторожно проталкивать ее и вращать. Эрика с Мосс, наблюдая в окно, увидели, как ключ зашевелился, выскочил из замка и, звякнув, упал на лежащую внизу газету. Нилз затем аккуратно вытащил из-под двери газету вместе с ключом, который он вставил в замок, и открыл с улицы хозяйственное помещение.

— Вуаля! — Он торжествующе улыбнулся.

Они смотрели на него. В канализационной трубе рядом с дверью забулькало.

— Зря вы пошли в судмедэксперты. Вы же настоящий фокусник, — заметила Мосс.

— Великолепно придумано. Но почему вы решили, что именно этим способом преступник проник в дом? — спросила Эрика.

— Мы нашли в замке кусочек отломившейся проволоки и клочок газеты, зацепившийся за дерево под дверью, — объяснил Нилз, со всей церемонностью доставая из кармана прозрачный пакет, в котором лежали огрызок серебристой проволоки и газетный обрывок.

Из глубин памяти Эрики всплыла картина: наполненная паром ванная; Марк, в одном лишь полотенце, обернутом вокруг пояса, прижимает к порезу от бритвы такой же крошечный клочок туалетной бумаги, на котором проступает кровь.

Жужжание вновь заработавшей газонокосилки вернуло Эрику в реальность.

— На уплотнителе есть отпечатки? — спрашивала Мосс. Нилз покачал головой.

— Если убийца проник в дом, используя трюк с газетой, как же тогда он вышел — запер дверь и ключ положил на полку?

— Нет. Как и в случае с Грегори Манро, он мог нанести визит предварительно. Взял ключ, сделал с него оттиск, положил на место, — сказала Мосс.

— Логично. Немного сложно, но логично, — рассудила Эрика. — А суд примет подобные доказательства?

— Примет. Вкупе с отпечатком, что мы сняли с наружной стороны этой двери, в нижней половине, — ответил Нилз, показывая на покрытие из глянцевой синей краски.

— Вы сняли отпечаток пальца? — обрадовалась Эрика.

Нилз вновь подозвал дактилоскописта.

— Это отпечаток не пальца… — Он показал им лист белого картона с четким контуром уха. — Убийца приставил ухо к двери, прислушивался, — объяснил Нилз.

Это был отпечаток маленького уха, почти как у ребенка. Несмотря на изнуряющий зной в саду, Эрика зябко поежилась.

Эрика с Мосс перебрались в один из больших полицейских микроавтобусов службы технической поддержки, которые были припаркованы перед домом. Напротив них за пластмассовым столиком сидела Данута Макбрайд, женщина, обнаружившая тело Джека Харта. Один из полицейских принес три пластиковых стакана с чаем и поставил перед ними. Они все взяли по стакану, глотнули чаю.

Эрика решила, что Дануте, должно быть, под пятьдесят. Выглядела она бледной и потрясенной. Длинные темные гладкие волосы, прямая челка. На крупной фигуре — цветастое платье-халат, перетянутое в талии широким ремнем. На шее висел большой смартфон, на ногах — спортивные тапочки с ярко-розовыми носами.