— Почему Марисса осталась жить с матерью, когда повзрослела?

Шэрон пожала плечами.

— Все не так просто. Они привязаны друг к другу. Кроме того, они получали социальные выплаты — все, на которые только могли претендовать. Мэнди получает пособие по инвалидности, Марисса получала пособие как ее опекун и компенсацию за муниципальный налог… Черт! — опомнилась Шэрон. — Я подставила Мэнди.

Эрика отмахнулась.

— Мы не мошенничество с социальными пособиями расследуем. Хотя как им это удавалось? Ведь они мать и дочь, под одной крышей жили.

— У Мариссы фамилия отца. А мать зовут Мэнди Трент.

— Кстати, где отец Мариссы?

— Она его лишилась еще в детстве. Он был строителем, что-то здесь рядом они строили…

Глаза Шэрон снова увлажнились, и она достала салфетку.

— Как же мне будет ее не хватать.

Она доела чипсы и начала собирать крошки. Мосс пошла за добавкой, и Эрика решила дождаться ее возвращения, чтобы дать Шэрон возможность немного успокоиться.

— А что вы знаете про Джозефа Питкина? — спросила Эрика.

Шэрон небрежно махнула рукой.

— Никчемный тип, которому в жизни все приносят на блюдечке с голубой каемочкой.

— Почему так?

— Родители у него при деньгах. Он учился в лучших школах, и его оттуда отчисляли. Он мог стать всем, кем только пожелает, но превратился в полный ноль. Он с ума по ней сходил, приходил на шоу, — Шэрон с омерзением покачала головой. — Мелкий дрищ, да еще и маменькин сынок. Его мать иногда заходит в салон постричься. Волосы вечно грязные, от нее самой воняет. Мы не в восторге от таких клиентов, но она оставляет щедрые чаевые.

— Марисса его когда-нибудь просила сфотографировать ее?

— В смысле?

— Он занимался любительской фотосъемкой.

— Вот оно что. Я так понимаю, родители купили ему технику? Она мне никогда об этом не рассказывала. Подождите, а почему вдруг «занимался»?

Эрика вкратце рассказала, что случилось с Джозефом.

— Какой кошмар, — сказала Шэрон, загружая в рот очередную порцию чипсов. — Впрочем, я не удивлена. Странная семейка. Всегда было ощущение, что с ним что-то не так. Ходят слухи, что Элспет кормила его грудью до девятилетнего возраста. Марисса шутила, что его мамочка мечтает, чтобы с ней он и девственность потерял.

Мосс наморщила лоб.

— Мальчик только что покончил с собой.

— Я поняла. Грустно, конечно, но что? Вы хотите, чтобы я притворялась и делала вид, что расстроена? Я к нему симпатии не испытывала.

— А что он вам сделал?

— Ничего. Он не отставал от Мариссы. Странный и скользкий тип. Она рассказывала мне, что несколько раз она поздно возвращалась домой с шоу, а он сидел у нее на крыльце и ждал ее, чтобы поговорить.

— Она когда-нибудь сообщала о нем в полицию?

— Нет. Не думаю, что она ощущала какую-то опасность от него. Уж насколько она была худышкой, а он еще меньше весил, мне кажется.

Эрика откинулась на спинку стула и провела рукой по волосам.

— Ладно. Что вы знаете про Дона Уолпола?

Шэрон вздохнула.

— Вы о чем-нибудь, кроме ее мужиков, не хотите спросить? На дворе 2017 год. Люди трахаются. Он ей нравился. Ей вообще нравились мужчины постарше. Она только и делала, что рассказывала, какой у него большой член и как он умеет им пользоваться, — Шэрон снова сморщилась от омерзения.

— Марисса спала еще с кем-то из мужчин старше нее? Может, были случайные связи?

— Да. И ей не стыдно было рассказывать об этом. Клеила каких-то мужиков в электричке по дороге домой. Богатых. Парочку даже из Фитцуильям-истейт. Это не считая Дона, Ивана. И со всеми это был просто секс. Она просто использовала мужчин для секса. Близкие отношения у нее были только с друзьями. Я была ее единственной настоящей подругой. Я знала настоящую Мариссу.

— И какой была настоящая Марисса?

— Подо всей этой броней она была добрая. Мы в школе с ней подружились. Меня травили, и она единственная из всех со мной разговаривала.

— Она заступалась за вас? — спросила Мосс.

— Да. И учила меня, как правильно питаться. Советовала сменить имидж, чтобы меня больше не травили. Подсказала мне идти учиться на парикмахера. И обещала пойти со мной в клинику, если я решусь на лазерную коррекцию зрения. Обещала держать меня за руку и после отвезти меня домой.

— Вы собирались сделать операцию?

— Да… когда-нибудь. А теперь кто будет держать меня за руку?

Эрика и Мосс замолчали, ожидая, когда Шэрон успокоится.

— Серьезно она относилась только к Ивану?

— Я же сказала вам, она его не любила. У него были деньги. И он мог увезти ее отсюда.

— А что вы знаете про женщину, за которой присматривала Марисса? — спросила Эрика.

— Эльза Фрятт? С ней Эрике тоже просто повезло. Сына миссис Фрятт стало напрягать, что она живет одна. Она тогда еще упала вроде… И он захотел поместить ее в дом престарелых. В итоге они договорились, что она найдет кого-то, кто будет за ней присматривать. Всех официальных соцработников она отмела. Ну, тех, которых специально обучают и проверяют. Миссис Фрятт разместила объявление в арт-кафе на Брокли-хай-роуд. Оплата у нее была пятнадцать фунтов в час! Мне кажется, ее заинтересовала Марисса. И Марисса, со своей стороны, выжимала из этой работы все что можно. Обедала у нее, и они ездили по всяким садовым магазинам. Миссис Фрятт даже вписала ее в страховку на свой порше. Марисса сказала, что попросит взять его, когда мы поедем на операцию.

— Сколько часов в неделю она работала на миссис Фрятт?

— Десять или пятнадцать. Отличная была работа. Совсем рядом. И старушка платила наликом.

— Судя по всему, Марисса была достаточно сложным человеком, — сказала Эрика и поймала на себе взгляд Шэрон. — Прошу прощения, мне нужно было сформулировать эту мысль в виде вопроса, а не в виде наблюдения.

— Ничего. Я просто думаю, как это прокомментировать. Не сказала бы, что она была сложным человеком. Она производила впечатление на людей. Она, хоть и не имела образования, очень хорошо соображала и была очень красивой. — Шэрон снова заплакала, достала салфетку и начала прижимать ее к лицу. — Она… она понимала, на какую кнопку жать с каждым человеком, — вставила Шэрон между всхлипываниями. — Но кому понадобилось ее убивать? Она всегда была сама собой, не притворялась. И за это я… она мне очень нравилась. Можно увидеть ее тело? Я хочу попросить Мэнди, чтобы мне дали сделать ей прическу. Не хочу, чтобы ее как старушку причесали.

— Надо же! И что ты о всем этом думаешь? — спросила Эрика, когда они вернулись в машину. Шэрон медленно удалялась от них по Крофтон-парк-роуд, то и дело прикладывая салфетки к лицу.

— Она многое нам рассказала. Думаешь, это все?

— Не знаю. Не похоже, что она что-то скрывает. Хотя если Марисса использовала людей, то для чего ей была Шэрон?

— Бесплатные стрижки?

Мосс скорчилась.

— Да ладно! В Лондоне куча отличных мастеров, да и можно легко пойти к стажеру, который с радостью на тебе потренируется. Нет, должно быть что-то другое.

У Эрики зазвонил телефон.

— О, это Макгорри, — сказала она, посмотрев на экран. — Да?

Она выслушала его, поблагодарила и отложила телефон.

— Иван Стовальски вчера вечером вернулся в Лондон. Один. Давай съездим и послушаем его версию событий.

Иван жил в самом конце Конистон-роуд, у пересечения с Крофтон-парк-роуд, в блоке из нескольких смежных домов. Слева от него шел капитальный ремонт, а дом справа отчаянно в нем нуждался.

На звонок в дверь никто не ответил, все занавески в доме были задернуты. Эрика снова нажала на звонок, но он лишь эхом отозвался в пустых комнатах.

— В Рождество занавески были открыты. В отчете сотрудников, обходивших квартал, сказано, что в гостиной стоит елка, — вспомнила Эрика.

Мосс заглянула внутрь через почтовое отверстие.

— О боже, — закашлялась она. — Понюхай.