— Прямо клуб книголюбов, — пошутила Мосс. Эрика услышала, как эксперт-криминалист, лицо которого скрывала маска, сдавленно фыркнул. Она подошла к шкафу, распахнула его. В нем висело кое-что из одежды: дешевое женское тряпье устаревших моделей, две пары стареньких джинсов. Эрика увидела также ворох нижнего белья, а внизу — порножурналы. Она натянула латексные перчатки и вытащила один из стопки. В нем демонстрировались жесткий секс, бандажные сцены. На одной фотографии была изображена привязанная к столу молодая женщина с шариковым кляпом во рту. Ее вытаращенные глаза полнились страхом, на коже в области груди и живота, имевшей цвет свежей ссадины, проступали капельки крови. Возле нее стоял с плеткой обнаженный мужчина в кожаном шлеме. Эрика быстро пролистала журнал: каждая следующая фотография была страшнее предыдущей. Она насчитала двадцать семь журналов, рядом с которыми высилась стопка перезаписываемых DVD-дисков. У нее за спиной появилась Мосс.

— Босс. Тебе нужно на это взглянуть.

Эрика положила журналы на место и прошла к правому углу кровати. На первый взгляд казалось, что книги сложены по цвету обложек, но при более близком рассмотрении она заметила, что отдельные названия встречаются во множестве разных изданий.

— У него семнадцать экземпляров «Майн кампф», все в одной стопке. И двадцать пять «Врат Януса», — сказала Мосс.

Эрика вытащила одну из книг и, глядя на обложку, прочитала:

— «Врата Януса: серийные убийства и их анализ с точки зрения болотного убийцы Иэна Брейди»[144].

С обложки на Эрику смотрел рисованный портрет Иэна Брейди. От его гипнотического пристального взгляда ей всегда становилось не по себе.

— В каждом издании на каждой странице он делал пометки, — сообщил эксперт-криминалист, быстро пролистав две другие книги. — Здесь также книги о Холокосте, гипнозе, книги по психологии и философии. Вся стена с левой стороны от гардероба заложена разными изданиями Библии, Ветхого и Нового Завета, Танаха, Корана. Есть шестьдесят четыре экземпляра «Американского психопата»[145]…

Эрика обвела взглядом стены и увидела, что, несмотря на обилие книг, исходных названий здесь набралось бы чуть более сотни. Остальные представляли собой переиздания.

— Законом не запрещено коллекционировать разные издания одной и той же книги или читать религиозные тексты, — заметила она.

— Да. У моей жены, например, есть старое и новое издания «Великолепной пятерки»[146], — сказал криминалист.

— В первых книгах так явно подчеркиваются классовые различия, правда? — поделилась Мосс. — А когда я читала сыну новые романы, меня поразило, как сильно они отличаются от первых.

— Какое отношение это имеет к нашему расследованию? — спросила Эрика.

— Что ж, действительно, иметь и читать книги — не преступление, — заключил эксперт-криминалист. — Любой человек вправе читать разноплановую литературу и знакомиться с различными трактовками. Это не значит, что он обязательно согласен с ними. Несмотря на экстремистский характер этой своеобразной библиотеки… меня больше тревожит не печатный текст, а та жуткая порнография в шкафу. Те женщины — живые люди и в реальности пережили то, что запечатлела фотокамера. А все эти книги… это лишь нагромождения слов на бумаге.

— И то верно, — согласилась с ним Мосс. — Но как там говорится? Перо могущественнее меча?

Эрика уже хотела повернуть разговор в другое русло, но тут в дверях появилась коллега криминалиста.

— Мы нашли кое-что в коридоре, — доложила она.

Они проследовали к большому зеркалу, которое сняли со стены. Криминалист в резиновых перчатках протянула им маленькую тетрадку. Эрика взяла ее и стала листать страницы дневника с аккуратными записями, сделанными синими чернилами.

— Это ее дневник, — произнесла Эрика, пробегая глазами записи.

— Лежал в углублении за зеркалом, — сообщила криминалист.

В кухне на окне опустили жалюзи и выключили свет. В коридоре сразу потемнело.

— Закройте, пожалуйста, двери во все остальные помещения, — попросил чей-то голос. Женщина-криминалист, обнаружившая дневник, поспешила закрыть двери в гостиную, ванную и спальню. Их всех накрыла кромешная тьма.

С дневником в руке Эрика двинулась к выходу на кухню, которая тоже была погружена в темноту. Раздался щелчок, и комнату озарил ультрафиолетовый свет. Один из криминалистов опустился на корточки у черного хода. Держа в руке ультрафиолетовую лампу, он медленно вел ее луч от двери к тому месту, где стояли Эрика и Мосс. Свет рассеивался, пока луч не достиг центра комнаты и не выхватил люминесцирующие остатки огромной лужи крови, которая простиралась в поперечнике на несколько метров. Брызги крови также виднелись на шкафах, холодильнике и на свободном участке стены.

— Боже, — выдохнула Мосс. — Здесь, наверно, была жуткая резня.

Немного позже в тот же день Эрику вызвали на совещание в Скотленд-Ярд, расположенный в центральной части Лондона. Она прибыла одна, и ее сразу же провели в кабинет для совещаний на верхнем этаже здания.

Войдя туда, она увидела, что все уже собрались и ждут только ее. Во главе длинного полированного стола восседала помощник комиссара столичной полиции Камилла Брейс-Козуорси. В полном «боевом» облачении: красивый модный костюм пастельного голубого цвета, массивное золотое ожерелье; на ногтях красный лак в тон губной помаде. Недавно она очень коротко постриглась, и сейчас ее белокурые волосы были разделены на косой пробор. Мосс назвала ее прическу «макиавеллевским бобом». Подле Камиллы сидела ее референт, приготовившаяся делать записи. Слева и справа от Камиллы заняли места коммандер Марш и суперинтендант Хадсон; на встречу с высоким начальством они принарядились. За Мелани сидела Коллин Скэнлан. За Маршем — незнакомые мужчина и женщина, в очень дорогих костюмах. Эрике они показались одного возраста.

— Прошу прощения за опоздание. Меня только недавно уведомили о том, что я должна быть на этом совещании. Я приехала прямо с места преступления, — объяснила Эрика, глянув на свою гипсовую повязку, неопрятные черные брюки, мятую блузку и длинное черное пальто со следами дактилоскопического порошка. Пригладив волосы, она опустилась на стул подле Коллин и кивнула сидевшим напротив незнакомцам, но те проигнорировали ее приветствие.

— Не волнуйтесь, Эрика. Вы как раз вовремя, — успокоила ее Камилла с присущей ей снисходительностью в голосе. — Что ж, начнем.

Эрика посмотрела на мужчину и женщину, глазами ища на них бейджики с фамилиями, но таковых не было. Интересно, почему Камилла их не представила? Должно быть, важные особы, заключила она, ведь для чая и кофе подали фарфоровые чашки, а также кувшинчик с молоком и рафинад в сахарницах. Коричневый и белый. Эрика провела на ногах всю ночь и большую часть дня, у нее пересохло в горле, и потому она налила себе горячий чай и положила в чашку два кусочка сахара.

Совещание открыла Мелани. В нескольких словах она обрисовала ситуацию, сложившуюся ранним утром, когда группа захвата прибыла в Кеннингтон, и подтвердила, что взрывное устройство, обнаруженное в квартире преступников, не имеет отношения к терроризму.

— Спасибо, — поблагодарила ее Камилла. — Прежде всего мне хотелось бы обратиться к событиям, которые привели к тому, что к операции была привлечена группа захвата… Насколько я могу судить, Эрика, вы отправились на задержание, не обладая достаточной информацией?

Удивленная, Эрика опустила на стол чашку.

— Мы заблаговременно поставили в известность отдел по борьбе с терроризмом…

— Здесь отдел по борьбе с терроризмом представляю я, — произнес мужчина, впервые подав голос — ровный и довольно резкий.

— Значит, вы должны быть в курсе, — ответила ему Эрика.

— И вас уведомили, что в настоящее время уровень террористической угрозы оценивается как «серьезный»[147].