Камеры показали симпатичного темноволосого парня. Закованный в наручники, он вышел из подъезда многоквартирного дома и, опустив голову, в сопровождении двух стражей порядка направился к полицейскому автомобилю. Пригнув его голову, они усадили Марко в машину, и та умчалась прочь.

На экране появились Саймон Дуглас-Браун и Джайлз Осборн. Они стояли вместе с Маршем под вращающейся вывеской Скотланд-Ярда.

— Сегодня утром полиция провела обыск в доме Марко Фроста и обнаружила материалы весьма тревожного характера, касающиеся жертвы. Есть все основания полагать, что за несколько месяцев у подозреваемого развилось нездоровое влечение к Андреа Дуглас-Браун, что в конечном итоге привело к ее похищению и убийству, — заявил Марш.

Затем вперед выступил Саймон. В лице его застыла боль, руки конвульсивно подергивались у карманов пиджака.

— Я хотел бы выразить признательность сотрудникам столичной полиции за упорство и неустанные усилия в расследовании этого столь сложного дела. Я хотел бы сказать, что полностью доверяю новой следственной группе и благодарю их за то, что они не щадили ни сил, ни времени, стремясь отыскать убийцу Андреа. Конечно, мы и впредь будем тесно сотрудничать с полицией. Спасибо.

Камеры переключились на изображение диктора, начался другой репортаж. Эрика схватила новый телефон, который купила вчера днем, и позвонила в отделение полиции Луишем-Роу. Трубку снял Вулф.

— Это Фостер. Соедините меня, пожалуйста, с сержантом Крейном.

— Босс, мне не полагается…

— Очень прошу. Это важно.

В трубке раздался гудок, затем — голос Крейна.

— У вас же наверняка нет достаточных оснований для ареста этого Марко Фроста! — с ходу перешла к делу Эрика.

— Продиктуйте свой номер, и я перезвоню, — сказал Крейн. Он повесил трубку. Прошло десять минут. Эрика уже решила, что он просто отшил ее, но тут зазвонил телефон.

— Простите, босс. Долго говорить не могу, вышел на стоянку, а тут холодрыга. Марко Фрост солгал про Италию. Это выяснилось после того, как мы прошерстили записи с видеокамер на станции Лондон-бридж за тот вечер, когда пропала Андреа. Он сел в поезд, следовавший в Форест-Хилл через двадцать минут после Андреа. Правда, нет видеозаписей, которые доказывали бы, что он находился в районе места происшествия, но он сам подвел себя под монастырь, солгав про Италию и заставив дядю с тетей подтвердить его фальшивое алиби.

— Это могло быть просто неудачное совпадение, — заметила Эрика.

— Его подружка — она живет в Кенте — обеспечила ему другое алиби, но теперь, поскольку он солгал, у нас есть повод его задержать на три дня.

— Что по убийству Айви Норрис?

— Его теперь расследует отдел нравов, — сообщил Крейн. — Послушайте, босс. Факты говорят не в пользу вашей теории.

— Ха, теперь это уже теория? — усмехнулась Эрика. Крейн промолчал. Эрика слышала в трубке шум машин, проносившихся мимо стоянки отделения полиции.

— Вы как, босс?

— Нормально. Так всем и передайте. Газеты ж наверняка читали.

— Я не знал про вашего мужа. Соболезную.

— Спасибо.

— Я чем-то еще могу помочь?

— Держите меня в курсе. Даже если вам придется мерзнуть на стоянке.

— Непременно, босс, — рассмеялся Крейн. — Вы будете в курсе всех событий.

— Спасибо, Крейн, — поблагодарила Эрика. Она повесила трубку и взялась за куртку. Пришла пора нанести визит Айзеку Стронгу.

Был ранний вечер, Айзек Стронг сидел в своем кабинете рядом с моргом. Слушая альбом Ширли Бэсси[13] Performance, он готовился писать отчет о вскрытии тела Айви Норрис. Стронг ценил это спокойное время. Любимая музыка, свет в кабинете приглушен. Эта атмосфера являла собой яркий контраст с брутальностью секционной, где приходилось вскрывать труп, взвешивать органы, изучать содержимое кишечника и желудка, брать материал на анализ ДНК, устанавливать причины повреждений у погибшего, чтобы затем составить целостное описание — хронику его кончины.

У компьютерного монитора слегка дымилась чашка чая, заваренного с листиком мяты, который все еще кружился на поверхности горячей жидкости. Раздалось тихое пиканье, на экране компьютера всплыло окно — сине-серое изображение старшего инспектора Эрики Фостер, передаваемое камерой видеонаблюдения. Она стояла в коридоре у двери лаборатории и смотрела в камеру. Его рука на мгновение застыла в нерешительности, и он ее впустил.

— Вы с официальным визитом? — спросил Айзек, встретив Эрику у входа в лабораторию.

— Нет, — ответила она, поправив на плече сумку. Эрика пришла в джинсах и свитере, на усталом лице — ни следа косметики. Она обвела взглядом выскобленные дочиста секционные столы из нержавейки.

— Формально вы не имеете права находиться здесь. Вас отстранили от дела.

— Да. У меня ни удостоверения, ни машины. Перед вами рядовой член общества.

Айзек помолчал, с минуту разглядывая ее.

— Чаю не хотите? — предложил он.

Айзек привел Эрику в свой кабинет, где тихо звучала музыкальная композиция «Девушка из Тигровой бухты»[14]. Эрика устроилась в удобном кресле рядом с его столом. Айзек подошел к столу в углу, где стоял чайник. Его опрятный кабинет был уставлен книжными полками. Эрика заметила светящийся айпод, подключенный к акустической системе Bose. Полка рядом с акустической системой отличалась от остальных, занятых медицинскими справочниками. На ней стояли художественные книги — главным образом детективные триллеры.

— Неужели в свободное время вы читаете полицейские детективы? — удивилась Эрика.

Айзек включил чайник и, повернувшись к ней, сдержанно рассмеялся.

— Нет. Это дарственные экземпляры от издателя. Я консультировал автора нескольких детективов, изданных «Бартоломью»… Как бы вы отнеслись к чаю с мятой? Я стараюсь избегать кофеина.

— Не откажусь. Сегодня мне тоже следовало бы избегать кофеина, — сказала она, выдув ранее четыре чашки кофе.

Возле узкого вертикального окошка стоял цветочный горшок с комнатной мятой. Айзек повернул его, выбрал пару листиков.

— Мой бывший партнер — Стивен Линли, автор детективов, изданных «Бартоломью», — сообщил он.

— О.

— «О» — потому что я гей, или вам удивительно, что можно завести роман с тем, кто сочиняет детективные триллеры?

— Ни то ни другое.

Дожидаясь, когда закипит чайник, Айзек бросил в чашку листик мяты.

— Вообще-то немного странно, что вы встречались с человеком, который пишет детективные триллеры, — призналась Эрика.

Чайник закипел, Айзек налил в чашку воду.

— Он сделал меня прототипом одного из своих судебных психологов. Потом, когда мы расстались, убил этого персонажа.

— Каким образом?

— Гея избили и сбросили в Темзу.

— Грустно, что перо страшнее пистолета, — промолвила Эрика, беря в руки дымящуюся чашку.

Айзек сел за стол, развернулся на стуле к ней лицом.

— Во влагалище Айви Норрис обнаружены два вида семенной жидкости. Руки ее были связаны, сама она задушена. Убийца ушел с места преступления незадолго до того, как ее нашли. Со времени наступления смерти прошло меньше часа.

— По базе ДНК есть какие-то совпадения?

— Мы проверили оба образца спермы — ничего.

Кивнув, Эрика почти неосознанно глянула на укушенную руку.

— След от укуса? — спросил Айзек.

— Да. Внук Айви постарался.

— Анализ крови Айви уже пришел. Она сидела на героине и была ВИЧ-инфицирована. Не исключено, что она заразила и внука.

— Он прокусил мне руку, — сказала Эрика, маленькими глотками отпивая чай из чашки.

— Тогда я посоветовал бы сдать анализ на ВИЧ. — Айзек записал какой-то номер на листке бумаге и вручил ей. — Здесь телефон клиники, где принимают без предварительной записи. Я сам там сдаю анализы. Делают быстро, аккуратно и анонимно. Вирус может проявить себя, так сказать, через шесть-девять месяцев. Вам придется повторить анализы.