— Сэр, я, конечно, виновата, но поверьте, я всего лишь стараюсь хорошо выполнять свою работу. Я не ставлю перед собой цели кого-то разозлить, но…

— Любви с первого взгляда вы не вызываете, — закончил Марш. — Послушайте, у вас три недели неиспользованного отпуска. Поехали бы куда-нибудь, позагорали на солнышке. Порой не вредно уйти в тень.

— Сэр, валяться на пляже — не для меня.

— А вы попробуйте. Купите крем от загара и отправляйтесь куда-нибудь в уютное местечко. А из-за этого дела с Ночным Охотником вы отделаетесь малой кровью, обещаю.

— Ясно, сэр.

— Да, и вот еще что, Эрика. Если я узнаю, что вы суете нос куда не следует, с мечтой о повышении можете сразу распрощаться.

— Это не мечта…

— В общем, возьмите отпуск.

— Слушаюсь, сэр. — Эрика кивнула Маршу и покинула его кабинет.

В оперативном отделе никого не было, но свет горел. С минуту Эрика стояла в тишине, глядя на демонстрационные доски, на которых были прикреплены следственные материалы, наработанные за последние три суматошные недели. Упорный труд ее команды.

В дверь постучали, и в комнату вошла женщина. Одна из сотрудниц общественной поддержки полиции. Имени ее Эрика не знала.

— Простите, мэм, мы можем начать процесс передачи материалов следствия? — спросила женщина, обведя взглядом пустые столы.

Эрика кивнула и покинула помещение. В коридоре она столкнулась с Вулфом.

— Простите за мою болтовню сегодня утром… Вы хорошо знали доктора Стронга? — поинтересовался он.

— Да, хотя теперь сомневаюсь…

— Ничего, все перемелется, мука будет, — усмехнулся Вулф.

— И что она означает, эта поговорка?

— Да я и сам не знаю! Мама всегда так говорила, упокой, Господи, ее душу. Старая кошелка. Кстати, мне удалось найти для вас вот это. — Он протянул ей мобильный телефон Nokia старой модели. — Все еще фурычит, работает без проблем.

— Вы не забыли, — произнесла Эрика, забирая у него телефон.

— Это первое, что вы мне сказали, когда пришли в Луишем-Роу. «Достань мне телефон с кнопками, жирная свинья!»

— Только я не говорила «жирная свинья», — улыбнулась Эрика.

— Ну да, это я сочинил, — согласился Вулф. Через стеклянную перегородку они смотрели, как сотрудники службы поддержки снимают фотографии с демонстрационных досок.

— Куда все подевались? — спросила Эрика.

— Многим было велено ехать домой и ждать нового назначения. К тому же сегодня воскресенье. Думаю, ребята решили воспользоваться неожиданно выпавшим выходным и отдохнуть перед следующей рабочей неделей.

Эрика испытала разочарование, и ей было немного обидно: все ее бросили. Но потом она осознала, что ее претензии неуместны. Это же работа.

— Чем теперь займетесь, босс?

— Уйду в отпуск на три недели.

— Здорово. Что бы я сейчас не отдал за три недели отпуска! Желаю хорошо отдохнуть! — Вулф похлопал ее по плечу и пошел в дежурную часть.

Хорошо отдохнуть… Эрика и не помнила, когда она в последний раз хорошо отдыхала. Через стекло она бросила взгляд на демонстрационные доски: теперь они были почти пусты. Она повесила сумку на плечо и пошла из отделения, не зная, как ей быть дальше.

Остаток утра, чувствуя себя подавленной и бессильной, Эрика бесцельно колесила по городу. Проехала мимо дома Айзека в Блэкхите, увидела, что там проводят обыск. В дверях нес караул полицейский, вход был перетянут желтой лентой. Зная, что Айзек арестован, со странными чувствами смотрела она на его дом со сверкающими подъемными окнами и двумя юкками в кадках, стоявших перед черной блестящей входной дверью.

Затем она направилась в Шерли, проехала мимо дома Пенни Манро. На улице было тихо, в нескольких домах жильцы опустили на окнах жалюзи, защищаясь от жары. Дом Пенни выделялся своим сочно-зеленым газоном в палисаде. Видимо, Гэри продолжал благополучно попирать запрет на полив из шланга. Желая знать, чем еще он занимается, она замедлила ход у его жилища, но потом здравомыслие возобладало. Она развернулась и поехала назад в Форест-Хилл.

Когда она вернулась домой, снова пошел дождь. Эрика хлопала дверцами шкафов, ища что-нибудь выпить, но всюду было пусто, впрочем, как и в холодильнике.

Она рыскала по квартире, чувствуя себя словно зверь в клетке, потом включила компьютер и, оставив его на кухонном столе, вылила в бокал остатки найденного виски. Обвела взглядом комнату, ненавидя свою жизнь, свою работу, ненавидя все. Дождь усилился. Она открыла дверь во двор и, укрываясь от ливня в дверном проеме, закурила. Из-за спины донеслось нечто похожее на всплеск: это загрузился Skype. Загрузился и стал звонить. Эрика кинулась в дом, думая, что это, возможно, Ночной Охотник.

Ее вызывала из Словакии сестра Ленка.

— Я с ума схожу, — пробормотала Эрика, осознав, что она разочарована. — Меня больше бы порадовал звонок от серийного убийцы, а не от родной сестры. — Она сделала глубокий вдох и ответила.

— Ahoj zlatko[55]! — весело чирикнула ее сестра. Ленка сидела в гостиной на большом кожаном диване, застеленном пледом из овчины. У нее за спиной на стене ужасного оранжевого цвета виселo несколько фотографий ее детей, Каролины и Якуба. Свои длинные белокурые волосы Ленка стянула на макушке в тугой узел и, несмотря на огромный живот, вырядилась в ярко-розовый топ на лямочках.

— Привет, Ленка, — улыбнулась Эрика, переходя на словацкий. — Ты вот-вот лопнешь!

— Да. Недолго уже, — отвечала ее сестра. — Я вот чего звоню. У меня новости. Недавно сделала УЗИ. У меня мальчик!

— Здорово. Поздравляю.

— Марек в восторге. Только что водил меня в ювелирный магазин — помнишь, роскошный такой на главной улице — и купил мне браслет на щиколотку.

Марек, муж Ленки, недавно получил срок за скупку краденого.

— На какие шиши? — спросила Эрика.

— Он снова работает.

— Работает? А я думала, он в тюрьме?

— Месяц назад его освободили по условно-досрочному.

— Как ему удалось так внезапно заслужить условно-досрочное? Его же посадили на четыре года.

— Эрика, вот ты всегда так… Он кое-что вспомнил. Полиция сочла его информацию полезной, и его отпустили… И я хочу сказать, что больше не нужно присылать мне деньги. Спасибо.

— Ленка…

— Не надо, Эрика, у меня все хорошо. Марек вернулся, все наладилось.

— Открыла бы еще один счет в банке? Я по-прежнему буду присылать деньги, а ты их откладывай, держи для себя.

— Эрика, ты не обязана обо мне заботиться.

— Обязана. Ты же знаешь: те, кто связан с мафией, всегда плохо кончают — их либо убивают, любо сажают до конца жизни. Хочешь остаться матерью-одиночкой с двумя детьми, точнее, уже почти с тремя?

— Он очень старается быть честным и порядочным, и его выпустили, — сердито сказала Ленка, подчеркнув свои слова жестами обеих рук, будто условно-досрочное освобождение обеспечивало ее мужу преимущество перед другими отцами. — Эрика, здесь жизнь совсем другая.

— Другая не значит правильная.

— Да что ты понимаешь?! Лучше бы порадовалась за меня. Марек о нас заботится. Дети хорошо одеты, у них есть айфоны. Этот малыш ни в чем не будет нуждаться. Наши дети будут учиться в хороших школах…

— Боже упаси! Ведь тогда им придется усердно трудиться — какая скукотища! — да и зачем это, если Марек может просто пригрозить, что даст учительнице в морду!

— Эрика, я не хочу больше это обсуждать. Я позвонила тебе не для того, чтобы ругаться. — Ленка поправила на голове узел, решительно кладя конец неприятному разговору. — Лучше скажи, как ты сама? Я пыталась дозвониться тебе по Skype. Четыре раза вызывала в день годовщины Марка.

— Нормально.

— Картины бы, что ли, повесила, — посоветовала Ленка, пристально разглядывая на своем экране ее комнату. — А то похоже на тюремную камеру.

— Я оставлю все как есть до вашего с Мареком приезда. Чтобы он чувствовал себя как дома.