— Не смей так говорить о маме! — сказала Сара, все еще держа губку. Сестра была в ярости, в ее глазах стояли слезы. — Она была душевнобольной, и если прибавить к этому наркотики…

— Сара. Речь не о маме. Я говорю о себе… я гей. И просто хочу, чтобы ты любила и принимала меня таким, какой я есть.

— Тристан, я всегда буду тебя любить, но не ожидай от меня принятия. У меня есть право не принимать это…

Тристан почувствовал, как на глазах выступили слезы, и смахнул их. Сара снова посмотрела на него, затем отвернулась.

— Ты выбрал удивительно подходящее время, — с унылым смешком добавила она. — Что скажут люди на моей свадьбе, когда ты появишься там, будучи геем.

— Это ваш с Гэри день, до меня никому не будет дела.

— Нет, ты ошибаешься. Понадобится целая вечность, чтобы объяснить людям, кто ты.

— Объяснить людям, кто я? Я все тот же человек. И твоя реакция на новость больше говорит о тебе, чем обо мне.

— Так теперь я гомофобка? — вскрикнула Сара.

— Не знаю, но кажется именно так.

— Ты выбираешь путь, который не приведет тебя к счастью.

— Я лучше буду жить своей жизнью, чем твоей, — парировал он, о чем сразу же пожалел.

Сара с такой силой швырнула в раковину пару тарелок, что они разбились. Но как ни в чем не бывало стала мыть уцелевшие, между делом вынимая осколки фарфора.

— Эта бедная девочка, она может лежать где-нибудь в канаве или стать жертвой какого-нибудь насильника… — сказала Сара, еле слышно бормоча себе под нос. — Интересно, каково было бы Магдалене, узнай она, что ты занимаешься бог знает чем с другим мужчиной. Завтра утром ты первым делом пойдешь в полицию и объяснишь, что делал и что врал мне.

— Я тебя не обманывал.

— Ты заставил меня поверить.

— Нет. Я выходил ночью, просто не сказал тебе. Ты сама сделала предположение.

— Кажется, я предположила про тебя слишком много хорошего.

Тристан вздохнул, это бесполезно. Он надеялся, что ему удастся все объяснить Саре, и она поймет. И ему было больно от того, что теперь они стали чужими.

— Я останусь у Кейт на несколько дней, — сказал он.

— Конечно же. Так и думала, что она причастна к этому, — заявила Сара.

— Сара, я люблю тебя, слышишь? — произнес он. Но сестра стояла к нему спиной, продолжая возиться с посудой.

Тристан вышел из кухни и закрыл дверь. Гэри лежал на диване, поглядывая в телевизор.

— Послушай, Трис. Сара не гомофобка. Ей нравятся бумажные стаканчики, которые делают для акции в «Коста Кофе». Она вымыла один и оставила его на работе для чая. Так часто использовала его, что тот в конце концов развалился.

Тристан посмотрел на Гэри, не зная, как реагировать.

— Думаю, ты нужен Саре, — сказал он. — Я все улажу в полиции по поводу ее заявления.

Гэри кивнул. Тристан пошел и собрал сумку. А когда выходил из дома, не видел никого из них. Кейт ждала его на улице в машине.

— Ты в порядке? — спросила она, когда Тристан залез в машину.

Он кивнул, ощущая, словно гора упала с плеч. Даже дышалось теперь легче.

— А как насчет Сары?

— Не знаю. Дам ей немного времени, — сказал он.

На мужчине, вышедшем из лифта, были очки ночного видения. Коридор и два дверных проема сквозь линзы светились зеленым. Он удивился, увидев в коридоре Магдалену. Она осмелилась выйти быстрее, чем многие из его жертв. И всего лишь на второй день.

Он смотрел, как она бежит к нему, натыкается на открытую дверь и снова встает, полностью дезориентированная. Похититель обожал этот пустой взгляд в их глазах, ослепших от темноты. В очках ночного видения их глаза казались черными, а зрачки светились яркими белыми пятнами.

Магдалена не видела, как оставила след крови на углу двери туалета в дополнение к уже имеющимся. Пятна крови других его жертв украшали стены и двери, напоминая граффити. Ему нравилось, как сквозь очки они светились зеленым.

Он держался позади и смотрел, как Магдалена на ощупь пробирается обратно по коридору. Почему парни, которых он держал в плену, всегда пытались пройти мимо него в лифт? А почти все девушки бежали в тупиковую комнату, как те глупые героини фильмов ужасов, которые кричат и бегут мимо открытой входной двери наверх, когда их преследует монстр?

Он последовал за Магдаленой в комнату в конце коридора и наблюдал, как девушка отступила в угол и осталась там, как загнанный зверь, уставившийся в темноту.

Он всегда был одержим страхом в их глазах. Многие женщины скрывали свои эмоции, и он никогда не знал, о чем они думают. И ненавидел подобное. Эти суки всегда старались перехитрить его. Но здесь, в своей темнице, он был чудовищем и видел их страх.

В руке он держал метлу. Обычную метлу, но поменял черенок на игрушечную. Игрушечная метла была мягче, а щетина длиннее. Его приводило в трепет то, что нечто столь глупое в темноте могло привести жертв в замешательство. Он придвинулся ближе к Магдалене.

— Кто ты? — спросила она, обращаясь в темноту. У нее было красивое лицо, но крупный нос, теперь кривой. Кровь из него текла по зубам и подбородку. Девушка сплюнула на пол. — Ну, пожалуйста! Зачем ты это делаешь?

Боже, они задавали такие тупые вопросы. Как будто он собирался представиться и рассказать о своих планах. Он подавил смешок и протянул метлу, позволив щетине легонько коснуться лица девушки.

Магдалена вскрикнула и отшвырнула ручку прочь, при этом ударив себя по лицу. Похититель быстро отдернул метлу назад, подальше от девушки, пока она размахивала руками, пытаясь поцарапать что-то вокруг себя.

— Оставь меня! — закричала она. — Пожалуйста.

Он стоял неподвижно и тихо. Просто ждал и смотрел, как Магдалена открыла глаза и наклонила голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Она вытянула руки, размахивая в воздухе перед собой. Наблюдая за жертвами, он словно смотрел фильм о дикой природе. Никакой показухи и жеманства. Не имело значения, какими их увидят, рыдающими, кричащими и часто обделавшимися. Они просто хотели выжить.

Спустя минуту он поднял метлу и снова провел щетиной по лицу девушки.

Вдруг Магдалена вскрикнула и бросилась к нему. Подобный выпад застал похитителя врасплох, но он был готов. Поднял метлу выше и повернулся вправо, выставив вперед ногу. Жертва бежала быстро и отчаянно, затем резко споткнулась, с жутким стуком упала на пол, ударившись головой о бетонное основание кровати. А потом замерла.

— Нет, пожалуйста, не умирай так скоро, — прошептал он себе под нос. Придвинулся ближе, обходя ее неподвижное тело. Затем осторожно протянул руку, держа в ней метлу, и толкнул жертву в бедро. Магдалена даже не пошевелилась. Тогда он продвинул метлу к мягкой плоти между ее ягодицами и с силой надавил. Девушка застонала, но не двинулась с места.

Она упала, волосы закрыли ей лицо. Ручкой метлы похититель убрал волосы с ее лица, смахнув на плечо девушки. Глаза жертвы были закрыты. На лбу, в месте, где она зацепилась за край кровати, виднелся порез. Стекавшая кровь была темно-зеленой, соответствуя той, что свернулась и булькала в ноздрях Магдалены, когда она дышала.

Она дышала. Отлично.

Очень осторожно он опустился на колени и приложил два пальца к шее жертвы. Ее кожа была нежной и сквозь очки ночного видения казалась чистой и белой. Цвета слоновой кости. Он почувствовал пульс, ровный и сильный. Затем погладил ее длинную шею и отдернул пальцы, радуясь, что она все еще жива.

Это был лишь второй день ее заточения. Впереди их ждало еще много веселья.

На следующее утро Кейт отвезла Тристана в полицейский участок Эксетера и осталась ждать на парковке. Утреннее движение на дороге перед ней было достаточно оживленным. Она прождала всего полчаса, когда увидела, как Тристан выходит из главного входа. Когда он переходил дорогу, по его лицу было трудно что-либо прочесть.

— Все нормально? — спросила Кейт, когда он открыл дверь.