— Это все. А, хотя нет, есть еще кое-что. Во рту остаточный след парафина. Не могу себе представить, как он туда попал. Видел такое только на суицидах и у конченных алкоголиков, которые ловят кайф всеми возможными способами.

— Она же выступала в шоу, и в ее арсенале есть трюк с поеданием огня, — подсказала Эрика.

— А! Вот загадка и разрешилась.

— Сегодня еду в клуб «Матрикс», где работала Марисса. Хочу поговорить с другими танцовщицами. Не хочешь со мной?

— Очень необычное предложение, — усмехнулся Айзек. — К сожалению, у меня работа.

— Ну ладно.

— Но тебе все-таки нельзя перенапрягаться.

— Да, поеду домой, отдохну часок, поем, — решила Эрика, допивая воду и собираясь уходить.

— Прогоню твою кровь по стандартной панели анализов. Сэкономишь на походе к врачу.

— Спасибо!

— Жаль, что этот парень покончил с собой.

— И мне жаль.

Когда Эрика вышла на улицу, уже стемнело. Множество автомобилей покидало территорию больницы, и на выезде у шлагбаума образовалась пробка. Она нащупала в кармане кошелек и пошла оплачивать парковку. Все чувства, связанные со смертью Джозефа, Мариссы и всех умерших за годы ее работы в полиции, Эрика, по обыкновению, запрятала подальше, в самые глубины своего сознания.

Одевшись соответственно своим представлениям о бурлеск-клубе, Эрика встала у зеркала и засомневалась, не переборщила ли она. Кто-то позвонил в дверь. Открыв, она увидела Питерсона. Тот был в новом черном костюме с голубым галстуком и длинном черном пальто.

— Привет!

— Что ты здесь делаешь?

— Еду с тобой в «Матрикс», — улыбнулся он.

— Почему не позвонил? Или не написал?

— Потому что ты бы меня послала.

— Я бы высказалась в более деловом ключе, поскольку это связано с работой.

Они оба улыбнулись.

— Отлично выглядишь, — сказал он.

— Не похожа на копа под гламурным прикрытием?

Эрика скептически осмотрела свои голубые сшитые на заказ брюки и белую блузку без рукавов. Волосы стояли колом. Она высушила их феном и полила лаком, намереваясь повторить то, что обычно делают в парикмахерских, но в итоге немного перестаралась.

— Нет, не похожа.

— Хорошо. И ты отлично выглядишь. В смысле, нарядно.

— Спасибо. Ты рада, что я еду с тобой? Мы же по делу, и это я разыскал для тебя этого портного, с которым работала Марисса.

— Да, мне не повредит лишняя пара глаз.

Несмотря на снегопад, Сохо гудел. По Олд-Комптон-стрит толпами шли люди, наслаждаясь затишьем между Рождеством и Новым годом. Заснеженные тротуары пестрели цветной подсветкой расположенных здесь баров. Эрика и Питерсон смешались с потоком гуляющих. Весь путь от Форест-Хилла до Черинг-Кросс они проговорили о расследовании. Эрика рассказала о своей поездке в морг, о том, что видела тело Джозефа, умолчав об обмороке. А Питерсон рассказал о состоянии Ивана Стовальски, который так до сих пор и не пришел в себя. Ближе к вечеру в больнице его навестила жена.

— Врачи еще не могут оценить глубину повреждений мозга в связи с дефицитом кислорода, — сказал Питерсон. — Дона Уолпола мы тоже проверили. Осенью он увеличил свой ипотечный кредит на одиннадцать тысяч и перевел десять тысяч на счет Мариссы. Никаких нарушений за ним не числится, даже штрафов за парковку у этого бедолаги нет.

— Но это все равно не означает, что он не мог ее убить.

Больше они ничего не успели обсудить. Выйдя из электрички, они пробились через столпотворение на Лестер-сквер и дошли до Сохо. В воздухе, благодаря рождественским украшениям, витала атмосфера волшебства, и Эрике стало грустно, что у них с Питерсоном все так закончилось. У нее оставалась призрачная надежда на то, что они еще могут спасти отношения, но сейчас она решила об этом не думать.

Клуб «Матрикс» располагался на углу Уордор-стрит и Олд-Комптон-стрит. Входом в него служила маленькая черная дверь с неоновой вывеской, перед которой был огорожен небольшой участок тротуара. У двери за стойкой стоял высокий худой негр в длинном пуховике, сдвинутой на бок маленькой розовой шляпке и с ярко-голубыми тенями на веках.

— Два билета, пожалуйста, — сказала ему Эрика.

— Как вас зовут? — спросил он, окинув их быстрым взглядом.

— Эрика и Джеймс, — ответила она, бросив взгляд на Питерсона.

Их имена прозвучали так, словно они пришли на свидание.

— Мне нужны фамилии! Я тут не просто так стою! — закатил он глаза, тыча в свою папку. Ногти у него были покрыты ярко-розовым лаком.

— Я не бронировала, — смущенно сказала Эрика.

— Тогда извините. Вы самое слабое звено. Следующий! — отмахнулся он, призывая ожидающую за ними пару.

— Наглец, — процедил Питерсон, доставая удостоверение.

— Черт. Я хотела, чтобы мы прошли, как обычные люди, чтобы никто не знал, что мы из полиции.

Смирившись с ситуацией, Эрика достала свое удостоверение. Совершать ошибки она не привыкла. Пара, которая пришла за ними, числилась в списке гостей, и их с преувеличенным почетом проводили за ограждение.

Они снова подошли к стойке. Негр посмотрел на Питерсона.

— Ты сегодня ром не пил?

— Нет.

— А хочешь?

Эрика еле сдержала улыбку.

— Не надо вот этого.

— А что тебе надо? — спросил тот, жеманно потянувшись к Питерсону, изображая вожделение. Эрика сделала шаг вперед.

— Я старший инспектор Эрика Фостер. Это мой коллега инспектор Джеймс Питерсон. Мы здесь с неофициальным визитом и рассчитываем на ваше содействие. Здесь работала девушка, которая несколько дней назад умерла. Она выступала под именем…

— Желтый Бриллиант, — закончил он за нее и продолжил говорить уже без звездного пафоса. — Ужасная трагедия. Мы готовим шоу в ее память. Вы считаете, что ее убил кто-то из наших?

— Нет, но мы хотим поговорить с ее коллегами. Насколько я понимаю, Мартин Фишер здесь работает?

— Да, он костюмер.

— Он работал с Мариссой. Мы бы хотели побеседовать с ним, узнать кое-какие подробности.

— Хорошо, следуйте за мной.

Привратник отцепил заградительную ленту и провел их за дверь. В клубе было очень красиво. Вокруг маленькой сцены с красной занавеской были расставлены черные полированные столики и стулья. Он подвел их к одному из передних столов.

— Как вас зовут? — спросила Эрика.

— Госпожа Эбони. Ну а днем я Дуэйн Морис, — сказал он, отодвигая для Эрики стул и поджигая зажигалкой свечу на столе. — У нас здесь официанты, и вы можете курить вейпы.

Он ушел, и к ним тут же подошла девушка принять заказ. Они ограничились апельсиновым соком и колой.

Вскоре клуб наполнился людьми, и началось шоу. Догола никто не раздевался, но в компании Питерсона Эрика чувствовала себя неуютно. На сцене выступали женщины и мужчины самых разных размеров и типажей. Стриптизерши выходили в образах Адольфа Гитлера, штурмовика из «Звездных войн» и даже террористки-смертницы, которая медленно раздевалась под нарастающее тиканье часового механизма. Под одеждой у нее оказались провода и палочки динамита. В конце ее выступления свет погас и раздался оглушающий взрыв, а когда свет загорелся снова, девушка стояла на сцене полностью обнаженной. На этом шоу закончилось.

— Вот оно как, — сказал Питерсон. — А я перед Рождеством с мамой ходил на «Riverdance».

— Да, здесь атмосфера зажигательнее, чем на ирландском степе.

Дуэйн протиснулся к ним через поток устремившихся к бару гостей.

— Мартин готов поговорить с вами.

Они взяли верхнюю одежду и пошли за ним за сцену. Там находилось тесное пространство, заставленное складными стульями, вешалками для костюмов и старыми пластиковыми контейнерами для еды. Дверь в маленький кабинет была открыта, внутри сидел крупный лысеющий мужчина средних лет в очках и работал за швейной машинкой. Вдоль стены расположились вешалки с костюмами, а за спиной у него стоял стол с телефоном и компьютером. На стене висел огромный постер бродвейского мюзикла «Mame», а остаток стены занимало гигантское зеркало.